Антон Санжаров - Новый день (СИ)
Так что причин на слабость мозга было много. Во-первых, эта планета находилась в непосредственной близи от звезды класса жёлтый карлик, что вынудило всю местную сложную жизнь перейти к двойной репликации ДНК, это резко снижало способность к развитию сложных нейронов. Клетки, отягощённые необходимостью хранить генетическую информацию в двух копиях с большим трудом могли бы сформировать сложный мозг. И тем не менее, это было необходимо, потому что высокий уровень нейтринной радиации от местного Солнца приводил к постоянным генетическим сбоям в работе клеточных механизмов репликации, единственный способ выжить для местных, крупных, долгоживущих многоклеточных организмов, это двойная репликация ДНК, дававшая исключительные преимущества способности выдерживать радиацию и сильно снижавшая общую эффективность работы клеток. Хотя конечно, бактерии и вирусы могли обходиться и одинарными системами, только, как известно бактерии по отдельности разумом обладать не могут, а если и могут то не такие, не на барионной материи. Поэтому планета Земля представляла для зонда интерес больший, чем другие планеты Солнечной системы, пока что, но для цивилизации сиу эта планета серьёзного интереса не представляла. И кстати сильная и очень сильная нейтринная радиация от местного Солнца во многом сыграла причину и роль, почему этот мир никто ни разу не занял за всю его историю, ведь нейтрино вездесущи и проникают сквозь любую защиту, потому что для нейтрино атомы это пустота и потому экранировать их сложно. Поток нейтрино пролетает сквозь Землю, почти не сталкиваясь с её веществом, экранировать его нельзя. И, тем не менее, эти же нейтрино время от времени совершенно случайно, очень редко иногда, сталкиваются то с одним то с другим атомом Земли, что для генетической информации, хранимой в ДНК, настоящая катастрофа, потому что выбитый атом из цепочки ДНК это конец всей ДНК, ошибка. Двойная репликация, выработанная многоклеточными организмами Земли подразумевает хранение данных в двух копиях, если информация хранится в одной копии, на Земле такой организм долго жить не способен, его геном неизбежно будет повреждён, возможно, всего один ген из миллионов, но даже сбой всего одного гена раз в два года это смерть для крупного многоклеточного организма. Постоянный, мощный поток нейтрино от местного Солнца был изрядной проблемой для колонизации этой звёздной системы и уж тем более планеты Земля, что находилась к Солнцу столь близко. Только крупная грубая, или особо защищённая электроника компьютеров способна работать долго и без ошибок под таким потоком нейтрино. Поэтому за всю историю Солнечной системы всего дважды в ней строились небольшие военные базы на самой границе Солнечной системы, где-то на Плутоне, подальше от жестокого земного Солнца. И никогда и ни у кого особого желания соваться в этот мир не было.
При этом, в Солнечной системе были и другие места, где худо-бедно влачила своё существование другая жизнь, та жизнь потенциально была способна на большее чем земная, но пока что находилась в основном на уровне развития докембрия, когда вроде бы появились первые многоклеточные организмы, но пока что разумом и не пахло. И эта жизнь на Титане Нептуне и Уране должна была выйти на этап высшего развития лишь через сотни миллионов лет, и по этой простой причине, этими мирами зонд почти не интересовался. Хотя, конечно, в отдалённом будущем, метановая жизнь на Титане, не отягощённая двойной репликацией ДНК земной жизни, могла быть способна на большее в плане создания разума, впрочем, это была очень отдалённая и сомнительная перспектива. Поскольку если даже планета и обладает всеми условиями для зарождения сложной жизни, это ещё не означает, что на ней когда-нибудь появится её собственная разумная жизнь. Ещё больший интерес и перспективы имели две планеты Уран и Нептун, это были идеальные планеты для зарождения жизни на пятивалентном азоте, они были достаточно далеко от Солнца, что по сравнению с Землёй резко снижало поток радиации, который убывает по закону квадрата от расстояния. И это достаточно крупные планеты с толстой хорошей атмосферой, всё это создавало идеальные условия для жизни на пятивалентном азоте. Впрочем, пока что уровень развития этой формы жизни там находился на уровне докембрия. Жизнь, развивавшаяся в недрах Урана и Нептуна, уже активно выделяла в атмосферу этих планет огромное количество метана, и играла большую роль в макроклимате, создала свой собственный климатический баланс, но до разума ей было очень далеко.
И вот, около 25 тысяч лет назад, впервые зонд обнаружил на планете первых приматов, эти обезьяны, одевшись в шкуры из убитых животных, взяли в руки деревянные дубины, изготовили себе наконечники на копья из кости и камня и стали медленно увеличивать свой ареал обитания. Пока что эти обезьяны были мало интересны зонду, потому что тот знал, что тараканы построившие первый тараканник и аналог государства, даже являясь социальными насекомыми, могут дальше триста миллионов лет одинаково ползать по глиняным стенкам своего улья небоскрёба, будучи неспособными при этом построить даже простую паровую машину. И всё же повинуясь заложенным директивам зонд начал наблюдение за приматами. Главное что его интересовало, это возможность укрупнения племён. Потому что пока в племени тридцать человек, оно, даже если и умеет разговаривать, никогда не станет государством и не создаст науку, (те же дельфины, мозг крупный, живут стаями и умеют разговаривать, а толку?) но если...
Прошло много тысяч лет, люди продолжали бегать по постледниковым долинам Европы в своих шкурах, и в принципе размер племён не увеличивался, самые большие из племён имели в своём составе двести, иногда пятьсот человек, но не больше, да и то, это было редкостью, чаще люди жили просто как животные, крупными семьями. Зонд, конечно, понимал, что эти существа, что копошаться внизу способны в принципе иметь науку и государство, если их обучить, они способны запомнить какое-то количество информации и научиться чему-то, если их научить. Но вопрос, способны ли они на это сами? Могут ли они расти сами или нет? Если система особей достаточно совершенна, чтобы усложняться и развиваться, это опасно, но чаще бывает наоборот, особи обучаемы, но способны развиваться лишь при наличии внешнего обучения. Зонд знал, что люди могут уметь говорить, и они могут быть способны быть расой и даже строить космические корабли уже сейчас, их мозг позволял в принципе в теории, думать и запоминать язык на тысячи слов, считать и иметь математику. Но если они не способны усложняться сами, то без внешнего влияния они так и останутся животными, на тысячи и миллионы лет. Они будут бродить по лесам своей планеты мелкими племенами и крупными семьями, и никогда не эволюционируют выше животных. И, скорее всего, рано или поздно эволюция их развития снова свернёт с пути развития мозга и интеллекта в пользу развития их тела, физической силы, ловкости, выносливости. Будут выживать более сильные и приспособленные особи, не самые умные, а именно сильные, и тогда они утратят разум, так и не научившись его ценить, такое бывает часто, даже не просто часто, а в 90% случаев, даже у тех цивилизаций, которые вроде бы поднялись по эволюционной лестнице чуть выше животных. Поэтому зонд не особо интересовался ими, он лишь наблюдал как обезьяны...
