Леонард Карпентер - На запретном берегу
Она шептала, прижимая руки к груди, прикрыв глаза и тихонько раскачиваясь в упоении, словно уже видела наяву все то, о чем так страстно говорила. Внезапно она открыла глаза, улыбнулась и сказала громко и отчетливо, скорее для себя, чем для своего повелителя:
— И еще один дар есть у меня для тебя, великий Джакала! Он приближается, он скоро будет здесь, этот могучий варвар. Его человеческое тело — пока еще смертное — превратится в нерушимый алмаз, когда ты войдешь в него. Он будет здесь очень скоро, он мчится сюда под всеми парусами — столь велико его нетерпение служить тебе!..
Поднявшись с колен, Зерити приблизилась к алтарю почти вплотную. Протянув белую руку, она повела ладонью над пламенем в чаше, не чувствуя жара.
— Сюда придет он, к этому алтарю, и вступит в Круг, и надобно, чтобы ты тоже был здесь в этот миг, господин мой…
Поверхность зеркала внезапно прояснилась, в ней возникла залитая солнцем лагуна илистой, заросшей тростником реки. Вдоль берега плыли корабли — многовесельные галеры. На головном корабле с ярко раскрашенными парусами видна была небольшая группа мужчин. Они о чем-то говорили, но слов было не слышно. Зерити приблизила глаза, словно повелевая птице, черными зрачками которой смотрела она на плывущие корабли, спуститься ниже, и тогда в толпе отчетливо стал виден темноволосый синеглазый гигант. На одежде его не было никаких знаков различий, но было ясно, что командует и распоряжается здесь он.
— Видишь, господин мой, — прошептала Зерити, — днем и ночью спешит он к тебе, выискивая самый короткий путь. По суше и по воде, верхом и на кораблях торопится он сюда, единственный в мире обладатель достойного тебя тела. И я буду подгонять его, и вести его, и направлять его, пока не приведу его к тебе. Он еще не знает о той высокой цели, которая ему предначертана, но ты известишь его об этом сам, когда он предстанет перед тобой. — Она отняла руку, и изображение погасло. — И он не будет слишком противиться, это я обещаю… Почему я говорю это так уверенно, господин мой? — Зерити тихо рассмеялась и ласково коснулась алтаря тонкими пальцами. — Нет, возлюбленный господин мой, он не муж мне и не любовник. В моей земной жизни я ни разу не дотронулась до него. — Она склонила лицо к желтому камню и прошептала, почти касаясь его губами: — Нет, мой прекрасный Джакала, мечты мои только о тебе, возлюбленный мой муж и повелитель! Но я буду рада, если ты воплотишься в его тело, а не в чье-либо другое. И тогда я наконец смогу предложить себя тебе, ибо это и только это желание владеет мною уже много лет… О, как бы я хотела уже сейчас испытать на себе твое беспредельное могущество!..
Алтарь содрогнулся под ее руками, словно живой, гул наполнил гробницу, и никто, кроме Зерити, не услышал бы в этом гуле тихого, едва различимого, как отдаленный гром: — Да будет так!..
И тогда Зерити обняла алтарь, прильнув к нему грудью. Губами припала к восьмигранной чаше и принялась жадно пить еще теплую кровь. Дымное, бесформенное облако накрыло ведьму, окутав с ног до головы, словно вобрало в себя. Дрожь сотрясла ее тело, она теснее прижалась к алтарю.
Темное облако уплотнилось, ни алтаря, ни ведьмы уже не было видно за ним. В гробнице повисла мертвая тишина, не нарушаемая даже писком летучих мышей в дальнем углу. А после раздался крик — крик ярости и наслаждения. Это, простертая на алтаре, кричала Зерити, сотрясаясь всем телом.
Глава 13
ГНЕВ ЭРЛИКА
Пристав к берегу в каком-то маленьком речном порту, Конан снова выслал лодки — пройти по течению еще дальше и все же выяснить, где кончаются пороги.
Разведчиков возглавил сам капитан Турио и через два дня вернулся берегом, чудом сохранив людей. Доклад его был краток: дальше по реке не может пройти ни корабль, ни даже лодка.
Городок на берегу жил именно за счет таких же, как Конан, путешественников: здесь кончалась судоходная часть реки и начинался большой караванный путь. Те, кто шел по реке, оставляли здесь корабли и закупали верблюдов, а те, кто шел из страны, оставляли верблюдов и закупали корабли.
Караванный путь, начинавшийся от порогов, был ответвлением Великого Торгового Пути, соединявшего Восток и Запад. По нему в хайборийские королевства шли бесконечные вереницы верблюдов — из Кхитая и Вендии через Туран и Иранистан. От реки верблюжья тропа вела через пустыню, мимо развалин зловещего Птейона, в самое сердце Стигии. Но прямо на запад по ней, не доезжая Птейона, сразу за горным перевалом, лежало озеро. Взяв несколько дюжин всадников, Конан отправился взглянуть на него.
Взбираясь все выше по неровной горной тропе, верховые напали на недавний след и вскоре нагнали караван стигийского купца, гнавшего в столицу тяжело нагруженных мулов и несколько цепей рабов. Увидев вооруженных всадников, старый коршун едва не выпал из своих раззолоченных носилок, но, убедившись, что это не разбойники, охотно вступил в переговоры.
На вопрос Конана, куда он едет, стигиец ответил, что шел через горы к Стиксу, что лежит где-то рядом за перевалом, но, видно, заплутал в горах.
Конан вывел старика на дорогу, а тот в благодарность точно указал, в какой стороне следует искать горное озеро. — Его питают горячие подземные источники, и выглядит оно как вход в Обитель Сэта, — сказал стигиец. — Но воды его целительны, особенно для страдающих от болей в суставах и пояснице.
Озеро и в самом деле выглядело странновато. Дымок клубился над его молочно-белыми водами, в воздухе стоял отчетливый запах серы. На дальнем берегу у скалы приютился над ним небольшой храм, посвященный все тому же Сэту, но не как воплощению Великой Тьмы, а скорее, Змею-Целителю. Жрецы этого храма оказались мирными и радушными хозяевами, что удивило и обрадовало Конана, не говоря уж обо всех остальных. Путников приняли, как следует вымочили в озере и благословили как могли. Пока его солдаты нежились в горячих, щекочущих кожу тысячами маленьких пузыриков ключах, Конан объехал по кругу все озеро. Не все оно кипело и бурлило, и берег, удаленный от ключей, кишел рыбой и дичью, гнездящейся в зарослях тростников. Киммериец, надеявшийся, что на таком горячем и целебном озере должен непременно расти и серебряный лотос, потратил на его поиски весь день, но потерпел неудачу.
И тем не менее он, оставив солдат, съездил в лагерь и привез на озеро Каспиуса, желая в точности знать, не может ли означенный лотос цвести здесь в другое время года — весной или осенью. Каспиус сказал, что исследует здесь все растения и даст ответ, а Конану тем временем пришла в голову неплохая мысль — перенести лагерь сюда, на берег озера.
![Роберт Говард - За Черной рекой [= По ту сторону Черной реки]](/uploads/posts/books/11728/11728.jpg)
