Михаил Ахманов - Последняя битва
Его ответная мысль была холодна, как снег.
«Ты убил моего друга. Это не останется без возмездия!»
На жутком лице мелькнуло подобие улыбки.
«Возможно, я убью всех твоих друзей, ибо мне нужен ты, а не они. Но в данном случае чем я виноват? Тот рыжий дикарь, твой приятель, пал не от моей руки, а от собачьих клыков. Похоже, мои слуги слегка перестарались».
В этих словах звучала явная насмешка. Иеро выпустил медальон, нашарил маленький крест в кармашке перевязи, вынул его и поднял над головой.
«Твои слуги убили моего товарища, и за это они поплатятся. Я уничтожу их. Клянусь в том именем Господа и этим священным символом!»
«Уничтожишь? Как, маленький священник? Жалкой полоской металла в твоей руке? — Пауза; потом снова: — Мысль твоя против них бессильна, но если ты придешь ко мне, я дам тебе истинное могущество, бессмертие и власть! Не отвергай моих даров, ибо в противном случае ты кончишь плохо. Я полагаю, в собачьих желудках».
«Я приду к тебе, — сказал Иеро. — Приду, но не за дарами, а за твоей головой. Но прежде разделаюсь с твоими тварями».
Беззвучный смех раздался в его голове, огромный пес исчез за грудой кирпича, и лишь последняя мысль долетела до священника:
«Ты самонадеян… Что ж, посмотрим, есть ли к тому основания!»
Иеро вытер пот со лба и оглянулся — как раз в тот момент, когда его спутники зашевелились. Он понял, что ни медведь, ни Наста не слышали, как искушал его Нечистый, усыпленные его чарами. Миг стремительного ментального диалога выпал из их жизни.
Он поглядел на псов, мелькавших в развалинах, потом поднял глаза вверх: в ясном небе плыл голубовато-серый дирижабль. Иеро повернулся к девушке:
«Скажи братьям, пусть возьмут тело моего друга и поднимаются на площадку. Ты и твой отец идите за ними. Воздушный шар уже близко».
Наста бросила родичам несколько слов, потом тоже взглянула на небо.
«Разве это шар? Он похож скорее на огромную дыню… И совсем не такой, как железные птицы с крыльями, в которых летали древние!»
«У них было много всяких аппаратов, и мы нашли одну из их летательных машин, — пояснил Иеро. — Очень большую и удобную».
Вполне подходящую для перевозки бочонков с порохом, добавил он про себя.
* * *Стоя посреди заваленного ржавыми балками и прутьями фабричного двора, Иеро смотрел, как люди воеводы Данила поспешно шагают к соседнему пустырю. Это были мощные крепкие мужчины, и транспортировка шести дюжин бочонков с порохом от места приземления «Вашингтона» совсем не утомила их. Другое дело, запах газа, вызывавший кашель и тошноту; от него спасались мокрыми тряпками, прикрывавшими рот, но помогали они плохо: то один, то другой из уходивших воинов перегибался в приступе рвоты.
Лицо священника тоже было обмотано мокрой тканью до самых глаз, а в руке его пылал факел на длинной рукояти. У ног Иеро свернулись кольцами несколько примитивных фитилей — льняные веревки, щедро пропитанные маслом и посыпанные порохом. Запальные фитили тянулись к огромным керамическим газгольдерам, у оснований которых разместили взрывчатку. Люди воеводы были опытны в таких делах; они навалили поверх бочонков куски бетона, камни и ржавый металл, в котором тут, в железных джунглях, не ощущалось недостатка. Взрыв будет сильней, пояснил Иеро один из десятников, руководивших операцией.
Приступ кашля заставил священника согнуться пополам, на глазах выступили слезы, но он терпеливо ждал, пока лесные воины не покинут пустырь. Их было здесь два десятка, но на юге, на стенах застав и валах засек, стояли сейчас тысячи, воины и ремесленники, охотники и пахари, мужчины и женщины; стояли, приготовив рогатины и топоры, пороховые бомбы и стрелометы, ждали, когда побежит из городских развалин хищная орда. Если побежит, с мстительной усмешкой подумал Иеро. Желтый ядовитый газ был тяжелее воздуха, значит, будет струиться у земли, заползать во все щели и логова, ямы и дыры… Ни одной твари не спастись!
На миг его кольнуло чувство вины — ведь он готовился уничтожить лемутов древним оружием, одним из тех, которое вызвало Смерть. Бесспорно, это являлось грехом, и отец Демеро будет прав, если потребует от него самого сурового покаяния… Но, с другой стороны, огромные емкости с газом когда-нибудь треснут, отрава вырвется наружу — и как знать, кто окажется поблизости? Возможно, люди, возможно, безобидные животные… Значит, выпустив зло против зла, он спасает сейчас еще не родившихся потомков лесных жителей, сыновей или внуков сероглазой Насты… Он знал, что она тоже стоит на стене и ловит, как и десятки других говорунов, смутные тени, что мельтешат в ментальном пространстве над руинами древнего города. Стоит и ждет…
Внезапно он понял, что должен сделать это не во имя мести за Сигурда, а ради тех, еще нерожденных детей, что, быть может, воздвигнут новый город на руинах Моска и других пепелищах этой земли. Для них и ради них, с надеждой, а не с ненавистью в сердце, творит он это греховное деяние! И пусть Бог его рассудит!
Последний воин лесовиков скрылся в развалинах, когда Иеро, опустив факел, поджег фитили. Веселые алые язычки побежали к газгольдерам, и он тоже побежал — помчался через пустырь, кашляя и задыхаясь, все дальше и дальше от начиненных ядом железных джунглей, туда, где над пожухлой травой и низкими кустами покачивался на ветру корпус «Вашингтона». За спиной у него грохнуло, порыв жаркого воздуха сбил с ног, прокатился над пустырем и угас среди скелетов зданий.
Поднявшись, Иеро увидел, что газгольдеры устояли, но в стенах их зияют огромные трещины. Желтый газ вихрился над ними, собирался смрадной тучей, и ветер — как раз подходящий, северный — нес ее к городским развалинам, растягивал на запад и восток, будто, вступив в союз с людьми, хотел заключить их врагов в губительное кольцо.
— Не хуже, чем Ветер Смерти иир'ова, — пробормотал священник, но эта мысль тут же сменилась другой: он делает это ради надежды, не для возмездия.
Иеро вздохнул, перекрестился и зашагал к дирижаблю.
ГЛАВА 6. КАМЕННЫЙ ПОЯС
Два дня «Вашингтон» летел на юго-восток, покрыв без малого тысячу миль. Под днищем гондолы виднелись то бесплодные мертвые пустоши в воронках от атомных бомб, то руины городов, торчавшие на земной поверхности или полузатопленные разлившимися озерами, то редкие зеленые оазисы, в которых под кронами пальм, берез и огромных дубов копошились немногочисленные живые существа. Ни поселений, ни вьющихся дымов, ни иного человеческого следа тут не замечалось; хоть эта просторная равнина, тянувшаяся до Уральских гор, была перепахана ракетами не столь усердно, как запад Европы, жизнь тут не возродилась даже за пять тысяч лет. Это, а также воспоминания о гибели Сигурда, навевало на путников мрачные мысли; даже неугомонный мастер Гимп больше молчал и хмурился, разглядывая сквозь колпак кабины опаленную землю да оплавленные скалы, подобные могильным камням на гигантском кладбище. Брат Альдо шелестел своими бумагами, делая записи, Горм дремал, стараясь, как всегда во время полета, скрыться от реальности в мире сновидений; Иеро размышлял над явлением Нечистого и просил Творца укрепить его душу.
