Михаил Ахманов - Последняя битва
«Как он называется на вашем языке?» — спросил священник.
Наста пожала хрупкими плечами.
«Никак! Город, и все… — Они подошли к лестнице, и девушка заговорила снова: — Плохое место, злое, но приходится сюда ходить. Металл нужен и разные вещи, что еще сохранились… Так что отец мой ходит с братьями, и все другие кузнецы да оружейники, и воеводы с ратью. Только рать мала, а город велик, и оборотней с волколаками в нем не найдешь, если сами не захотят показаться. Так и ходим… Идем в подземных коридорах, а потом я слушаю, нет ли наверху поганых, и если нет, поднимемся, возьмем, что надо, и скорее вниз. Волколаки тут не шастают, боятся. Где ворота поставлены, где лестницы обрушены — человек пройдет, а с их лапами — ни слезешь, ни залезешь…»
Эхо смолкло. Теперь они поднимались по лестнице, и потолок был всего лишь на высоте двух человеческих ростов. Факелы мелькали впереди, но Наста шла рядом с Иеро и Сигурдом — то ли хотела поговорить с пришельцами, то старалась держаться поближе к чудесному зверю, понимавшему людские мысли. Может, ее истории предназначались вовсе не для двух чужаков, а для медведя, который с сопеньем ковылял по пологой лестнице.
Хоть эти рассказы не оставили Иеро равнодушным, сейчас его занимало другое. Выбрав момент, когда мысли девушки прервали свой бег, он с нарочитой небрежностью поинтересовался:
«Эти оборотни… Ты слышишь их?»
Наста поморщилась.
«Плохо… Но ни один говорун, даже самый сильный, не слышит их лучше. Они хитры, очень хитры! Умеют прикрывать и себя, и волколаков, своих пособников. Притворяются, что бегает стая крыс, или ящерица ловит мух, или что здесь одна пустота… Ловко притворяются! Если ящеркой, так и в самом деле ее слышишь, а чтоб разобрать, не мнится ли тебе, надо кое-что сделать. — Она помолчала и добавила: — Эти поганые кем хочешь обернутся, кроме человека! Любой морок наведут!»
Не призраки, а действительно ментальные оборотни, понял Иеро. Видимо, эти лемуты владели природным даром к галлюцинации, и была она такой реальной, что обманулся даже он, один из лучших телепатов Канды! Видел ящерицу там, где поджидала хищная стая… На секунду стыд охватил его, но затем вспомнилось, что даже чуткий медведь не заметил опасности. А псы поджидали их в сотне ярдов!
«Ты сказала, надо кое-что сделать, чтоб разобраться с мороком, — осторожно произнес священник, совсем не уверенный, что Наста откроет свою тайну. — Что же именно? Я ощущал и крыс, и ящерицу, и пустоту… Но мне не удалось увидеть оборотня, пока он сам не захотел».
Девушка кивнула русой головкой.
«Так оно и бывает. Пугал, угрожал, да? Что поделаешь, не любят они нас, говорунов! Если б не мы, прорвались бы в лес мимо застав, и много было бы крови! — Вздохнув, она снова коснулась священника мыслью: — А сделать нужно вот что…»
Это был несложный, но оригинальный прием, отработанный, видимо, поколениями лесных жителей. Он не гарантировал успеха, но Иеро преисполнился благодарности к этой юной девушке и подумал, что полезному не стыдно поучиться даже у ребенка. Видимо, она перехватила эту мысль; в слабом пламени свечи он видел, как сердито блеснули ее глаза. Похоже, Наста не считала себя ребенком.
Ее отец и братья поджидали пришельцев у стены, сложенной из массивных гранитных блоков. Ондра кивнул сыновьям, и те, поднатужившись, отодвинули камень; образовалась узкая щель — впору кошке пролезть. Кузнец покосился Горма и снова кивнул. Еще один камень был отодвинут, затем все семеро проползли под стеной, и дыру завалили новыми камнями. Их было много во внутреннем дворике огромного здания, с которым время обошлось милосердно — его галереи и лестницы поднимались до третьего этажа.
Люди и ковылявший следом медведь направились к стене фасада и осторожно выглянули в пустые проемы окон. Перед Иеро лежала заросшая пыльной травой площадь — та самая, которую он видел с высоты и к которой стремился, держа путь от северных окраин. Наполовину рухнувший собор стоял чуть левее, похожий на раздуваемый ветром костер зеленого пламени; огромные виноградные листья были его языками, а покосившиеся купола торчали словно брошенные в огонь поленья. Если смотреть перед собой, то взгляд упирался в развалины башен и стен из кирпича, когда-то красного, нарядного, а теперь потемневшего от времени, засыпанного пылью и поросшего вездесущими кактусами. За останками стен, а также справа, лежали еще какие-то развалины, и меж ними можно было разглядеть вход в ущелье — наверняка в ту улицу, что тянулась к площади от руин вокзала. На всем обширном пространстве, что открывалось взгляду, царили покой и тишина, только ветер шелестел в траве и трепал виноградные лозы.
Кузнец промолвил пару-другую фраз, но так быстро, что Иеро ухватил лишь общий смысл — кажется, шла речь о дальнейшем маршруте. Наста торопливо повторила, и он повернулся к Сигурду.
— Отец девочки говорит, что надо перебраться через площать и развалины крепости. Место открытое и опасное — если появятся псы, придется мчаться со всех ног. Развалины дальней крепостной стены выходят к реке, и там есть круглая башня, почти целая, хороший ориентир. Под башней, в зарослях, спрятана их лодка. Вход в башню узкий, в случае чего можно засесть в ней и отбиваться, но кузнец сказал, что это почти смерть — псы будут ждать неделю, пока мы не ослабеем от голода и жажды, потом нападут.
— Башня с узким входом — хорошая защита, — сказал Сигурд, сгибая и разгибая левую руку, прокушенную у локтя. — Жаль, что я не смогу точно бить копьем, но меч мой не подведет. — Он бросил взгляд на Ондру, что-то объяснявшего сыновьям, и добавил: — Но к чему нам их лодка?
— Правильно, ни к чему, — согласился Иеро. — Мастер Гимп подберет нас с башни, сбросит лестницу и корзину для Горма.
— Лучше мешок с пеммиканом, — усмехнулся северянин, посмотрев на медведя. — Там есть один, почти пустой, над которым он трудился, пока мы летели сюда от морских берегов.
На губах Иеро тоже мелькнула улыбка, затем он начал слушать, пользуясь новым умением, полученным от девушки. Видимо, псы, которых она называла волколаками, потеряли их след — на расстоянии полумили не замечалось ничего опасного. Но дальше, в том месте, где он спустился в подземелье с Сигурдом и Гормом, крались, кружили и мелькали смутные тени. Именно так — тенями, неясными призраками — виделись ему преследователи, прикрытые иллюзией пустоты.
Иеро переглянулся с Настой и кивнул.
«У нас есть немного времени, — передал он. — Мы успеем забраться в крепость, даже если они помчатся во всю прыть. Может быть, доберемся до реки».
«Может быть», — согласилась девушка и бросила отцу короткое отрывистое слово. «Идем», догадался священник.
