Владимир Белобородов - Норман. Шаг во тьму
Все происходило в невероятной тишине, стук сапог водоносов гулко отдавался по скалистому покрытию двора. Происходящее вызывало ощущение нереальности и одновременно восторга – от немой слаженности.
Где-то мер через пятнадцать у меня начало ломить виски.
– Некрос, – прошипел Малик, – «волна».
Водоносы успели пробежать раз десять каждый, когда раздался крик деда:
– Домой! Собаки!
Из конюшни, которая была прекрасно видна, вышли три пса, другое сравнение не подходило. Поджарые животные с рыжеватой, абсолютно гладкой шерстью и длинной остроносой пастью пристально смотрели на разумных. Их размер лишь немного уступал хасанам. Вдруг один из псов, выбив клубы пыли из-под лап, развил невероятную скорость и, прижимая голову к земле, устремился к дому. За ним, повинуясь инстинкту стаи, сорвались с места два соплеменника. Из помещений подсобной постройки выбежали еще шесть псов и, не раздумывая, метнулись за первыми подобно снарядам катапульт. Водоносы бежали к дому, причем один из них с полным ведром. Сзади раздался крик Малика:
– Приготовились.
Девчонки с двумя успевшими забежать в дом водоносами взяли в руки по небольшому бревну.
Собаки почти достигли не дрогнувших ни на удар сердца наших. Когда псам оставалось сделать два прыжка, перед ними выросла серия «огоньков», сорвавшихся с жезла Яли. Две собаки, поймав огненные шары, забились в агонии на камне двора. Третий пес в прыжке каким-то неимоверным усилием пробил «щит» жезла деда, но тут же напоролся на копья Храма и эльфа. Следующая группа лишилась только одного пса, погибшего от «огонька» из жезла Яли. Двое зверей не скажу что свободно, но, слегка замедлив полет, смогли пройти защиту жезла.
В глаза бросилось какое-то несоответствие в крепостной стене. Один из ее участков стал оживать. По нему прошли рябь и шевеление – стена была почти полностью покрыта живыми тварями, которых я сразу не заметил.
Ведущего псов второй группы встретил Храм и насадил на копье. Пошатнувшись от удара, зверь тем не менее смог устоять. Тут же к нему кинулись два бывших водоноса с мечами. Судьба пса была предрешена. Второго попытался проткнуть Эль, но его копье переломилось от неимоверного удара. Эльф упал на спину, пропустив над собой летящего зверя. Пока тварь пролетала над ним, он поднял руку и прикоснулся к ее груди. Мне показалось, что на удар сердца между ними вспыхнула звезда. Зверь упал и покатился по гладкому камню двора безжизненным мешком. Остальных приняли хасаны и Касса. Хасанов собаки умудрились сбить с лап. А вот сейша, приподнявшись на задние лапы, грациозно ушла с линии прыжка пса и перехватила его, одновременно впившись пастью в холку. В следующий миг сейша упала на бок, не отпуская жертву, и задними лапами распластала животное.
– Хорлы! – крикнула Яля.
Она, беспорядочно выпуская из жезла «огоньки» по надвигающейся со стен туче полукрыс, кричала:
– Назад!
Разумные боялись подходить к огромным клубкам рычащих собакообразных, преграждающих дорогу к дому. Из клубков то и дело вылетали клочья шерсти. Сейша, покончив со своим противником, прыжком переместилась к соседней паре дерущихся и одним ударом лапы прекратила свару, а с нею и жизнь рыжей собаки. Новер справился сам.
Последним из двуногих по крыльцу пробежал эльф, за которым пятилась Яля, охранявшая дверь. После них вихрем заскочили в дверь питомцы.
– Ты че?! – раздался сзади меня крик Малика. – Закрой окно! Хорлы!
С этого момента стало казаться, что вокруг раскинулось царство Некроса. Разумные метались по коридору, приходя на помощь друг другу в особо тяжелых ситуациях. Реальность растворилась в хаосе и какофонии, писке крыс и криках разумных. Где-то в доме послышался тоскливый вой Ручи.
Я прижался к стене, чтобы не мешать Малику и Серому, отбивающим атаку крыс. Голову ломило все сильнее. Малик, упершись двумя ногами в пол, длинной палкой держал доску, прикрывающую окно. Серый с невероятной скоростью бил топором по протискивающимся сквозь щель мордам хорлов.
Головная боль превратилась в жуткую тоску, потом в страх, потом в необъяснимый ужас. Хотелось бежать без оглядки не важно куда. Лишь какая-то маленькая искорка разума удерживала меня на месте.
– Помогите! – закричал Малик.
Серый явно не справлялся, одна из крыс протиснулась почти наполовину, но в нее из дверного проема прилетел «огонек».
– Отходи! – раздался голос деда.
Малик бросил палку и отпрыгнул к боковой стене, Серый – к другой. Доска упала, освободив путь равнодушно ползущим тварям. По окну пролетел «воздушный удар» невероятной силы. Успевших перевеситься в комнату крыс раздавило по стене, не успевших – выбросило наружу. Следом за «ударом» в проем ушел даже не «огонек», а поток огня, оставив после себя пляшущие языки пламени на стенах проема.
– Закрывай! – раздалось из коридора одновременно с удаляющимися шагами.
Серый схватил доску и прижал ее к окну. Малик вновь попытался держать ее палкой. Хорлы только мер через пять возобновили свои упрямые, равнодушно жуткие попытки прорваться.
Закончилась атака через полчасти. Все устало расселись по углам комнат лицом к окнам. В доме стоял запах свежей крови, отдающийся на языке кислинкой.
– Серый, – спросил Малик, сидевший на полу у стены, – а в поселке так же?
– Нет, там отпугивающие амулеты на стенах, поэтому проще. Да и тварей туда меньше доходит. За день нашествия, может, сотню убивают. Причем по очереди. Там успевают сохранить добычу.
– Малик, – спросил я, – во время нашествия… мне стало…
– Страшно?
– Да.
– Я первый раз чуть в штаны не наделал. Это «волна», она их и гонит. Дед говорит, эманации силы, отзвук, что ли…
– Вот поэтому одаренные и не селятся в Темных землях, – философски резюмировал Серый.
Я устало встал и, пошатываясь, пошел искать Савлентия. Волна ужаса во время нашествия вымотала слабый организм почти полностью.
Деда нашел в его комнате устало лежащим на кровати.
– Что, плохо? – спросил он.
Я кивнул.
– Терпи, сейчас силы ни у кого нет, если в течение части не пойдут, помогу. Меч не трогай.
– Почему?
– Он силы набрал. Тебя темной маной опять приложит.
– Какой темной маной?
Дед, помолчав ударов тридцать, ответил:
– Сил очень много, мы не видим и половины. У растений свои – ближе к эльфийским, у камней и земли свои – их гномы видят, у людей свои, есть и темная. Может, и еще какие есть, недоступные нам.
– Но нам же не становится плохо от других сил?
– Ну это как если сравнить лошадь и хасана. Лошадь ест траву. Хасан, бывает, тоже ест растения, вон Новер все огурцы стрескал. Но лошадь не может есть мясо. Если накормишь – ей станет плохо. А хасан может. Так и темные силы, как мясо. Ты пока лошадь, а Нейла – хасан.
