Роберт Говард - След Гунна
Не сказав больше ни слова, я отпустила поводья, и мы с Жискаром поскакали по лесной дороге, подгоняемые ветром. Он посмотрел на меня сбоку и пожал плечами.
— Странная ты женщина, Темная Агнес, — сказал он. — Ты, кажется, двигаешься по жизни, как парка, — всегда одинаковая, неумолимая, отмеченная роковой печатью. Я думаю, мужчины, которые находятся рядом с тобой, не проживут долго.
Я не ответила, и так мы молча ехали сквозь зеленый лес. Солнце встало, залив золотом ветви, качающиеся на ветру. Впереди через дорогу пронесся олень, птицы защебетали песню радости жизни.
Мы ехали по той дороге, по которой я везла Этьена после битвы в «Пальцах мошенника», но в поддень свернули на другую, пошире, спускающуюся на юг. Не успели мы свернуть, как Жискар произнес:
— Покой там, где нет человека. И что теперь?
Какой-то деревенский парень, спавший поддеревом, вздрогнул, проснувшись, и уставился на нас, затем отпрыгнул в сторону и нырнул в дубовую чащу, что окружала дорогу. Я только мельком успела его рассмотреть: на нем была рубаха дровосека с капюшоном, он производил впечатление отъявленного негодяя.
— Наше воинственное появление напугало этого деревенщину, — рассмеялся Жискар. Но мной овладела странная тревога, заставлявшая меня беспокойно вглядываться в лесную чащу вокруг.
— В этом лесу нет бандитов, — пробормотала я. — У него не было причины убегать от нас. Мне это не нравится. Слушай!
Откуда-то из-за деревьев донесся высокий, пронзительный, переливающийся свист. Через несколько секунд ему ответил другой, очень отдаленный. Я напрягла слух и, кажется, уловила третий свист, еще дальше.
— Мне это не нравится, — повторила я.
— Птица подзывает своего дружка, — отмахнулся Жискар.
— Я родилась и выросла в лесу, — нетерпеливо произнесла я. — Это не птица. Это люди в лесу подают друг другу сигналы. Мне кажется, это связано с негодяем, убежавшим от нас.
— У тебя инстинкт старого солдата, — рассмеялся Жискар, сняв шлем со вспотевшей головы и повесив его на луку седла, — Подозрительность, настороженность — это хорошо. Но они бесполезны в этом лесу, Агнес. У меня нет здесь врагов. Напротив, я здесь хорошо известен и всем друг. И поскольку рядом нет грабителей, нам нечего опасаться.
— Говорю тебе, — не соглашалась я, — у меня непреодолимое предчувствие, что не все в порядке. Почему парень убежал от нас и потом свистел кому-то, скрытому в глубине леса? Давай свернем с дороги на тропинку.
К этому времени мы проехали некоторое расстояние от места, где услышали первый свист, и выехали к открытому месту вокруг мелкой речки. Здесь дорога как бы расширялась, хотя по-прежнему ее окружали густой кустарник и деревья. С левой стороны кусты были гуще и ближе к дороге. Справа рос редкий кустарник, окаймляющий речушку, на противоположной стороне которой берег упирался в голые скалы. Пространство между дорогой и речушкой, заросшее низким кустарником, составляло около сотни шагов.
— Агнес, девочка, — сказал Жискар, — говорю тебе, мы в такой же безопасности, как…
Бах! Грохочущий залп раздался из кустов слева, покрыв дорогу клубами дыма. Мой конь пронзительно заржал и шарахнулся в сторону. Жискар выбросил вперед руки и повалился в седле, а его конь упал под ним. Все это я видела лишь короткий миг, так как мой конь понесся стрелой направо, продирая кусты. Ветка выбила меня из седла, и я, оглушенная, рухнула на землю.
Лежа там, не видя дороги из-за густой травы, я услышала громкие грубые голоса выходящих из засады на дорогу мужчин.
— Мертв, как Иуда Искариот! — рявкнул один. — Куда поскакала девчонка?
— Ее раненый конь помчался туда, через речку, с пустым седлом, — ответил другой. — Она упала где-то в кустах.
— Если бы только взять ее живой, — произнес третий. — Она доставила бы редкое развлечение. Но герцог сказал, лучше не рисковать. А, здесь капитан де Валенса!
По дороге простучали копыта, всадник закричал:
— Я слышал залп, где девушка?
— Лежит мертвая где-то в кустах, — ответили ему. — А вот мужчина.
Через секунду раздался крик капитана:
— Тысяча чертей! Идиоты! Растяпы! Собаки! Это не Этьен Вильер! Вы убили Жискара де Клиссона!
Поднялся шум, посыпались проклятия, обвинения и оправдания, заглушаемые голосом того, кого называли де Валенсой.
— Говорю вам, я узнал бы де Клиссона и в аду, это он, несмотря на то, что вместо головы у него кровавое месиво. О, идиоты!
— Мы только повиновались приказам, — ревел другой голос. — Когда вы услышали сигнал, то послали нас в засаду и приказали стрелять, кто бы ни проехал по дороге. Откуда мы знали, кого должны были убить? Вы не называли его имя, наше дело было только стрелять в того, на кого вы укажете. Почему вы не остались с нами, чтобы посмотреть, как выполняется приказ?
— Потому что я на службе у герцога, дурак! — закричал де Валенса. — Меня слишком хорошо знают. Я не могу рисковать, чтобы меня увидели и узнали, если дело провалится.
Затем они набросились на кого-то другого. Послышался звук удара и крик боли.
— Собака! — вопил де Валенса. — Разве не ты дал сигнал, что Этьен Вильер едет этой дорогой?
— Я не виноват! — завыл парень — крестьянин, судя по выговору. — Я не знал его. Хозяин «Пальцев мошенника» приказал мне следить за мужчиной, скачущим вместе с рыжей девушкой в мужском платье, и, когда я увидел ее верхом на коне рядом с солдатом, я подумал, что это, должно быть, и есть Этьен Вильер… ах… простите!
Раздался выстрел, пронзительный крик и звук упавшего тела.
— Нас повесят, если герцог узнает об этом, — сказал капитан. — Жискар пользовался большой благосклонностью виконта де Лотрека, правителя Милана. Д'Аленсон повесит нас, чтобы умилостивить виконта. Мы должны позаботиться о своих шеях. Спрячем тела в реке — ничего лучшего нам не придумать. Ступайте в лес и ищите труп девчонки. Если она еще жива, мы должны закрыть ей рот навеки.
Услышав это, я начала потихоньку отползать назад, к реке. Оглянувшись, я увидела, что противоположный берег низкий и плоский, заросший кустарником и окруженный скалами, о которых я упоминала, и среди них виднелось что-то похожее на вход в ущелье. Казалось, ущелье показывает путь к отступлению. Я подползла почти к самой воде, вскочила и подбежала к журчащей по каменистому дну реке. В этом месте она была не выше колен. Бандиты рассеялись в виде полумесяца, шаря по кустам. Я слышала их позади себя и вдали от меня, с другой стороны. Внезапно один завопил, словно гончая, увидевшая дичь:
— Вон она идет! Стой, черт возьми! — Щелкнул фитильный замок, пуля просвистела мимо моего уха, но я продолжала бежать дальше. Они догоняли, грохоча и вопя, продираясь сквозь кусты позади меня — десяток мужчин в шлемах, кирасах, с мечами в руках. Тот, что кричал, увидел меня, когда я уже вошла в воду. Опасаясь удара сзади, я повернулась к нему на середине реки. Он шел ко мне, поднимая брызги, огромный, усатый, вооруженный мечом.
