Джон Робертс - Конан не знающий страха
Халге удалось прикончить еще двоих ублюдков, прежде чем стрела пронзила ему бок. Старик машинально обломал древко стрелы, чтоб не мешало, оставив наконечник в теле. Так можно было продержаться еще какое-то время. Понимая, что еще несколько минут — и все будет кончено, — Халга обратился к младшему сыну:
— Сынок, — голос Халги звучал буднично и твердо, — я и твои братья, мы должны исполнить последний наш долг… Задержи еще чуть-чуть эту ораву.
— Ступайте! — отозвался юноша, и одновременно в его здоровой руке мелькнул меч, перерубивший аквилонскому наемнику руку. — Видишь, вся эта сволочь не стоит одного покалеченного киммерийца.
Обломок стрелы в боку причинял жгучую боль, и Халга придерживал кровоточащую рану рукой. Не боль была страшна; впиваясь все глубже в тело, наконечник усиливал кровотечение. А сейчас силы, как никогда, нужны были старику. Халга вышвырнул от себя меч, оскверненный кровью врага. Для исполнения последнего долга ему нужно было иное оружие, и он взял свое обоюдоострое копье.
В последний раз переступил Халга порог своего жилища. В последний раз последовали сыновья его примеру.
Когда, пошатываясь, вышел Халга из дома, его обоюдоострое копье было красным от крови. Теперь он мог умирать спокойно. Долг был исполнен, честь семьи и рода — спасена.
Халга увидел, что враги уже ворвались в становище. Сгрудившись, они вонзали свои копья во что-то, бездвижно распластанное по земле. С исступленным, почти радостным возгласом ворвался Халга в этот круг, разя ублюдков наповал. За ним следовали его сыновья. И каждый успел нанести последний удар, прежде чем каждого настиг последний удар.
Во дворе становища стоял Тахарка и молча созерцал результаты побоища.
— И все это дело рук четырех человек? Старик, мальчишка и два молодых воина сделали все это? А наши потери?
— Двадцать два человека, — отозвался гандер.
— А сколько рабов взяли?
— Ни одного! — заорал аргосиец с изуродованным страшными пыточными шрамами лицом. — Ни одного! Детей здесь вообще не было, а своих четырех женщин они сами прикончили, пока брали стену.
— Правду говорят, что искать рабов среди киммерийцев — зряшная трата сил…
— Так какого же черта ты сюда нас тащил!.. Ведь это ты нас сюда тащил! Морочил голову болтовней о легкой добыче!
— Ну, первым-то походом вы, кажется, были довольны? — Голос Тахарки звучал угрожающе-спокойно. Взбешенный аргосиец пропустил это мимо ушей.
— Подумаешь! Одна удачная вылазка! А об этом что скажешь? — Он приблизился к Тахарке. И вот они уже стоят лицом к лицу.
— Тоже мне начальник! Слабый на голову… — это были последние слова аргосийца.
Свою цепкую пятерню Тахарка запустил в волосы бунтаря и рывком развернул его к оставшимся в живых наемникам. Стилет, внезапно оказавшийся в руке, Тахарка воткнул в правое ухо аргосийца и вращал до тех пор, пока окровавленное лезвие не вышло из левого. Еще одно резкое движение руки вниз — и шея была рассечена. Теперь только хребет соединял голову с туловищем. Из рассеченного нутра хлынула кровь и непереваренная пища. Воздух со свистом вырвался из легких вместе со зловонной розовой пеной.
Тахарка отшвырнул от себя еще дергающееся тело.
— Итак, нас семеро. Подходящее число. Будем считать, что основа для новой, по-настоящему сильной команды — уже есть. Смотрите сами, ведь погибли самые слабые. И это, в сущности, совсем неплохо. Разве недоноски вроде перебитых — подходящая компания для таких бравых ребят? — Тахарка почти любовно, как старший брат — младших, оглядел оставшихся в живых наемников. Лица их постепенно светлели.
Этой дешевой уловке Тахарка обучился еще в королевской армии: что угодно стерпят люди, намекни им только на их превосходство. О боги, как же примитивны эти ублюдки!
Тахарка выдержал приличествующую данному случаю паузу и уже на ходу бросил:
— Посмотрим, чем все же здесь можно поживиться. На сей раз мы просчитались. Но сколько еще богатых добычей уголков ждут не дождутся нас. Отсюда рукой подать до границ с Аквилонией. Не заглянуть ли нам туда? Думаю, что-нибудь и для нас там найдется.
Солнце уже почти опустилось за лес, когда Конан заметил вьющийся над деревьями дымок. Поначалу он решил, что это дымит очаг, но тут же понял свою ошибку и ужаснулся: слишком черны и тяжелы были клубы поднимающегося дыма. Тахач тоже заметил дым. Безошибочный нюх охотника сразу сообщил ему, что же случилось на самом деле.
— Так. Горит солома, прутья орешины, шерсть… Дом горит, приятель…
Но Конан уже бежал, бросив свою оленину. Пикт последовал его примеру, но чуть медленнее. Ему хотелось по возможности уразуметь, какого рода неприятности ждут их на лесной вырубке.
Они приближались к цели. Первым добежал Конан и остолбенел от ужаса. Даже подходить ближе ему не понадобилось для того, чтобы понять — в живых он никого не застал. Конан увидел обгоревшие тела и содрогнулся, до того они были обезображены. Перед тем как продолжить свой кровавый путь, бандиты побросали мертвых киммерийцев друг на друга и подожгли. С трудом опознал Конан тело Наэфы…
Когда Тахач достиг становища, Конан накрывал обгоревшие трупы кусками материи. Мертвые бандиты валялись поблизости.
— Не позавидуешь им, глянь, как изуродованы, — указал на них Тахач. — Достойная жатва для четырех воинов. Даже члены Волчьего братства могут позавидовать.
Конан распрямился:
— Теперь мой долг предать их земле. И каменное надгробье тоже должен сделать я.
Воткнутое в косяк двери ритуальное копье с запекшейся почерневшей кровью привлекло внимание Тахача.
— Что это означает?
— Таким образом мертвые напоминают мне о моем долге: “Отомсти за нас. Наша кровь взывает к тебе!” Таков обычай нашего народа. Этим копьем Халга убил Наэфу.
— Что же ты собираешься делать?
— Клянусь Кромом, дурацкий вопрос!
Трудно было понять, чего больше сейчас в лице Конана: решительности или скорби.
— Лучше идти по свежим следам. Отправляйся, пока из соседних становищ не пришли родичи, дым-то виден издалека.
— Это правда. Ты со мной?
— Ну нет. Мертвые киммерийцы для меня всего лишь мертвые киммерийцы… А вот в родных краях я давненько не бывал.
— Не уходи так. Помоги мне разобраться в следах, тогда мне будет легче догнать этих подонков и расправиться с ними.
— Это запросто. — Тахач начал осмотр становища. Он оглядел и обнюхал каждую мелочь, каждый клочок ткани, каждый обломок копья, каждый след — все, на что Конан не обратил бы по неопытности внимания. Потом, взобравшись на стену, Тахач обошел становище кругом.
