Анри Фолье - Демон снов
За валуном, на обломанных ветвях горнодела, лежал шайман. Телогрейка на его груди была изодрана в клочья. Мех прилип к засохшей крови, скрывая раны, однако разбросанные в стороны руки слабо подергивались. Соня склонилась над раненым. Раны шаймана оказались не такими уж глубокими, вывороченных ребер не было и в помине, но запавшие глаза и синева губ говорили о близости смерти. Девушка склонилась еще ниже. Прядь рыжих волос коснулась плеча раненого, скользнула по его шее. Шайман дернулся. Движение было странным, слишком быстрым и точным для умирающего. Веки Айри дрогнули.
— Пить,— хрипло попросил он. Соня вздрогнула. Голос шаймана показался девушке чужим. В нем появились несвойственные визгливые нотки. «Как у Хумаза перед «второй» смертью»,— вглядываясь в лицо Айри, подумала она. Шайман открыл глаза, уставился на склоненную девушку.
— Явилась,— прохрипел он.— Поздно…
Слова принадлежали Айри, но выговор… Речь шаймана всегда отличалась тягучей напевностью, теперь же он говорил резко и отрывисто, словно никак не мог совладать с собственным голосом. «Демону нужно человеческое тело,— прошептал в Сониной голове настоящий голос Айри.— Только так он может войти в Храм».
Быстро выпрямившись девушка повернулась к стоящему в сторонке Зуриабу. Расширенные в ужасе глаза степняка не отрывались от груди шаймана. Взгляд Зуриаба говорил сам за себя. Уже не раздумывая, Соня вытащила из волос давно забытый подарок Тахата — отравленную заколку. Рыжие пряди заструились по плечам. Сжав смертоносную иглу в кулаке, девушка шагнула к Заиру, без объяснений отобрала у него флягу с водой.
— Прости мне, Великая Мать,— прошептала она и, присев рядом с умирающим, протянула ему флягу. Окровавленные губы шаймана припали к горлышку. Кадык на бычьей шее судорожно дернулся. Почти без замаха Соня вонзила отравленную иглу чуть ниже перекатывающегося под кожей шарика. Взвизгнув, шайман отбросил флягу. Его взгляд обжег Соню ненавистью. В темных зрачках вспыхнули уже знакомые зеленые огни. «Слава Небу, я не ошиблась. Это — Демон». Змеиным броском Соня выдернула из шеи бывшего шаймана отравленную иглу и отскочила. На губах того, кто некогда звался Айри, запузырилась кровавая пена, руки судорожно заколотили по камням, его тело затряслось, словно в лихорадке. Заир отпрыгнул подальше, Зуриаб поспешно прихватил Пса. Пузыри на губах мертвеца полопались, запрокинутый к небу подбородок заострился клинышком. В глубине рта показалось что-то черное, тонкой струйкой дыма потекло наружу.
— Ты-х-х,— прохрипело нечто, вытекающее из проколотого горла,— ты… поплатишься…
Тонкая струйка дыма облаком накрыла труп шаймана. Ее сердцевина сгустилась, принимая очертания огромной кошки. На спине кошки стали прорастать крылья, морда обрела желто-черный окрас, проявились горящие зеленые глаза.
— Мы же убили…— расслышала Соня чей-то шепот за спиной, то ли Заира, то ли Зуриаба. Определять говорящего, как и что-либо объяснять, не было времени. Выросшая из дыма лапа потянулась к девушке. Длинные изогнутые кинжалы когтей выползли из мягких подушечек, но половина туловища и хвост еще удерживали чудовище в теле мертвого шаймана.
За спиной Сони тонко тренькнула спущенная тетива. Стрела Заира прошила дымную завесу, пролетела сквозь шею чудовища и упала в кусты. Демон зло зашипел. Оставленная стрелой прореха на его шее мгновенно затянулась. «Живучий гад!» — Соня выбрала удачную позицию и прыгнула к чудовищу, со всего маху всадив ядовитую иглу в светящийся зеленый глаз. Из дыма вынырнули сразу обе лапы, быстрым кошачьим движением попытались схватить девушку.
Еще там, на равнине, упираясь носом в камни и наблюдая за полетом Демона, Соня отметила его слабые места. Тварь легко двигалась в любом направлении, но развороты вокруг оси получались у нее медленными и неуклюжими. К тому же броски Демона были одиночными, выносливости у него явно не хватало. Поднырнув под опущенные к ней лапы, девушка отскочила за спину Демона и ударила снова. Потом еще раз, едва увернувшись от разверстой пастй. С каждым ударом еще не обретшее форму чудовище содрогалось. Клочья дыма стали отрываться от расплывчатого силуэта. В боку громадной кошки появилась брешь, сквозь которую можно было разглядеть степь и краешек луны; ухо расплылось рваными клочками тумана и потекло к дальним скалам, лапа, дрожа, стала таять. Пот тек по лицу девушки, плечи ныли, голова кружилась. Она уже. почти теряла сознание, когда чьи-то теплые руки обхватили ее за плечи, оттаскивая от бесформенного облачка сизого дыма.
— Остановись, госпожа! — закричал ей в уши смутно знакомый голос. Только тогда Соня разжала затекшие пальцы, и отравленная игла выскользнула на землю. Уже падая, девушка увидела Пса. Весело гавкая, собака мчалась за летящим над землей, последним, уцелевшим от Демона, клочком тумана.
Сознание вернулось к девушке вместе с холодом и запахом вяленого мяса. Постанывая, Соня повернулась на бок и села. Луна плыла за облаками едва заметной белой тарелкой, ноги девушки оказались заботливо укрыты платком шаймана, а кустики горнодела возле нее обломаны почти у самых корней.
В небо тянулась полоска сизого дыма, в паре шагов потрескивал костер. Первым пробуждение Сони заметил Пес. Он подошел к ней и, радостно пофыркивая, лизнул в губы. Из пасти Пса пахнуло тухлятиной.
— Иди отсюда,— отпихнув собачью морду, беззлобно сказала девушка.— Воняешь.
— Это из-за Демона,— пояснил от костра голос Зуриаба.— Мы ему кричали, чтоб не трогал, а он сожрал.
Степняк подошел к собаке, бесцеремонно залез грязными пальцами в клыкастую пасть, раскрыл ее пошире и принюхался. Пес стоически терпел.
— Точно,— разгибаясь, утвердительно произнес Зуриаб.— Съел, пакостник. Вот только не знаю, что это было — хвост Демона или ухо…
— Ухо,— уверенно отозвался от костра Заир. Маленький степняк сидел, вытянув ноги к огню, и осматривал уцелевшие стрелы. Хорошие он складывал в колчан, плохие с тяжелыми вздохами ломал об колено и отправлял в кусты.
— А еще мы похоронили шаймана, госпожа Сония,— сказал он, словно ожидая одобрения. Соня кивнула. Убила она Демона или нет, но отравленным телом шаймана он теперь вряд ли сможет воспользоваться. Тем более похороненным. Правда, оставались еще трое живых, вполне подходящих.
«Демон не может войти в Храм Сновидений в своем подлинном обличье,— подсказала память,— и Демона нельзя убить». Так говорил шайман. А если он не лгал? Если где-то в горных пещерах непостижимым образом клочки тумана вновь соберутся в единое целое и крылатое чудовище снова выйдет на охоту? Конечно, благодаря прожорливости Пса оно станет одноухим, но вряд ли от этого менее опасным.
