Наперстянка - Грейс Аделин

– Это Жизнь, – прошептала Сигна, каким-то образом узнав женщину. – Да?

В глазах Ангела смерти застыла печаль.

– Вистерия начала ветшать в тот момент, когда брат потерял ее. Я позволил себе верить, что со временем ему станет лучше, но это место еще никогда не выглядело так плохо.

Сигна заметила, что из всех вещей во дворце только этот портрет сохранил свои яркие краски. Ей пришлось отойти на несколько шагов и запрокинуть голову, чтобы рассмотреть его полностью, потому что полотно занимало всю стену. Она наклонила голову и попыталась заглянуть в глаза женщины, когда Ангел смерти прошел вперед.

– Ты спросила, кого я боюсь, – он протянул руку и провел пальцами по раме портрета. – Мой брат, может, и надоедлив, но не он пугает меня. Я боюсь тебя, Сигна. Боюсь, что однажды ты разобьешь мне сердце.

От искренности в его голосе сжималось сердце, заставив ее вздрогнуть.

– Кажется, даже у Ангела смерти есть необоснованные страхи, – прошептала девушка, но он вовсе не казался убежденным.

– В мире есть только один человек с той же силой, которую ты использовала в кабинете Элайджи, – продолжил он. – Пока мой брат верит, что ты ее новое воплощение, он не оставит тебя в покое. И помня их обоих вместе, я могу понять почему.

– Когда я смотрю на это место, то вижу истинное лицо брата, – добавил Ангел. – Отчаявшегося мужчину, который сотни лет не может отпустить женщину, завладевшую его сердцем. Он не успокоится, пока не найдет ее. Прежде чем заключать с ним сделку, тебе нужно понимать, что поставлено на карту. Тебе нужно увидеть его таким, какой он есть. Никто из нас не хотел бы провести хоть одну жизнь в отчаянии, не говоря уже о вечности, которая ждет моего брата.

Сигна не могла оторвать глаз от портрета. У нее не было ничего общего с этой женщиной, и все же она чувствовала – ее тянет к Жизни, и это притяжение невозможно описать словами.

Рок судьбы выставлял себя уверенным человеком, но если Вистерия Гарденс действительно отражал его внутренний мир, то Рок был на грани необратимого разрушения. Она попыталась проглотить подступившие слезы и отвернулась от портрета.

– Тебе нужно увидеть еще кое-что. – Ангел смерти снова потянулся к раме, придерживая Сигну одной рукой, чтобы она оставалась в обличье жнеца. Ему потребовалось некоторое время, прежде чем он нащупал маленькую защелку, и, когда нажал на нее, раздался негромкий щелчок.

Портрет откинулся в сторону, открывая взору огромную комнату с гобеленами.

– Осторожно, – предупредил Ангел смерти, когда они вошли внутрь, и девушка пригнулась как раз вовремя, когда над головой пролетел гобелен, нити распались на множество цветов, каждый из которых оказался в отдельной корзинке.

Сигна не могла отвести взгляд. Было непонятно, как ряды гобеленов продолжают двигаться, не говоря уже о нитях и иглах, ткущих полотна без чьей-либо помощи. Комната напомнила Сигне фабрику. Она была очарована процессом, ее тянуло подойти к ряду гобеленов и рассмотреть их, но Ангел смерти сжал ее руку.

– Для нас с тобой они всегда будут выглядеть как гобелены. Но для Рока судьбы одна нить – это разница между жизнью и смертью. В этом его сила, Сигна. Если ты когда-нибудь поверишь, что сама все контролируешь, если он попытается заключить еще одну сделку, я хочу, чтобы ты вспомнила об этой комнате.

Сигна поежилась. Возможно, она не могла до конца оценить мощь этого места, но нельзя было отрицать его первозданную магию. Возможно, Ангел смерти был прав – она поступила не так разумно, как думала прежде.

– Мой брат пойдет на все, чтобы украсть тебя. – Рука Ангела смерти скользнула к ее бедру, прижимая ее к каменной стене, и в его голосе послышались мрачные нотки ревности. – И пока ты не решишь, что хочешь уйти, я тоже буду использовать все свои силы и даже больше, чтобы удержать тебя. Больше никаких сделок. Ты поняла? – Он приподнял ее подбородок, шепча слова прямо в губы.

Его голос путал мысли и лишал спокойствия. Она выгнула спину, желая стать ближе. И была совершенно беспомощна перед ним, мечтая ощутить его прикосновение на коже.

