Во имя любви к Магии (ЛП) - Грин Саймон

- Почему их так называют? - спросил я.

- Потому что ничто так не вызывает улыбку, как убийство проходимцев в кольчугах, - сказал Робин Гуд.

Он повёл нас в палатку, чтобы познакомить с разбойниками, которые были почти так же знамениты, как и он сам. Как и рыцари Артура, они были совсем не такими, как в историях.

Прекрасная дева Марион оказалась Марион Фэйри, высокой и статной эльфийкой с длинными серебристыми волосами, фиолетовыми глазами и заострёнными ушами. Статная, как зверь, и почти сверхъестественно красивая, на ней было длинное камуфляжное платье, но на ней оно смотрелось стильно. Меч в ножнах на её бедре выглядел так, словно ему там самое место. Она вцепилась в Робина, как только он вошёл в палатку, крепко поцеловала его, а потом оттолкнула от себя, чтобы взглянуть на него.

- Почему ты должен слушать этого безумного старого колдуна? Ты же знаешь, он никогда не говорит тебе того, что ты хочешь услышать.

- Это именно то, что мне от него нужно, - спокойно сказал Робин. - Ты не должна быть так строга к этому человеку, Марион. Он много для нас сделал.

- По своим причинам. Которые он так и не счёл нужным объяснить.

- Каждый приходит Шервуд по своим причинам, - сказал Робин. - И Марион… Пожалуйста, не пытайся снова его убить. Если ты это сделаешь и он заметит, он может расстроиться, а я не хочу оказаться в постели рядом с гигантской лягушкой. Он извиняюще улыбнулся мне и Аманде. - Марион может быть очень заботливой.

- Кто-то должен, - сказала Марион. - Я не хочу оказаться в постели рядом с трупом. Они так быстро остывают.

Все сделали вид, что не слышали этого.

Малыш Джон оказался гигантом. (Даже сидя, он всё равно возвышался над всеми остальными и занимал место, где должна была быть задняя стена). На вид он был добрых двенадцати футов ростом, и на нём было больше камуфляжной одежды, чем на всех остальных, вместе взятых. Всё его тело состояло из сплошных мышц, а лицо было квадратным, с кожей, похожей на потрескавшийся камень.

- Это мой живой таран, - с нежностью сказал Робин. - Не вспыльчив, но страшен в своей ярости.

Малыш Джон коротко поклонился, а затем устремил свой взгляд на Аманду. Когда он заговорил, его голос был глубоким, как раскаты приближающегося грома.

- Я помню вас, Леди. Прошло очень много времени с тех пор, как вы в последний раз были среди мне подобных.

Я уставился на Аманду. - Тебя все знают?

- Все, кто имеет значение, - веско ответила она.

Монах Тук был единственным, кто выглядел так, как я себе представлял. Толстый и весёлый человек в выцветшем монашеском одеянии, обильно забрызганном пятнами от еды и вина, с красным лицом, выбритой тонзурой и улыбкой для всех. Он сердечно пожал мне руку, его огромная лапа дружелюбно обхватила мою.

- Добро пожаловать в Шервуд, мой мальчик! - сказал он. - Слишком холодно, когда не жарко, и всё это чередуется с дождём. Еда однообразна, а бутылку приличного вина не достать ни за деньги, ни за любовь, и видит Бог, я пытался. Мне приходится причащаться медовухой, которую я делаю сам. Попробуйте, если у вас крепкий желудок. Я также немного занимаюсь белой магией, но пусть это вас не беспокоит.

Он задумчиво посмотрел на Аманду, но не протянул ей руку. - Мне кажется, что я читал о вас, миледи, в очень старых книгах. Вы та, за кого я вас принимаю?

- О, я над всем этим. - ответила Аманда. - Что за белая магия?

- Ничего такого, в чём мне было бы стыдно признаться моему Богу, - ответил монах. - Я всегда использовал магию природы только для защиты людей, но этого было достаточно, чтобы меня выгнали из монастыря.

На лицах всех собравшихся в палатке появилось подобие улыбки. Робин смерил монаха сардоническим взглядом.

- Тебя не за это выгнали, Тук.

Монах с кривой усмешкой кивнул. - Я всегда был слишком склонен к земным удовольствиям. Боюсь, последней каплей стало то, что возмущённый отец стал стучать в дверь монастыря, выкрикивая моё имя. Я решил, что для всех будет лучше, если я просто тихо уйду. И вот теперь я здесь, совершая покаяние за свои многочисленные грехи. Совсем не та жизнь в тихих размышлениях, которую я представлял себе на закате своей жизни, но хорошая компания делает её терпимой.

