Варяг. Мечи франков (СИ) - Мазин Александр Владимирович

Нет, не словенская. Английская. Мама у парня оказалась из нортумбрийских англов, а папа — коренной. И тоже хёвдинг. Умер в прошлом году. А словенский парень знал от бабки, которая хоть и нурманка, но молодость провела где-то в Гардарике.

Впрочем, это было непринципиально. Парень Сергею по-любому нравился. Правильный. И неглупый. Это он придумал фокус с ручьем: изобразить, будто они вверх пошли, а самим отойти на пару километров и схорониться. Только собачек не учел. Собачки, кстати, не ошиблись и по правильному следу шли. Просто у беглецов и варягов маршрут, тропка звериная, совпал.

А вот «десятимарковая» девушка оказалась обычной датчанкой. Симпатичной, но не более. С той же Колхульдой даже и сравнивать смешно. Симпатичной, молоденькой и до смерти перепугавшейся, когда потенциальный деверь вернулся не один.

— Это друзья, — успокоил родню Хальфдан. — Они нас от Гьота избавили.

— Как? — спросил брат.

Был он похлипче старшего, но ненамного. И бледноват. Надо полагать, крови потерял порядочно.

— Я погляжу? — предложил Сергей, указав на не слишком умело перебинтованное плечо.

— Ты еще и лекарь? — удивился Хальфдан.

— Немного, — Сергей усмехнулся. — Убивать у меня лучше получается.

И полез в сумку за «средневековой аптечкой», без которой еще с прошлой жизни никогда из дома не уходил.

Рана оказалась некритичная: мышцу рассекло. Причем вдоль, то есть сама нормально срастется, только обработать как следует и сверху зашить.

Пострадавший держался мужественно. Минуты две. Потом отключился, избавив Сергея от необходимости торопиться.

— Повязку не снимать три дня, — сказал он брату. — Через три дня перевязать и посмотреть, как заживает. Нагноиться не должно, но если сильно распухнет и кожа натянется…

— Я знаю, — перебил Хальфдан, успевший разжечь костер. — А если все хорошо, через семь дней нитки выдернуть.

— Молодец, — одобрил Сергей.

— А он не умрет? — дрожащим голоском поинтересовалась невеста.

— Обязательно умрет, — пообещал Сергей. — Но надеюсь, не раньше, чем внуков увидит. Хальфдан, может, вас с Сёлунда увезти? У нас свой драккар в гавани.

Не без задней мысли предложил. Вдруг удастся парня в дружину заполучить.

— Спасибо, теперь не нужно, — отказался тот. — У нас родня на восточном берегу. Помогут. Тем более Гьот мертв. И долг с нас спросить некому.

— Гьот не мертв, — уточнил Сергей. — Он пропал. Чувствуешь разницу?

Хальфдан разницу чувствовал. Заулыбался.

— А за его людей раненых с вас не спросят? — уточнил Сергей.

— Это вряд ли, — ответил Хальфдан. — Я обоих в живот достал. Не жильцы. А свидетелей вы в овраг скинули. Так что месяца через два, когда все поутихнет, можно и в Роскилле возвращаться.

— Деньги у вас есть? — спросил Сергей.

— Есть немного, — парень развязал кошель и вытряхнул на ладонь несколько монеток. — Понимаю, что мало, но что есть.

И протянул Сергею.

Тот нахмурился:

— Ты меня с Гьотом не спутал? Я, по-твоему, стервятник?

— Прости! — Хальфдан побледнел почти как его брат. — Это я… Не оскорбить…

— Ладно, прощаю, — Сергей махнул рукой, снял мешочек, в который ссыпали бляшки с Гьотова пояса, сунул парню: — И не вздумай спорить! Я так решил!

— А это — от меня! — Траин достал золотой перстень Гьота. — Невеста у вас без приданого. Пусть ей будет. Только не показывайте пока никому. Догадываешься, чей он?

Неожиданно. И трогательно.

Но удивлялся Сергей недолго. Пока не поймал торжествующий взгляд Геллирсона.

В нем читалось: «А я тебя щедрее!»

Что ж. Сергей был совсем не против посоревноваться в щедрости с коренными нурманом. Пусть нарабатывает полезные привычки.

Делить трапезу с беглецами они не стали. Выделили им килограмма три косульего мяса (заднюю ногу) и отправились в Роскилле.

Где за ужином и употребили остальное. Под пивко.

И все у всех было хорошо.