– Больше никаких сделок, – повторила она и утонула в море наслаждения, когда завладела его губами. Ангел смерти тихо застонал, обхватив ее руками и приподнимая так, чтобы она могла обвить ногами его талию.

– Очень хорошо. – Затем его рука скользнула под ее юбки и начала подниматься вверх по бедру.

Не задумываясь о том, где они находятся, Сигна прижала голову к камню, призывая его двигаться выше. Но Ангел смерти замер, когда с первого этажа донесся шум, убрал руку и прижал ее к губам Сигны.

– Не волнуйся, – раздался голос в ее голове. – Мой брат не сможет увидеть нас в таком состоянии.

Пусть так, но он точно заметит приоткрытую дверь. Очень медленно Ангел смерти направил одну из своих теней к портрету, но, когда потянул за раму, та издала тихий скрип, от которого весь дворец замер, словно затаив дыхание. Рок судьбы тоже притих на долгое время, прежде чем до нее донесся стук его сапог о ступени лестницы.

Сигна вцепилась в плечи Ангела смерти.

– Блестящая работа. Словно мимо пролетел призрак, – прошипела она, напрягаясь при каждом шаге Рока судьбы. Ангел смерти проигнорировал ее, когда тени ринулись вперед, закрыв дверь с таким громким щелчком, что она чуть не застонала.

Он ухмыльнулся в ответ, запечатлев последний поцелуй на ее губах, прежде чем наклониться вперед и прошептать на ухо:

– Держись крепче.

Она так и сделала, и в ту секунду, когда дверь распахнулась и внутрь вошел Рок судьбы, Ангел смерти окутал их тенями и перенес обратно в Торн-Гров.

Глава 19

Сигна много читала о приемах в саду, но никогда не присутствовала на них, и уж точно не получала приглашения на те, что устраивала королева.

Ковингтонский дворец состоял из пятисот семидесяти пяти комнат и выглядел потрясающе, открыв перед Сигной свои роскошные двери. Над входом возвышались колонны из белого мрамора, украшенные позолоченными бронзовыми капителями. Одного за другим гостей впускали внутрь и проводили на бескрайний красный ковер, такой роскошный, что Сигне стало интересно, каково было бы походить по нему босиком. Конечно, она не осмелилась это выяснить, учитывая здешнее общество. Казалось, тут не было ни одного человека, который не задирал бы надменно нос и не выпячивал грудь.

Гостей провели в комнату со стенами цвета слоновой кости, где люстра, размером с гостиную в Торн-Гров, была усыпана кристаллами такой толщины, что хватило бы одного-единственного, чтобы превратить бедняка в богача. Сигна заняла свое место рядом с Блайт и Байроном. Они не осмеливались заговорить, потому что комната казалась слишком роскошной, чтобы осквернять ее словами.

В конце зала стоял золотисто-бордовый трон, и когда королева появилась, все склонили головы. Сигна встречалась с ней всего раз, когда была представлена ко двору, и так нервничала, что во время реверанса у нее чуть не подогнулись колени. Однако теперь ноги не дрогнули, и Сигна присела в идеальном книксене перед этой неотразимой смуглокожей женщиной. Она была полной и одета в шелковое розовое платье с воротником из хонитонского кружева, а на голове – маленькая корона из бриллиантов. Взгляд королевы смягчился, только когда в комнату вошел Эверетт Уэйкфилд и предстал перед ней.

На нем был красивый костюм из черного шелкового шенилла, отороченный мехом. Жилет богато украшали серебряные нити и металлические пуговицы, а на груди гордо красовался фамильный герб – серый волк, крадущийся вокруг серебристо-белого щита.

Эверетт был не единственным, к кому устремился блуждающий взгляд Сигны. Она замерла, оглядывая возбужденно гудящую толпу, когда заметила, что Рок судьбы смотрит на нее. Прошло уже несколько дней с тех пор, как он чуть не застукал их с Ангелом смерти в Вистерия Гарденс, и ее сердце все еще сжималось от жалости к нему.

На следующее утро он прислал еще больше цветов – на этот раз в паре с шоколадными конфетами, которые Блайт с радостью приняла из ее рук – и каждый день Сигна изо всех сил старалась не обращать внимания на подношения и перешептывания служанок. Как бы сильно она ни сочувствовала ему, девушка не забывала об опасениях Ангела смерти. Только по этой причине она пренебрегала подарками Рока судьбы; не хотела давать ему ложных надежд или еще один повод выместить свое разочарование на Хоторнах или Ангеле смерти.