Дик Хансен - Книга колдуна
— Мне он тоже показался каким-то странным, — признался барону Кулл. — Во всяком случае, на камелийца он мало похож. И еще, что это за «Клан Дракона»? Лично я никогда ни о чем подобном не слышал.
— Этого человека не следует упускать из вида ни днем, ни тем более ночью, — произнес у них за спиной голос Амилии. Тон ее был похож на тот, которым строгий и бескомпромиссный судья выносит приговор преступнику. — Я чувствую, что его душа и помыслы чернее ночи. Тебе, капитан Кулл, явно не следовало брать его на борт своего корабля.
— А что мне, по-твоему, оставалось? — недовольно проворчал атлант. Всем нутром он ощущал ее правоту, но ничего не мог с собой поделать. — Бросить его с людьми на горящем корабле, а самому пройти мимо? Кое-кто из известных мне капитанов наверняка так бы и поступил. Однако «Богиня Морей» еще никогда не проходила мимо терпящих бедствие.
— Даже в тех случаях, когда так называемое «бедствие» может оказаться ничем иным, как умело подстроенной ловушкой? — резонно поинтересовалась Амилия. При этом тон ее голоса несколько изменился. Теперь в нем уже отчетливо звучали слегка насмешливые нотки. — Не могу поверить. Неужели знаменитый капитан Кулл может быть настолько недальновиден? Или он настолько уверен в своей удаче, что не желает обращать внимания на вполне очевидную опасность? Элементарная осторожность кажется ему чем-то обременительным?
На что Кулл не без раздражения ответил:
— Я никогда не полагался ранее, да и в дальнейшем не собираюсь полагаться только на удачу. Это было бы по меньшей мере глупо с моей стороны. Однако не меньшей глупостью я считаю шарахаться от каждого встречного: в каждом видеть только врага, мечтающего схватить тебя за глотку. С таким настроением лучше всего сидеть на берегу, раз и навсегда позабыв о море. Да и что толку от такой предосторожности? Врагов у меня всегда было много, причем как на море, так и на суше. И сиди я где-нибудь на краю земли тише мыши, они все равно рано или поздно до меня доберутся.
Против таких доводов возразить было нечего. Да Амилия и не собиралась этого делать.
— Все правильно, — согласилась она. — Такая жизнь не для отважных людей вроде тебя, капитан Кулл. Но это вовсе не означает, что тебе следует бросаться спасать каждого встречного, не убедившись предварительно, а действительно ли он так нуждается в твоей помощи? Самый надежный способ заманить кого-то в ловушку — это постараться убедить его в том, что находишься в бедственном положении, из которого тебе без посторонней помощи никак не выбраться. Это очень старый трюк, который неизменно срабатывает, несмотря ни на что.
— Что ты хочешь этим сказать? — не понял атлант. — О чем это ты?
На что Амилия, пожав плечами, ответила:
— Тебе следует задуматься над моими словами и постараться сделать из них правильный вывод. Боюсь, что времени на это у тебя почти не осталось. Очень сожалею, но пока не могу сказать тебе большего. Здесь, в море, ты должен разбираться со своими проблемами сам.
И, не став дожидаться дополнительных вопросов, она, круто развернувшись, быстрым шагом направилась в отведенную для нее каюту, которую делила с Хельмой, внучкой старого барона.
Хельт с Куллом обменялись изумленными взорами: ни тот, ни другой толком ничего так и не поняли. Или почти ничего…
— Удивительная женщина, — задумчиво произнес старик, глядя вслед удаляющейся Амилии.
— Готов поклясться всеми богами и богинями, она совсем не та, кем хочет казаться. Нужно будет приглядеться к ней повнимательнее.
— Сколько угодно, если тебе она сделалась так интересна, — раздраженно проворчал Кулл, которому все эти загадки постепенно начали действовать на нервы. — Ну, а я пока распоряжусь, чтобы с наших гостей не спускали глаз до тех пор, пока они не уберутся с «Богини Морей». Сейчас мне меньше всего нужны дополнительные сложности и проблемы.
— Ну, а если выяснится, что эти гости действительно против нас что-то замыслили? — поинтересовался старый барон. — Что тогда?
— Тогда они отправятся на свой остров вплавь, — не задумываясь, ответил Кулл. — Клянусь Секвеной, Владычицей Вод, и всеми ее дочерьми!
При этих словах взгляд атланта преисполнился таким гневом, что, казалось, легко смог бы прожечь и камень.
* * *
— Пошевеливайтесь, ублюдки! — взревел не своим голосом Шарга, едва получив от капитана приказ усадить гребцов на весла. — Это вам не Дуур-Жад! Кто успел обрасти жиром, пусть теперь пеняет на себя! А ну-ка, Карим! Задай им жару! Да так, чтобы сразу взмокли! Акулья снедь! Совсем обленились, негодяи!
Понукаемые таким образом и бормоча себе под нос проклятия, матросы бросились занимать свои места у весел.
— А тебе что, особое приглашение требуется?! — обрушился шкипер на попавшегося ему на глаза Гарда. — Ты еще долго собираешься маячить у меня перед глазами со своей тряпкой?!
— Да ведь ты сам велел Мне драить палубу, — поспешил напомнить ему юноша. — Вот я и…
— Молчать, недоносок! Будешь раскрывать свою пасть только тогда, когда тебе это разрешат! А ну, марш к веслу, крыса сухопутная! Да смотри', только попробуй у меня грести не в полную силу! Клянусь бородой Морского Отца, пожалеешь, что на свет народился!
— Я уже об этом жалею, — пробормотал себе под нос Гард, направляясь туда, куда было велено.
Но у Шарги слух оказался достаточно хорошим.
— Молчать, я сказал! — снова обрушился он на несчастного парня. — Приучайся разевать пасть, только когда тебя спросят! И учти на будущее: я свои приказания дважды не повторяю! А теперь ступай к веслу, да живо! Бегом!
Не желая больше искушать судьбу, Гард опрометью бросился к ближайшему свободному месту гребца. Что же касается Шарги, то тот громогласно поклялся всеми богами богинями и демонами, что он либо в самое короткое время сделает из «сухопутной клячи» сносного моряка, либо тот издохнет, так и не сподобившись превратиться в человека…
Работа гребца оказалась куда более тяжким трудом, чем Гард мог себе вообразить. К тому же темп, задаваемый барабаном Кирима, казался ему поистине бешеным. Юный маг с самого начала едва поспевал за остальными гребцами. Но потом, когда на его плечи навалилась усталость, весло стало казаться ему неподъемным.
Бывалые моряки из команды «Богини Морей», для которых столь тяжкий труд давно сделался чем-то привычным и даже обыденным, глядя на мучения новичка, только посмеивались. Им-то не впервой махать веслом без остановки по много часов подряд. А вот он, того и гляди, может концы отдать. Да, тяжко бывает привыкать даже к самой плевой работе, если раньше с самого детства за тебя все делали другие. И довольно весело бывает наблюдать со стороны за тем, как такой вот никогда не трудившийся по-настоящему увалень вдруг берется за какое-нибудь дело. И, как следствие такой веселости, на голову Гарда со всех сторон посыпались веселые советы, остроты и шутки.
