Шон Мур - Конан идет по следу
Прошло еще полчаса, и кувшин, стоявший перед Конаном, совсем опустел. Киммериец был далеко не пьян, но, конечно, выпитое не прошло для него бесследно. Ивэнна по-прежнему не показывалась, я он начинал терять терпение. Может быть, поиграть еще немного в кости, а петом махнуть рукой на девчонку – и в путь?.. Пока он взвешивал различные возможности, на нижнем этаже поднялся подозрительный шум. Слуха киммерийца достиг оглушительный треск, а потом – очень хорошо знакомый ему звон. Этот звон могли производить только сшибающиеся мечи. Винные пары, бродившие у Конана в голове, мгновенно улетучились. Инстинкт воина, привыкшего к постоянной опасности, заставил его насторожиться. Широкая ладонь легла на рукоять меча. Другие посетители, в гораздо большей степени пребывавшие под мухой, попросту игнорировали переполох. Драки и безобразия в «Эфесе» были делом привычным и происходили почти каждую ночь. Понимая это, Конан немного расслабился, однако продолжал держать ухо востро.
Прошло совсем немного времени, и долетел еще один безошибочно узнаваемый звук: топот сапог по лестнице. Конан сейчас же определил, что приближался патруль городской стражи, ведомый каким-нибудь офицером. Вот стражники достигли верхнего этажа, и Конан понял, что не ошибся. В самом деле стражники с офицером, да с каким! Этот человек не имел ничего общего с изнеженными и трусоватыми горожанами, занимавшими в Пайрогия большинство сколько-нибудь значительных постов. Киммериец с первого взгляда определил в нем человека опытного, решительного и закаленного. Вряд ли он вообще был бритунийцем. Ростом он был почти с самого Конана, а в плечах, возможно, даже пошире. Мускулистый торс, обтянутый кольчужной рубашкой, свидетельствовал о недюжинной силе. Суровое лицо обрамляли черные как смоль, коротко подстриженные волосы, густые усы и ухоженная борода. В правой руке офицер держал кривой меч. Темно-карие глаза пристально обежали присутствующих. Он явно высматривал кого-то, кого городской страже было приказано захватить любой ценой и немедленно.
В комнате сразу воцарился самый настоящий хаос: большинство посетителей тотчас решило, что стража прибыла за ними. Кто-то попытался прикрыть лицо, словно это могло помочь остаться неузнанным. Кто-то сполз под стол, пытаясь хотя бы так укрыться от взгляда чернобородого великана. Большинство бросало нервные взоры на большое, безобразно грязное окошко, выходившее в переулок.
В это время снизу долетел громкий негодующий рев. Вверх по лестнице взлетел Имманус. Троих стражников, попавшихся ему на дороге, отмело в сторону, словно подхваченные ветром соломинки. Выскочив в комнату, Имманус оказался носом к носу с офицером в кольчуге. Одна рука его готова была выхватить ятаган, другая была сжата в чудовищных размеров кулак. Смуглое лицо раскраснелось то ли от бега по лестнице, то ли от ярости по поводу неожиданного вторжения.
– В чем дело, Сальворас? – проревел он. – Мы исправно платим все налоги и пошлины и всячески стараемся, чтобы стража нас не цепляла!.. Неужели тебе охота ссориться со своим начальником, капитан?
– Может, ты и подкупил полководца, Имманус, но лично мне он об этом ничего не рассказывал. Ну а я тебе особо ничем не обязан. Да и нет мне дела до этой выгребной ямы, которую некоторые по недоразумению считают таверной. Равно как и до того дерьма, которое в этой яме плавает! А уж ты мне нужен всех менее. Я здесь по королевскому приказанию, и меня интересует один-единственный человек. Так что лучше не путайся у меня под ногами, иначе будешь иметь дело и со мной, и со всеми моими людьми. Что?.. Ты чем-то недоволен?..
Зарычав, Имманус расправил кулак и ткнул мясистым указательным пальцем в кольчужную грудь Сальвораса:
– Не смей оскорблять меня, ты!.. Королевский дворец далеко от «Эфеса», а у нас тут по ночам в переулках знаешь что порою случается? Так что ступай-ка отсюда подобру-поздорову, не то твоему королю не будет с тебя больше никакой службы, а переулочные крысы, чего доброго, набьют тобой животы!
Лицо Сальвораса окаменело. Он атаковал со скоростью, которую трудно было ожидать от человека его телосложения. Мускулистая левая рука выстрелила вперед и, стиснув глотку Иммануса, пригвоздила толстяка к стене. Едва не задохнувшись, Имманус пустил в ход обе руки, чтобы оттолкнуть офицера, потом выхватил ятаган. Изогнутое лезвие зловеще засияло, отражая огоньки светильников, В комнате воцарилась тишина. Все глаза были устремлены на двоих мужчин, которым, по всей видимости, предстояло вот-вот схлестнуться в смертельном поединке. Зрители, еще торчавшие у игорного стола, начали заключать между собою пари, гадая, чья возьмет.
Сальворас чуть отодвинулся назад, и его меч звонко сшибся с ятаганом, высекая синие искры. Имманус отразил удар и сам сделал выпад, но его ятаган лишь скользнул по кольчуге стражника. При этом он на миг потерял равновесие и был немедленно за это наказан: Сальворас мгновенно рубанул по его руке сверху вниз. Ятаган полетел на пол, и с ним несколько отсеченных пальцев. Развернувшись, Сальворас еще и двинул левым кулаком Имманусу в челюсть. Тошнотворный треск раздробленной кости заглушил вопль боли, вырвавшийся у толстяка. Имманус скорчился на полу, зажимая здоровой ладонью окровавленные обрубки пальцев. За игорным столом из рук в руки поплыли деньги. Те, кто не бился об заклад, просто молча смотрели на Сальвораса, потрясенные быстрой расправой, которую тот учинил над могучим Имманусом.
Конан сузившимися глазами наблюдал за короткой схваткой. Первое впечатление оказалось правильным: этот капитан был опытнейшим рубакой. Не каким-нибудь там хлюпиком с воинским званием. Так или иначе, Конан не знал за собой никаких преступлений и был уверен, что капитан пришел не за ним. Может, это Хассим, заморийский хорек, чем-нибудь прогневал короля Эльдрана?.. На всякий случай Конан поискал его взглядом и тут только заметил, что воришка исчез. Киммериец решил про себя, что Хассим, верно, струсил и подобру-поздорову рванул прочь, пока Сальворас разбирался с Имманусом.
Между тем Сальворас вытер меч о штаны поверженного противника и прямиком проследовал к столику, за которым сидел киммериец. Левая рука Конана спокойно лежала на столе, зато правая оставалась вблизи рукояти меча. Капитан еще тяжело дышал после быстротечной схватки.
– Ты – Конан из Киммерии, – прямо обратился он к варвару. Это было скорее утверждение, а не вопрос.
– Я никому не сделал ничего дурного, – ответил Конан. – Что тебе до меня?
– Ты пойдешь со мной во дворец, – непререкаемым тоном ответил Сальворас. – Там тебя ждут для допроса. Если, как ты говоришь, ты ни в чем не замешан, ты будешь отпущен с миром.