А законоговорителя Гьота местные хватились только на третий день. Как раз перед отбытием соединенной эскадры. А о сбежавшей девке, ее женихе и пострадавших от руки его брата вообще никто не вспомнил. Ну, дай Тор молодым счастья, а правильному парню Хальфдану — хорошего вождя.

Все-таки жаль, что Сергей не сумел его заполучить. Элитный кадр.

Глава девятнадцатая

Сошлись настоящий берсерк и Убийца Берсерков

— А жаль, что мы в Роскилле не задержались, — посетовал Рёрех. — Там у нас родня живет.

— Да у вас везде родня, — заметил Сергей.

Но задумался. Не исключено что как раз родне они и помогли. Не на пустом же месте хороший парень Хальфдан по-словенски говорить научился.

— Не у вас, а у нас, — строго поправил Сергея княжич. — Не забывай, что ты теперь наш брат. А Сёлунд-остров для нас — особое место. Там не такая родня, как на Рюгене, а кровная. И, кстати, Хельгу Киевский тоже отсюда родом. Правда, к нам его привезли еще мальцом.

— Великий князь Олег? — удивился Сергей. — Вот не думал, что он из данов!

— Он варяг! — вторично поправил его Рёрех. — Но так-то да, мать его — из данов. И связь с ними у нас, варягов, крепкая. Здесь Вильда Морехода многие помнят.

— А Хвитек? Он нам как? — поинтересовался Сергей.

— Хвитек — никак. Бьёрну-конунгу он родич, не нам. У нашей родни земли с той стороны острова. Хорошие земли и много. На три ярлства хватит, отец говорил. Но сам я там не был.

— Целых три ярла? — удивился Сергей.

— Нет. Без ярла. Просто большой фюльк. Вернее, одаль, потому что земля эта — родовая. А без ярла потому, что ярлу пришлось бы Гнупе-конунгу присягать. Или хотя бы Хвитеку.

— А что в этом… — начал Сергей, но тут же сообразил.

Присягни конунгу, и ты ему должен. Сражаться за него, например. И это нормально, если у тебя сложная территория или ты ее вообще в обмен на присягу получил. А если своя родная, то на фига тогда в чужих драках свою кровь проливать?

— Избор рассказывал: было время, когда сёлундские конунги были посильней тех, что сидели в Хедебю, — сказал Рёрех. — Но Хвитек — не из них. Однако знай: доведется тебе еще раз в Роскилле или еще где на Сёлунде побывать, скажи, что ты из рода Вильда Морехода, и без крова и стола не останешься.

«Может, и загляну», — подумал Сергей, отметив в памяти: после возвращения поговорить с Избором на тему обширного варяжского родства.

— А Хвитек нам никто. И Бьёрн-конунг тоже, — развивал тему Рёрех. — И верить им нельзя.

Естественно. Вот поэтому подлинную историю сёлундской охоты Сергей рассказал только Рёреху. Что и привело к рассказу о варяжской родне на этом острове. А еще к рассмотрению вариантов общения с лидерами похода. Потому что на самом деле цели у них разные даже с Хрольвом Пешеходом, не говоря уже о свейском конунге.

— Вернуться нам с тобой живыми — это важно. Важнее добычи…

— … Которой с нами делиться если и будут, то точно не люди Бьёрна, — подхватил Рёрех.

— Сами возьмем, — отмахнулся Сергей. — Есть кое-что важнее добычи…

— Есть. Дружина, — подтвердил княжич.

Мыслили они с Сергеем похоже. Наверное, потому что в той жизни другой Рёрех, старый, немало своего вложил в голову молодого оболтуса Сереги Духарева.

— И есть у меня подозрение, что, когда до настоящего боя дойдет, в хвосте держать нас не станут, — сказал Сергей. — Захочет нас конунг свейский туда кинуть, где большая часть и поляжет.

— Вот удивительно, какое у тебя к свеям недоверие, Варт, — ухмыльнулся Рёрех. — А ведь мало того что тесть у тебя свей, так и ты сам едва свеем не стал.

— Я? Свеем? — удивился Сергей.

— А кому позапрошлой зимой предлагали наследником свейского ярла стать?

— Это наш тесть, что ли? — Сергей спрыгнул со скамьи, решив, что высматривать больше нечего. Море да корабли. Да туманная полоса берега слева. Уже часа два картинка не меняется. — А тебе он что, не предлагал?

— Мне нет. Отец даже удивился. Ждал этого.