Дмитрий Казаков - Аллоды. Игра в чертогах смерти
– А, уже не спишь… – хриплым шепотом протянула Кость, сторожившая после мужа. – Хоть убей, не думала, что в этих местах может быть так холодно, и выпить, как назло, нечего.
– Сейчас огонь разожжем, – сказал Расин, вылезая из-под одеяла. – Согреешься.
Мосол монотонно посапывал, Эрэм лежал без движения и дыхания, то ли спал, то ли просто давал отдых телу, то ли вовсе пребывал в не имеющем названия состоянии, что свойственно лишь восставшим.
Заготовленные с вечера дрова легли на угли, от занявшегося костра пошло тепло.
– Хорошо… – сказала Кость, протянувшая к огню руки. – Слушай, скажи мне… Понимаешь ли ты, для чего нас собрали вместе? Я умею сражаться и убивать, и это все. Мосол хорошо поет, и в драке от него есть толк, но ума в голове у него не особо много. Ты… – она смерила Расина взглядом, – ну тоже, честно, не выглядишь умудренным магом. Зачем тогда мы нужны? Чтобы беречь вот этого? – последовал легкий кивок и опасливый взгляд в сторону Зэм. – По дороге и около пирамиды, где хранится наша цель? И все? Могли найти кого попроще…
Эта орчиха была кем угодно, но только не дурой.
Хадаганцу в голову приходили схожие вопросы, вот только озвучивать их он не спешил.
– Спросишь у нанимателя, – сказал Расин, подкладывая в костер сучковатое полено. – Когда мы с ним встретимся. Если встретимся.
Последнюю фразу он произнес вовсе не случайно – мало ли что им сказали, что извлеченный из пирамиды жезл нужно доставить в один из портов Святой Земли, и что там их будет ждать таинственный и могущественный незнакомец, умеющий трансформировать живую плоть.
Вместо него к удачливым путешественникам может явиться отряд убийц.
В том случае, если дешевле окажется заплатить им, чем раскошеливаться на обещанный гонорар.
– Посмотрим, – уверенно бросила орчиха. – Если что, я того гада из земли вырою.
Солнце поднялось над горами, и туман начал понемногу редеть, уползать в овраги и расщелины.
К этому времени они были уже в пути, шагали на восток, туда, где громоздились одна на другую пологие зеленые вершины, похожие на исполинские мохнатые шапки. Тропа, куда более узкая, чем накануне, не могла похвастаться и многолюдьем – пока не встретили вообще никого.
– Ты помнишь, вчера вечером мы развилку проходили? – сказал Эрэм, отвечая на вопрос Мосла о причинах этого. – Так основной поток от нее движется к югу, в сторону большого рынка, большого рынка Свободных Торговцев, и вот уж в его окрестностях яблоку негде упасть.
– А, – и орк глубокомысленно закивал.
– Там… – восставший осекся на полуслове, сбился с шага, и тут на вершине ближайшей горы громыхнуло, из чистого неба в нее ударила алая молния, затем еще одна.
В вышине бесшумно разверзлась черно-багровая трещина, из нее начало расти нечто вроде громадных сосулек.
– Ого! Веселуха! – воскликнула Кость, и в руках ее образовался короткий меч.
– Это демон… лезет сюда, – выдавил Эрэм с таким трудом, словно ему перехватило горло.
– Только этого нам не хватало, – пробормотал Мосол. – Чего делать будем?
– А ты спой, – посоветовала Кость. – Если у демона есть уши, то он сам сбежит.
С вершины холма, куда били молнии, заструился серебристый то ли дым, то ли туман. С тихим звоном сгустился в облако и то пошло наверх, прямо к уродливому шраму в небесах.
– А это что? – спросил Расин.
– А это тот, кто не дает демону прорваться, – судя по голосу, происходящее Эрэму очень не нравилось, хотя оно и понятно, как маг, он видел и понимал больше остальных.
Звон стал громче, облако закрыло расщелину, и та начала стягиваться, уменьшаться. Прогремел слабеющий рев, полный раздражения, и небо вновь сделалось невинно-голубым.
– Маг? – поинтересовался нахмурившийся Мосол. – Прямо говорю: не люблю я их.
– Да? А как же я? – восставший повернул голову к певцу.
– И тебя тоже, морда железная, – рубанул тот. – Но терплю, деваться некуда.
Расин хмыкнул.
Тропа сделала поворот и пошла вверх, по склону той горы, над которой пытался сломать небо демон. Через полсотни шагов стало видно, что на пути у них кто-то стоит: высокий человек в рясе и капюшоне, с тяжелым, больше напоминающим дубину посохом в руке.
– Вот и он, – проговорил Эрэм с напряжением в голосе.
– Мир вам, путники, – сказал незнакомец, когда до него осталось метров десять. – Да благословит Тенсес вашу дорогу…
Он откинул капюшон с лица, и Расин едва удержался от изумленного восклицания.
Он знал этого человека…
Произошло это на пятнадцатый день после того, как объединенный флот Империи и Лиги отплыл в глубины астрала. Среди прочих подразделений на одном из кораблей очутился и диверсионный отряд «Молния» в полном составе.
«Веселуха» началась на вторые сутки похода, а на пятнадцатые Расина вызвали на военный совет.
Что за вопросы там обсуждались, зачем полководцам оказался нужен обычный сотник – он не сумел бы вспомнить. Но в память намертво врезалось красивое, породистое лицо одного из витязей, что представлял на этом совете войско Кании.
В рясе этот бывший витязь смотрелся ничуть не менее величественно, чем в доспехе, хоть он и похудел, лоб его избороздили морщины, а густые русые волосы изрядно побила седина.
– И тебе мир, дядя, – ответила Кость. – Это ты того монстрюка заколбасил?
– С помощью доверенной мне силы Света не допустил я ныне прорыва демонского, – тут бывший витязь улыбнулся, и улыбка преобразила его лицо, из мрачного и даже сурового оно сделалось почти ласковым.
И тут Расин вспомнил имя: Зосима… да, точно, так его звали.
– Зло мне надлежит истреблять, не только в чудовищах астрала воплощенное, – продолжил тот, пристально вглядываясь в металлическое лицо Эрэма, – но и в душах существ, что среди прочих ходят на двух ногах… орков, эльфов, людей… бывших людей.
– Ты думаешь, мы из тех, кто поклоняется демонам? – спросил восставший.
– Если бы так, то я разговаривал бы с вами по-иному! – и мощная рука бывшего витязя крепче стиснула посох, которым вполне можно было проломить череп троллю. – Вижу я, что облако темное скрывает пути ваши, но не могу прозреть, откуда оно…
– Ну, если прозреешь, то дай нам знать, – сказал Эрэм. – А сейчас мы должны идти.
– Идите, – и Зосима отступил в сторону, освобождая тропу.
Проходя мимо него, Расин ощутил внимательный, изучающий взгляд, от которого по коже бежали мурашки. Захотелось бухнуться на колени и рассказать все, и о том, как в шесть лет стащил лепешку из пекарни, и о том, как прятался от Комитета на Суслангере, взяв чужое имя.
Судя по изумленному кряхтению шагавшего следом Мосла, тот пережил нечто схожее.
