Терри Донован - Долина дикарей
Зато потом, когда они вновь были вместе, и прекрасная беглянка вместе с ними, Лунь стал вожаком. Он вел свою маленькую стаю к спасению, к воздуху и свету, к снегам и травам, к солнцу и луне. Люди зависели от Луня и доверяли ему. И он вывел своих друзей сначала к большому подземному озеру с водопадом, а потом и к дырам-колодцам в верхний мир. Он не отдавал себе отчета, как находит путь под землей. Он словно чувствовал дуновение свободного горного ветра, чувствовал манящие запахи ягод под снегом, запахи цветов и травы. Такого в действительности не могло быть, все это являлось проявлениями иллюзии, затмевающей разум, но в этот раз иллюзия, наоборот, все прояснила. Наверное, в прошлой жизни, Лунь был обитателем этих пещер.
Он несколько опередил людей, а когда увидел солнечный свет, падающий в нижний мир сквозь дыры-колодцы, то больше не мог сдерживаться. Он бросился в реку, дрожа о холода, переплыл ее и быстро вскарабкался наверх. Люди больше не нуждались в нем, можно было, наконец, отдохнуть.
Мир под солнцем радостно встретил обезьяну щебетом птиц. Лунь забрался на дерево повыше и принялся устраивать себе гнездо из веток и листьев. Закончив, он устроился поудобнее. Отсюда открывался прекрасный вид на долину. Террасы спускались ровными рядами, и, глядя на них, Лунь быстро заснул.
Он спал тревожно, просыпаясь от каждого шороха, как спят все обезьяны в одиночестве, а наутро тревога стала еще сильнее. Проснулся он поздним вечером. Луня разбудили человеческие голоса. Он посмотрел вниз и увидел странную процессию. Впереди шел высокий человек с кривым лицом, неся мешок на плече, а за ним четверо молодых людей, тащившие подобный мешок, только раза в полтора больше и явно тяжелее.
Лунь быстро спустился с дерева и попытался догнать процессию. Несмотря на то, что был всего-навсего глупой горной обезьяной, он догадался, что они тащат. И это ему совсем не понравилось. Лунь направился за ними. Они спустились по едва заметной в зарослях тропинке к расселине. Здесь им пришлось волочь ноши по земле. Лунь надеялся, что от такого грубого обращения, пленники проснутся, но они даже не издали ни стона. Крестьяне затащили мешки сквозь узкий лаз внутрь горы. Лунь некоторое время не решался следовать за ними, опасаясь, что они вернутся, но потом, преодолевая страх, все же полез. Он едва успел добраться до большой пещеры, где на стенах сидели огненные улитки, как послышались голоса возвращающихся людей.
Лунь спрятался в тени за камнем, а когда люди вышли, кинулся по их следам вглубь гор и вскоре обнаружил оставленные злодеями мешки с его друзьями. Дыхание их было слабое, едва заметное. Лунь принялся развязывать путы.
Сложное это занятие для пальцев, привыкших разве что ловить блох и срывать ягоды, но все же ему удалось развязать пару узлов на малом мешке, как вдруг тело в нем пошевелилось, а в следующее мгновение ткань и веревки затрещали и разорвались, будто были гнилыми! Лунь едва успел отпрыгнуть в тень, зажав себе рот обеими лапами.
Из разорванного мешка появилась Гизелла. Она зарычала как зверь и встала на четвереньки. Лунь решил, что это не Гизелла — принцесса не может себя так вести. Это какое-то другое существо, которое только выглядит как Гизелла. Оно присело на корточках над большим мешком и принюхалось. Лунь перестал дышать, решив, что сейчас существо почувствует обезьяний запах — и тогда ему не сдобровать. Но странное существо было увлечено другим запахом. Запахом большого черноволосого мужчины, который находился во втором мешке. Лунь тоже чувствовал этот запах,
Потом вдруг девушка вскрикнула и ринулась прочь на четвереньках, как получеловек-полуживотное.
Лунь быстро огляделся. Что могло так напугать это человекоподобное существо? Но все кругом было спокойно. Лунь устроился поудобнее, чтобы дождаться, когда проснется Конан, и незаметно заснул сам. А когда проснулся, мешок уже был пуст. Жалобно вскрикнув, Лунь схватил обрывок веревки и закружился с ним по пещере. Но вскоре обнаружил, куда направился его большой друг, и поспешил за ним.
29Конан проснулся от тяжелой духоты, острого запаха льна и мучительной ломоты во всем теле. Когда он открыл глаза, то ничего не увидел. Кроме того, на лице лежала какая-то тряпка. Конан попытался снять ее, но обнаружил, что связан. Однако веревки были не слишком прочны. В Долине ветров не умели делать по-настоящему прочные веревки.
Потребовалось небольшое усилие и пара мгновений, чтобы веревки лопнули. В то же самое время Конан прокусил тряпку, закрывающую лицо. А потом разорвал освободившимися руками и выбрался из мешка.
Вокруг была знакомая красная полутьма и светящиеся улитки, подобные глазам волков. С потолка свисали сосульки из известняка. Меч лежал рядом с ним. Конан схватил его за рукоять. Привычное ощущение вернуло киммерийцу уверенность. Он мгновенно вскочил, готовый отразить любое нападение. Он даже жаждал с кем-нибудь немедленно сразиться, чтобы сбросить с себя вялость и оцепенение.
— Эти болваны, кажется, приняли нас за демонов! — воскликнул он, но ответом ему было молчание.
Конан огляделся. Принцессы Гизеллы не было. Еще один разорванный мешок лежал рядом, но оказался пуст. И разорван в клочья, словно сворой голодных злых псов. Конан схватил мешок и вскочил.
— Гизелла! — закричал он. — Гизелла!
Он пригляделся к мешку. Никаких следов крови. Значит, возможно, принцесса все еще жива. Что же случилось? Или она осталась наверху, среди этих туповатых селян?
Отверстий в потолке здесь не было. Значит, их протащили некоторое время по пещере. Не иначе для того, чтобы сложнее было найти дорогу назад. А, следовательно, боялись, что они смогут найти эту дорогу. Значит, им было чего бояться!
Конан опустился на четвереньки, низко склонил голову, словно выслеживающий добычу волк, и внимательно осмотрел каменный пол пещеры. На камнях остались волокна мешковины.
Наверное, ноша была слишком тяжелой для носильщиков и иногда опускалась слишком низко. Еще был запах. Характерный крестьянский запах — дыма и сена.
Конан направился по следу, надеясь найти выход из подземелья. Вряд ли такую непосильную ношу стали бы тащить далеко. И его предположения подтвердились даже быстрее, чем он ожидал.
Он продолжал идти, время от времени останавливаясь, проверяя след. К запаху сена и дыма примешался еще какой-то запах. Что-то чужое, нечеловеческое.
Через некоторое время запах настолько усилился, что Конан стал подумывать, не потерял ли он след, как вдруг неподалеку раздался шум. Быстрый треск, будто бы от цикад, только очень больших, не меньше человека. Знакомый звук!
