Андрей Чернецов - Уакерос
Правда, ну, сколько можно валяться в постели?
Бетси весьма и весьма рассчитывала, что сегодняшний консилиум, собираемый ее лечащим врачом, будет последним. Доктор Сегундо Арана два дня назад ей это твердо обещал. Неужели она, наконец, освободится? Не верилось.
– Что там у вас, Вероника? – спросила она медсестру, забирая почту.
Впрочем, вопрос был чисто риторическим, не предполагавшим ответа, ибо уже через секунду, погрузившись в чтение корреспонденции, мисс МакДугал напрочь забыла о присутствии молодой мексиканки.
Писем было два. Одно из них не имело обратного адреса, а вот отправителем второго значился… Айвен Джункоффски.
Ничего себе!
С Иваном Петровичем Джунковским, потомком русских эмигрантов первой волны, финансовым главой Русского Монархического Центра девушка не виделась уже больше года. Со времени своей египетской экспедиции. Он финансировал несколько её экспедиций и вполне мог считаться если не другом, то, по крайней мере, близким приятелем Элизабет. Иметь дело с Джунковским Бетси было всегда приятно, несмотря на некоторые разногласия, иногда случавшиеся между ними.
И как он только ее вычислил? Впрочем, чему удивляться. Иван Петрович обладал поистине феноменальными связями во всех странах мира. Деньги – великая сила. А денег у Русского Монархического Центра было предостаточно. И от Романовых кое-что осталось, и подкопить что-то удалось. Все, все для великого дела восстановления монархии в России. Вернувшийся на родину помазанник Божий не должен стать попрошайкой в своей собственной стране.
Само собой, кое-что из приобретаемого оседало золотой пыльцой в карманах главного финансиста будущего русского царя.
«Вот кто по-настоящему может считаться Золотым Человеком – Эльдорадо, – мелькнуло в голове Элизабет. – Интересно, что ему от меня нужно?»
Джунковский писал:
«Элизабет!
С огорчением узнал о Вашей болезни. Надеюсь, впрочем, что это не опасно и никак не скажется на Вашей красоте и очаровании. На всякий случай я отослал Вашему лечащему врачу необходимые препараты, которых не сыщешь в этой ужасной дыре Мексике и которые должны как можно скорее поставить Вас на ноги. Так что, полагаю, читая это письмо, Вы находитесь уже в добром здравии или близки к выздоровлению.
Также спешу разделить с Вами скорбь и беспокойство в связи с печальным инцидентом, приключившимся с Вашими друзьями в Колумбии. Хочу внести свой посильный вклад в благородное дело их освобождения, для чего на Ваше имя мною переведена некоторая сумма. Думаю, что господину Васкесу говорить об этом не стоит. Всегда лучше иметь под рукой свободные, никем не контролируемые средства.
С неизменным и искренним уважением,
Иван Джунковский.P.S. Да, совсем забыл. Когда будете на озере Гуатавита, обратите, пожалуйста, внимание на местную легенду о неких таинственных существах, обитающих в его водах. Что-то там вроде женщины-змеи или еще как-то так. Вы же знаете мою слабость. Уважьте старика, соберите для меня материал по данному вопросу.
Заранее благодарю, И.Д.»Ну, Иван Петрович, ну, хитрец. Постелил соломки для мягкости, а самое основное приберег напоследок. Конечно, с какой бы это стати ему меценатствовать? Деньги, присланные им, выделены специально для исследований озера Гуатавита.
Что он там надеется найти с ее помощью? Уж не колумбийского ли родича Несси?
Страсть Джунковского к экзотическим животным была общеизвестна.
Первым заданием, полученным Элизабет от русского чудака-богача, была поимка гималайского йети. И, следует признать, мисс МакДугал блестяще справилась с головоломкой по криптозоологии. Из экспедиции на остров Змеиный Бетси привезла Ивану Петровичу зуб живого тираннозавра, сражение с которым произошло в подземной карстовой пещере. Египет обогатил коллекцию спонсора так и вовсе уникальным экспонатом – клочком шерсти то ли дикой собаки, то ли волка, то ли шакала. Девушка утверждала, что это шерсть самого древнеегипетского бога Анубиса. Джунковский сделал вид, что поверил ей на слово. Сам же отдал пару волосков на экспертизу. Результаты исследований настолько потрясли русского, что он едва не лишился дара речи. И с тех пор его уважение и вера в сверхъестественное чутье и удачу мисс МакДугал стали безграничными.
Новое задание было из той же оперы на запредельную, мифическую тему.
Ладно, посмотрим.
А это письмо от кого же?
Конверт какой-то помятый, неаккуратно заклеенный. И запах странный. То ли бензин, то ли гарь.
«Леди!
Если хотите видеть своих друзей живыми и здоровыми, то доставьте двести тысяч долларов США наличными в Боготу не позднее следующего воскресенья. После прибытия в столицу остановитесь в гостинице «Каса Данн Карлтон» и зарегистрируйтесь под своим именем. С вами свяжутся.
И не вздумайте обращаться в полицию. В противном случае вы больше никогда не встретитесь с господами Крюгером и Думкопфом.
Сеньор Крюгер посылает вам пламенный привет.
Адьеос».К письму прилагался небольшой обрывок бумаги, на котором неровным почерком Адама были написаны по-немецки всего два слова:
«Sie bestehen».
«Они существуют».
Что имел в виду немецкий археолог? Уж не легендарные ли сокровища муисков?
От размышлений Бетси отвлекла еще одна бумага, которую девушкаа сначала не заметила.
Надо же. Телеграмма. Срочная.
Распечатала, пробежала глазами и… не сдержала нервного смешка.
Нет! Только не это!
«Встречайте аэропорту завтра.
Германгильда».Господи! Никак тетушка решила припожаловать. Это был фортель как раз в духе графини Германгильды Клюге фон Клюгенау: примчаться за тридевять земель, через океан, чтобы устроить личные дела племянниц как раз накануне своей собственной свадьбы!
Бетси лихорадочно посмотрела на дату отправления телеграммы. Она была датирована… вчерашним числом.
Вот ужас-то!
«Который час? Силы небесные!»
Самолет с теткой на борту должен был приземлиться в аэропорту Бенито-Хуарес полтора часа назад.
«Теперь точно все отправятся в концлагерь».
Это было любимое выражение «последней валькирии Третьего Рейха» (как звала Германгильду мать Элизабет, недолюбливающая немецкую родню).
Мисс МакДугал потянулась было к колокольчику, но тут в комнату пулей влетела Труди. На брюнетке не было лица. Серые глазищи превратились в два чайных блюдца. Маленькие острые грудки бурно вздымались под топиком.
