Джон Робертс - Конан Победитель
В горле у Леовигильда пересохло, и он не сразу смог заговорить:
— Я… М-м… Благодарю тебя, госпожа, за гостеприимное приглашение.
Никогда в жизни он еще не казался сам себе таким глупцом. Потом он удивился про себя — как же она не боится замерзнуть? Конечно, в долине было немного теплее, чем на равнине и в лесах. Но все равно здесь было так холодно, что даже он, закаленный северянин, не мог обойтись без подбитого мехом плаща.
— А ты, верно, чувствуешь себя очень неуютно? — спросила она.
— Прости, но в тех местах, откуда я пришел, не часто можно повстречать голую женщину. — Любезностям северяне не придавали слишком большого значения.
— А-а, понимаю! Не тревожься, мой народ не страдает от холода так сильно, как твой.
Леовигильду очень хотелось повернуть разговор в другое русло.
— Хугин сказал мне, что ты можешь ответить мне на некоторые вопросы, они очень важны для меня. Я не хочу утруждать тебя, но был бы благодарен за любую помощь.
— И как же ты думаешь меня отблагодарить? — Понять что-то по выражению ее зеленых глаз было невозможно. Леовигильд не мог взять в толк — то ли она над ним потешается, то ли говорит серьезно. Лицо ее оставалось невозмутимым, но за этой маской могла таиться и насмешка.
— Как видишь, имущества у меня немного. Но все, что у меня есть, я готов тебе отдать.
— Не беспокойся, я не потребую от тебя ничего, что ты не захочешь сам мне отдать. — Она достала из корзины несколько кусочков коры. и бросила их в огонь, горевший в маленьком очаге. Над огнем поднялся ароматный дым. Она глубоко вдохнула его раз, другой…
Когда и Леовигильд вдохнул этого дыма, в носу у него начало щекотать. И странная скованность напала на него. Глаза слезились, он смотрел на женщину и видел ее отчетливо, словно вокруг прибавилось света.
— Как тебя зовут? — спросил он без обиняков.
Она сидела закрыв глаза. Когда, услышав вопрос, она их открыла, то Леовигильду показалось, что взгляд изумрудно-зеленых глаз блуждает где-то в дальней дали.
— Мое настоящие имя тебе знать нельзя. Тот, кто его узнает, получит власть надо мной. Зови меня Аталия. Племя мое — столь же древнее, как племя Хугина. Но если нибелунги — существа из земли и воды, то наши стихии — огонь и воздух. Нам ведомы тайны прошлого и будущего. Итак, спрашивай!
Леовигильд не раз слышал о ведьмах и ясновидящих, которые предсказывают будущее и владеют искусством ворожбы. Но он всегда считал их или мошенниками, или слегка помешанными. Эта женщина была совсем другой. И лицом и телом — прекраснее, чем любое видение его грез и снов, но притом она оставалась такой же чуждой ему, как гном Хугин. Но может быть, она действительно наделена даром прорицания? О чем же спросить ее? Леовигильда интересовало его будущее, но в сказках его народа герои, которым предсказывали их гибель, предпринимали все, что было в их силах, чтобы избежать несчастья, и неизбежно все, что бы они ни сделали, лишь приближало неотвратимую смерть.
Потому что Богам не угодно, чтобы смертные узнавали слишком многое о своем будущем. Прошлое Леовигильда не интересовало. А вот в настоящем было много такого, что приводило его в смятение. Может быть, великий Имир и прочие, менее значительные, боги не станут возражать, если он узнает кое-что о положении дел за пределами этой долины. Леовигильд спросил:
— Где сейчас Альквина, королева камбров?
Аталия закрыла глаза и глубоко вдохнула ароматный дым. После продолжительного молчания она заговорила медленно, каким-то новым, низким голосом:
— Она сейчас не здесь, не в этой долине… И не в этом мире, который ты знаешь…
Леовигильд почувствовал огромное разочарование. Эта женщина говорила загадками, как драконы в сказках.
— Ты хочешь сказать, что она умерла?
— Нет. Есть многое, кроме смерти. В иные из таких миров открыт доступ волшебникам… В иные смертные попасть не могут… Она очутилась там под действием темных сил.
— Йильма! — прошептал Леовигильд. — Она там одна?
— За ней последовали двое мужчин. Один — старик, маг. Другой очень высокого роста. Волосы у него черные, как мои. Он необычный человек, он отмечен печатью необычной судьбы: Но на севере он не останется, судьба этого чужестранца не исполнится здесь, в северных лесах.
— Это, наверное, ее волшебник Рерин и предводитель воинов, его имени я не знаю. Ну, тогда ее положение не такое уж отчаянное! А что сейчас с ее народом, с камбрами?
После длительной паузы Аталия сказала:
— Они остались без правителя и пребывают в отчаянии. Если на них нападут, они будут с легкостью захвачены врагами, потому что сердце камбров не с ними.
Прежде чем задать следующий вопрос, Леовигильд тщательно взвесил каждое слово.
— Я не спрашиваю тебя о том, что мне делать. Не спрашиваю и о том, сколько мне еще осталось жить. Скажи, каким был бы наилучший образ действий в моем положении?
Она улыбнулась:
— А ты осторожен. Это хорошо, ведь осторожные люди живут дольше, чем горячие головы. Я дам тебе ответ. Не считай его предсказанием будущего. Ступай к камбрам и их королеве. Добрая ли, злая, — но твоя судьба совершится в их владениях. И помни: только нечестивец пытается избежать своей судьбы.
— Хорошо, я пойду к камбрам.
У Леовигильда словно гора с плеч свалилась. Решение было принято. Теперь ему не придется ломать себе голову. Он уйдет отсюда, из этой долины, и направится в крепость Альквины, что стоит на равнине посреди огромных каменных глыб. После диковинных приключений в долине мрачные камни с их устрашающими очертаниями могли показаться почти приветливыми.
— Осталось выяснить насчет благодарности за мою помощь, — сказала Аталия. В ее зеленых глазах теперь засветилось какое-то новое выражение.
— Что я должен тебе дать? — спросил Леовигильд.
Она встала и словно по воздуху перелетела к нему в объятия. Сквозь одежду он почувствовал жар ее нагого тела, которое было горячей, чем у любой смертной женщины.
— Я ведь уже сказала тебе, — зашептала Аталия, — ты ни о чем не будешь жалеть. — И она медленно повела его в свою хижину.
Занимался морозный день. Зиггайр стоял в дозоре. Как уже не раз за последние недели, он вглядывался в каждый камень большого каменного круга на равнине, понапрасну надеясь, что Альквина вдруг снова появится в том месте, где она так непостижимо исчезла. Зиггайр призвал воинов выйти в поход против Тотилы, убить короля и взять под стражу его колдуна Йильму. Как и большинство остальных, Зиггайр не сомневался, что исчезновение Альквины устроено колдуном. Может быть, им удалось бы тем или иным способом заставить Йильму вернуть камбрам королеву. Несколько человек согласились, но другие — почти все — испытывали слишком большой страх перед Тотилой и Йильмой. Призыв Зиггайра не поддержали.