- Я - Уилл Скарлетт.

Сухой шепчущий голос доносился из дальнего угла, где Скарлетт сидел, наполовину скрытый тенью. У него были тёмные волосы и глаза, а также удивительно бледное лицо для человека, живущего на открытом воздухе. Он был одет во всё чёрное и ему не было дела до рукопожатий.

- Что привело вас в Шервуд? - спросил я из вежливости.

Он медленно улыбнулся, показав острые зубы.

- Я вампир. И, как добрый монах, я здесь, чтобы совершить покаяние.

- Но… сейчас ещё день, - сказал я.

- В Шервуде всегда сумерки, - сказал Уилл. - Что вполне соответствует. Он обратил свои холодные тёмные глаза на Аманду. - Ты видишь меня таким, какой я есть на самом деле.

- Да, - твёрдо сказала Аманда. - Гламур не имеет власти над моими глазами.

Она опустила руку на мою руку, и внезапно мрачный и задумчивый аристократ исчез, а моё Зрение показало мне разлагающийся труп в лохмотьях погребальной одежды. Он выглядел соответственно: мертвецом, вылезшим из-под земли, чтобы полакомиться живыми. Аманда убрала руку, и иллюзия вернулась.

Уилл холодно посмотрел на нас.

- Как мы можем быть уверены, что вы не приспешники шерифа, посланные сюда шпионить за нами?

Я посмотрела на Робина, но он лишь спокойно смотрел в ответ, с интересом ожидая, что я буду делать. И это меня вполне устраивало. Находясь рядом с Артуром и его рыцарями, я почти всё время чувствовал себя не в своей тарелке, но я мог справиться с чем-то таким простым, как вампир.

Я легко улыбнулся Уиллу и жестом указал на рюкзак на плече. - Я - Аутсайдер. Это значит, что я не принимаю никакого дерьма от сверхъестественных существ. В этом рюкзаке у меня есть распятие, благословленное здравствующим святым, деревянный кол из дерева, которое Иисус посадил в Гластонбери, и пистолет, наполненный святой водой. Но я, пожалуй, выберу старую надёжную вещь.

Я полез в свой рюкзак и достал атамэ. Его лезвие ярко засверкало, и его присутствие заполнило палатку. Марион пришлось отвернуться, Тук перекрестился, а Малыш Джон угрожающе зарычал. Уилл замер на месте.

- Ты знаешь, что это такое, - сказал я. - Я могу убить всех в этой палатке, прежде чем кто-нибудь из вас успеет подняться на ноги… но я здесь не для этого. Я положил ведьмин нож обратно в рюкзак, и все немного расслабились. Я взглянул на Робина и увидел, что он всё ещё улыбается.

- Это была проверка, - обвиняюще сказал я.

- Конечно, - ответил Робин. - Я бы не продержался так долго, доверяя каждому незнакомцу, который забредает в Шервуд.

- Несмотря на то, что Херн за нас поручился? - сказала Аманда.

- На Херна… не всегда можно положиться, - сказал Робин.

- Я уже говорила тебе об этом, - сказала Марион.

- А я прислушиваюсь абсолютно ко всему, что ты мне говоришь, - сказал Робин.

И снова повернулся к Уиллу. - Все в лагере знают, что ты вампир?

- Конечно, - сказал Уилл. - Они знают, что им нечего меня бояться. Я не пью… людей.

- Уилл - наше оружие, наша поддержка, - твёрдо сказал Робин. - Я ему безоговорочно доверяю.

- Да, Робин, ты доверяешь, - сказал Тук. - Это я всё время занят тем, что благословляю импровизированные кресты.

- Хорошо, что нас окружают деревья, - торжественно произнесла Марион. - Так что, если понадобится, деревянный кол всегда будет под рукой.

- Перестань его дразнить, - сказал Робин.

- Скажи ему, чтобы он перестал быть вампиром, - сказала Марион.

Робин покачал головой. - Клянусь, здесь никто не слушает ни одного моего слова.

Тогда Уилл удивил меня смешком. - Напомни мне ещё раз, какие именно качества ты привносишь в нашу маленькую группу?

- У меня нет особых способностей, - сказал Робин. - Поэтому мне приходится довольствоваться тем, что я умный. Поэтому я и возглавляю эту весёлую банду разбойников и отщепенцев.