Александр Бушков - Нечаянный король
– Случайно она закрыться не может…
– Все равно присматривай, – сказал Сварог.
Протиснулся мимо управителя, набрав предварительно все нужные коды, схватил прислоненный к стене топор и вернулся в «стакан», где уже зиял проем. Тот же солнечный день, те же деревья, вот только птица больше не орала – видимо, Яна ее спугнула…
Сварог выскочил на ту сторону. По инерции пробежал пару шагов вперед, огляделся. Зрелище было, мягко скажем, не вполне обычное: посреди мирного пейзажа, зеленого редколесья – деревья очень походили на сосны, хотя иголки выглядели иначе – торчал проем в другой мир, словно вырезанный магическим ножом аккуратно и четко, в этом проеме виднелись янтарные поверхности в разноцветной каббалистике символов и растерянная физиономия мэтра Лагефеля.
Ну, а дальше-то что? Земля, поросшая густой зеленой травкой, среди которой там и сям виднелись тугие бурые шляпки грибов, не сохранила никаких следов. Куда Яна отправилась, в какую сторону, определить невозможно. Если только ты не куперовский индейский следопыт – а к ним Сварог вовсе не принадлежал. Как он ни рылся в памяти, перебирая всю магическую чепуху – ну, и не такую уж чепуху, – которую ему тут натолкали в голову, не нашел ничего, способного сейчас помочь. Если и были на свете заклинания, превращавшие человека в Кожаного Чулка или Чингачгука, Сварог таковыми не владел…
Он пробежал в одну сторону, в другую. Куда ни глянь – тихий, мирный лес. Деревья, трава и грибы. Покойные лесные запахи и тишина. Тупик.
Выть хотелось от дикой безнадежности ситуации. Выть, выть, что-то это напоминает, какие-то ассоциации проявляются… Ну конечно же, болван ты этакий!
Он бегом вернулся назад, в «стакан», мимоходом крикнув оторопело посторонившемуся Лагефелю: «Ничего не трогать, пусть так все и остается!», опрометью выскочил из тронного зала. И понесся к выходу по широким коридорам, уворачиваясь от торчавших там и сям золотых истуканов, уронив беломраморную скульптуру, с грохотом разлетевшуюся в куски у него за спиной.
Оказавшись у парадного входа, набрал в рот побольше воздуха и шумно его выдохнул, мысленно издав пронзительный свист. Собственно, это и не свист был, а… К черту такие ученые тонкости, не до них сейчас!
В нескольких шагах от замка ночная тьма еще более сгустилась – на земле сидел огромный хелльстадский пес, случайный, оказавшийся ближе всех. Одно из тех созданий, что, к счастью, безоговорочно выполняли любой приказ своего короля…
Через несколько секунд Сварог уже мчался обратно в тронный зал, а по пятам за ним бесшумно неслось черное чудовище с лошадь размером. Еще издали Сварог отчаянно замахал мэтру – да уйди ты с дороги, мать твою так! Лагефель ошалевшим зайцем выскочил наружу, Сварог ворвался внутрь, как ураган, проскочил на ту сторону – и, когда пес встал с ним рядом на жесткой земле неведомого мира, приказал ему: «Ищи!» Конечно, опять-таки мысленно.
Огромный черный зверь пригнул голову, шумно принюхался – и вскоре, обрадованно рявкнув, трусцой припустил по лесу. Сварог двинулся следом, зорко оглядываясь, но так и не усмотрев пока что никаких чудищ, черных магов, лесных разбойников и прочих опасностей. Они двигались по самому обычному лесу, потом оказались на самой обычной прогалине, вновь углубились в самый обычный лес…
Так они отмахали с поллиги – впереди, держа нос над самой землей, трусил пес, следом двигался Сварог. Он, наконец, обнаружил первое отличие здешнего мира – несмотря на то, что вокруг, как и было первоначально подмечено, стоял ясный солнечный день, на небе не было солнца. А также луны, звезд и прочих небесных тел. Откуда брался свет, непонятно. Ну и хрен с ним, не это главное…
Выйдя из леса, они оказались возле неширокой дороги, тянувшейся из-за горизонта к высокому округлому холму. Судя по узким колеям, навозу и отпечаткам копыт, по ней ездили исключительно экипажи, приводившиеся в движение животными. Впрочем, это ни о чем еще не говорило – в иных уголках покинутой Сварогом Земли вполне мирно уживались и запряженные лошадьми телеги, и сверкающие лимузины с двигателями внутреннего сгорания…
Пес свернул направо, к холму, они двигались теперь по обочине дороги. Оказавшись на вершине зеленого холма, Сварог быстренько огляделся. Там, куда они направлялись, дорога снова сворачивала в лес. По сторонам, насколько хватало взгляда, простирались то леса, то открытые пространства – причем некоторые из них походили на посевы, что опять-таки говорило о присутствии человека… или, по крайней мере, неких существ, умеющих возделывать землю и сеять на ней что-то. В конце концов, мохнатые Крошки-Огородники, выращивавшие в Хелльстаде «мясные» тыквы, вообще не были людьми…
Они спустились с холма, миновали неширокий лесок. Пес уверенно шел по следу… но Сварог остановил его. Следовало осмотреться. Начинались обитаемые места…
Слева, уардах в двухстах от дороги, расположилась самая натуральная деревенька – полсотни домов, довольно неказистых, дощатых и бревенчатых, с конусообразными крышами. Отсюда можно было рассмотреть, как меж ними спокойно, неспешно передвигаются некие фигуры – ходившие на двух конечностях, вроде бы похожие на людей. Донеслось что-то вроде коровьего мычания и собачьего бреха. К добру подобные этнографические наблюдения или к худу?
А вот справа, буквально в двух шагах от дороги, расположилось длинное каменное строение. Вывеска на нем была непонятной – на почерневшей доске с полдюжины загадочных знаков, измалеванных белой краской давным-давно и уже порядком осыпавшихся, – но этот дом с покосившейся крышей более всего напоминал самую обычную придорожную корчму. Коновязь слева от входа, к которой привязаны три низеньких мохнатых лошаденки, запряженных в четырехколесные телеги, не особенно и отличавшиеся от таларских. Изнутри, через распахнутые окошки, слышны разговоры – вроде бы на понятном языке…
Решительно потянув за тронутое ржавчиной кованое кольцо, Сварог распахнул противно завизжавшую низкую дверь и вошел. Точно, корчма. Не из роскошных. Столы и табуреты из грубых плах, пол давно не метен, запахи недвусмысленно свидетельствуют, что мясо тут лежалое, а капусту готовили на не самом лучшем кухонном жиру, уже не единожды участвовавшем в процессе. И тем не менее именно эти незатейливые бытовые детали вкупе с уже подмеченными позволяли думать, что вокруг – не какие-то там края вампиров или волшебные страны, черт-те кем населенные, а нормальные, в общем, места, где живут нормальные, в общем, люди.
Те экземпляров шесть-семь, что за столами хлебали варево из грубых глиняных мисок, запивая какой-то сивухой из грубых оловянных стаканов, от людей почти не отличались. Уши у них, правда, были несколько иной формы, совсем круглые и без мочек, волосы странного пепельного цвета, неуловимо чужого, а носы что-то чересчур уж маленькие, сущие пуговки, но все же у них больше общего с каким-нибудь таларским землеробом, чем с ямурлакским вампиром… Одежда незатейлива, однообразна – этакая посконная рота, уж никак не баре…
