Юрий Никитин - Башня-2
Олег исчез, а она в трубу, как в телескоп, увидела бе-лую стену, кафельную плитку, а когда подползла ближе, с изумлением узнала обстановку роскошной просторной кухни. Похоже, Олег уже в комнате…
Труба оказалась обычным воздуховодом. Юлия с опаской выглянула, осмотрела кухню.
Чертовы новые русские! Всегда мечтала о таком наборе посуды… А кухонные столики, полочки!
Ухватилась за край, благословляя занятия шейпингом, опустила ноги на кухонную плиту. Взгляд упал на широкое окно. Сквозь жалюзи увидела такое, что мороз побежал по коже. За окном городской район, всюду крыши, параболические антенны, трубы, кирпичи, строительный мусор… А люди и машины далеко-далеко внизу! Они каким-то образом оказались на десятом… нет, на двадцатом этаже! Значит, то был в самом деле подвал дома? А они лезли по вытяжной трубе?
Из раскрытых дверей доносились голоса. Она осторожно заглянула, сердце колотилось так, что едва не выпрыгивало.
Посредине большой комнаты с опущенными шторами стоит кресло с высокой спинкой. Крупный мужчина, совершенно лысый, привязан жестко. Еще жестче, чем была привязана она сама. Перетянутые проволокой руки покраснели, а ноги прикручены телефонным шнуром. Под правым глазом расплывается огромный кровоподтек, над бровью пламенеет ссадина. На Олега он смотрел с нескрываемой ненавистью.
Услышав шаги, Олег быстро обернулся:
— Выбралась?.. К окнам не подходить, шторы не трогать.
Юлия пожала плечами. Кобура с пистолетом приятно оттягивала пояс. Пальцы чесались достать пистолет, ощутить его приятно пугающую тяжесть в ладони, в то же время хотелось заползти в ванну и несколько часов беспощадно тереть себя самой жесткой из мочалок, сдирать всю эту пыль, слюни и пачкотню потных мужчин, а также паутину и свой пот.
Заглянула в ванную, ахнула, увидев себя в зеркале: лицо в кровоподтеках, правая щека распухла, до кончиков ушей перепачкана мазутом, на обе родинки налипла грязь, выглядят отвратительными бородавками, широкими и толстыми. Если когда-нибудь выберется отсюда живой, то обязательно сходит к косметологу. Хоть это и дорого, но, говорят, удаляют за несколько минут, а через неделю не остается даже шрамов.
Торопливо схватила несколько бумажных салфеток. Олег покосился краем глаза, Юлия яростно терла щеки, но только размазывала пятна, превращая их в маскировочную окраску коммандос.
Глава 16
Не придумав, что делать, она принялась бродить по комнатам в поисках женских туфель. Или любой другой обуви по ноге.
На столике лежал последний номер Vogue, она поинтересовалась:
— А посмотреть можно?
По губам Олега скользнула одобрительная улыбка.
— Потом расскажешь, что теперь носят… Итак, Коваленко, верно? Отвечай быстро и без утайки. Кто послал по мою голову? Зачем? Что велел? За это дам легкую смерть Я сегодня добрый.
Привязанный прохрипел зло:
— Смерть есть смерть. Легкая или тяжелая. Легкая даже хуже — умираешь сразу. А когда тяжелая… человек еще живет.
Олег рассматривал его внимательно, почти дружелюбно:
— Ты прав. Признаю. Хорошо, тогда скажи: почему? Думаю, ты допущен достаточно высоко в нашу масонскую ложу. Почему послали за моей головой?
Похоже, Коваленко клюнул, даже не среагировал, когда он назвал Организацию масонской ложей.
— Не только за твоей, — ответил он с грубой насмешкой. — Ты не пуп Земли! Таких, как ты, много. Тупых тварей, что тормозят прогресс!
— Ага, — сказал Олег. — Понятно… Но мы, я говорю о тупых тварях, ведь и раньше тормозили прогресс? Все-таки твари, да еще тупые. Почему вдруг бросили такие силы, и так спешно… чтобы просто грубо убить всех. Лишить жизни! Не переубедить, не перевербовать, а вот так сразу, нерационально?
Коваленко хмуро встретил его взгляд. Был он немолод, тверд, в нем чувствовалась жилка старого служаки, честного и преданного делу. Делу, в которое уверовал и которое нашел правильным и справедливым.
— А что тебе, чертов нацист? — спросил он грубо. — Прогресс не остановить! Правда победит во всем мире. Вам не удастся остановить приход Добра и Культуры во все уголки планеты.
— Да-да, — согласился Олег снова. — Но почему так срочно?.. Борьба шла всегда. Вы, понятно, на стороне прогресса и культуры, то есть на стороне Добра, а мы, сволочи, на стороне Зла. Можно даже — Извечного Зла. Но раньше борьба шла по правилам… ну, тлела, а сейчас вдруг кровь и убийства?
Коваленко поерзал, но провода держали его тело крепко.
— А ты не знаешь? — ответил он свирепо. — Появилась новая опасность. Надо спешить. Промедление может стоить жизни всему человечеству.
Юлия украдкой вздохнула. В какую организацию она попала? Ни разу не только о родном колхозе, но даже о судьбах региона или нации. Сразу — человечество! Мир сошел с ума, того и гляди сбудутся предсказания Нострадамуса, хотя еще ни одно из его предсказаний не сбылось даже близко.
— Какая опасность? — потребовал Олег.
Коваленко холодно усмехнулся:
— А ты не знаешь? А нам намекнули, что ты достаточно высокого ранга. Выходит, ты просто рядовой гасильщик?
На диване громко фыркнула Юлия. Вид у нее был: Я так и знала, я же чувствовала. Но когда Олег покосился в ее сторону, она встретила его взгляд милой понимающей улыбкой: Хоть ты и выпендривался передо мной полковником, но это не важно, я тебя люблю и такого, без лычек.
— А ты скажи, — предложил Олег. — Может быть, что-то и пойму. Тогда увидишь, рядовой я или с нашивками.
Коваленко оскалил зубы, плечи его передернулись, а взгляд, который бросил на Олега, был уважительным взглядом профессионала на другого профессионала.
— Да? А тебе говорит что-нибудь такая проблема, как СПИД-2?
Олег внимательно рассматривал его лицо, двигающиеся губы, вслушивался в интонации. Сказал медленно, с нарочитой небрежностью:
— Разве это проблема? Я хотел сказать, разве это новая проблема?
Коваленко презрительно фыркнул:
— Я ж говорю, что простой гасильщик! Только очень удачливый.
— Почему?
— Потому что удачливый, — отрезал Коваленко. — Остальных уже убрали. А ты еще бегаешь неубранно.
— Нет, почему простой?
— Выше третьей ступени уже все знают, что такое СПИД-2. Раз ты не знаешь…
— Скажи, — предложил Олег. — Разве это тебе не на руку? Чем дольше я тебя слушаю, тем скорее нас могут обнаружить…
Коваленко заколебался, дернул связанными руками:
— У меня руки затекли.
— Гангрена начнется не скоро, — успокоил Олег.
— Сволочь, — сказал Коваленко. — Ладно, ты мне еще попадешься. Даже если на том свете, все равно расквитаюсь… Хорошо, слушай. Хочешь, начну от сотворения мира?
