Вольнов - Zona Incognita
Ни слова не говоря, открываю лицо.
Он пристально смотрит. Узнавания в глазах не заметно, и то хорошо. Не встречались раньше, точно.
Становимся друг напротив друга, кулаки сжимая, и понеслась!
Вымотаю здоровяка вначале и набуцкаю по репе, пока ноги его не подкосятся, дяде это лишь на пользу пойдёт. Немного поиграю с ним, только аккуратно, не показывая, что работаю в малую долю реальной силы... Пропущу для приличия пару ударов. Один — есть, в корпус! Второй — в скулу! Ох, тяжела твоя рука, мужик. Ну, теперь держись!
Жмущиеся в сторонке пацаны ахают, охают, свистят, подбадривают своего «папу». Кретины, нельзя ж так шуметь в Зоне... Вот мой нечаянный противник существенно сдаёт после моей очередной связки, апперкота и крюка левой. Краем уха слышу предложения молодежи грохнуть меня очередями из автоматического оружия. Блин, за этими вояками ещё следить надо! Так что, махаясь со сталкером, и с молодняка глаз не спускаю.
На том и погорел... Не уследил, блин! Увернувшись от очередной атаки не слабо помятого противника, ставлю ему подножку. Какого чёрта, спрашивается? Я ему даже пинка не дал, почему же он не упал, а наоборот, подскочил?! Не то слово! Бедолага уже ласточкой влетает меж двух акаций...
И только сообразив, что громкий хлопок издало ничто иное, как «трамплин», я понимаю, насколько позорно лоханулся.
Здорового мужика аномалия отшвыривает буквально на ту самую экзотическую корягу, на которой я хотел «пламя» оставить. Да так неудачно швыряет, что толстая ветвь пробивает туловище насквозь, и нанизанный сталкер удивлённо, непонимающе смотрит на деревяшку, торчащую у него из груди. Аккуратно между бронепластинками комбинезона проткнуло навылет... Всё, не жилец дядя.
Пока его зелёные, необстрелянные попутчики застыли в шоке, хватаю пояс со своей «вторичкой» и шустро сваливаю, петляя между акациями. Когда в спину мне летят пули, я уже достаточно далеко, чтобы в меня не попали пули. Кто участвовал в лесных перестрелках, тот поймёт. В лесу сотня метров — как на открытом пространстве пара кэмэ.
Не очень правильно по зонным понятиям, что хорошая винтовка новичкам досталась задаром, но ничего, это издержки многотрудной миссии. Рюкзак с хабаром всё равно опустошить нужно было, а так — оптом скинул. Только одного боюсь, что неопытные сосунки не донесут его до барыги. Как пить дать поубивают друг друга... Жадность, перемешанная с молодостью и глупостью, образует гремучую смесь.
Убивать без крайней необходимости не хочу. Не ради этого воюем. Совсем наоборот.
2
— Мои подозрения подтвердились! Оправдались целиком и полностью. Я пробежался по Зоне в разное время, побывал в разных годах её существования и выяснил, что возникновения новоявленной гадости — совпадают с присутствием Другого. Я не понял ещё, как ему это удаётся, однако создалось впечатление, что этот подручный Зоны прямо-таки вездесущ... Или она его каким-то образом копирует, дублирует? Но почему одного и того же, не проще ли наплодить целую армию всяких-разных... Хотя при всём моём опыте что я могу знать о её логике? Кое о чём я догадываюсь, кое-что знаю, иногда даже испытываю уверенность, что не ошибаюсь в этом знании, анализируя её действия. Но по большому счёту, я... э-э... муравей, по своим делам ползающий на лужайке, в необозримых и непредсказуемых зарослях враждебных джунглей. Остаётся надеяться только на одно, что лужайка не замечает суетливых потуг муравья. Или же, если замечает, покамест не придаёт им большого значения.
Штрих выключил рекордер. Он так поступал, когда предстояла длинная пауза. Когда у него иссякали слова или вдруг ускользала мысль. Заряд аккумулятора записывающего устройства приходилось старательно экономить. Иногда хроносталкеру удавалось добыть новую «батарейку», но происходило это нерегулярно, поэтому ему очень не хотелось в один далеко не прекрасный день вдруг остаться наедине с омертвевшим рекордером. Делиться соображениями с «Самсоном» превратилось в устойчивую привычку, стало насущной необходимостью...
Наверное, этот ритуал каким-то образом помогал Штриху справляться с одиночеством.
Он достал из рюкзака шоколадный батончик, упаковкой которых разжился по случаю, и перекусил, долго и тщательно смакуя каждый откушенный кубик. Он всегда любил сладкое, но в Зоне нечасто удавалось потешиться. И когда получалось, это становилось праздником. Должны же у человека оставаться свои маленькие радости! Это ведь тоже помогает не забывать, что ты — человек... Даже когда от вселенской усталости очень хочется об этом забыть. Взять, да и остановиться. Просто существовать, выбросив из головы безнадёжный замысел очередного спасения мира...
— Мы похожи, мне кажется. — Штрих снова включил режим аудиозаписи. — Оба знаем, что такое хорошо и что такое плохо, но нам на это наплевать. Просто каждый из нас выбрал себе цель и стойко движется к ней. Она к своей, и я к своей. Кто-то неизбежно вырвется вперёд, и тогда отставшему или отставшей придётся умереть... Да, кстати, по ходу мысль в тему. О людишках, которые чуть ли не с детства по-привыкали к виртуальному смертоубийству. В компыотерных видеоиграх убивать легко. Бац — и готово! Нарисованная кровь брызнет куда угодно, только не игроку в глаза. При этом у самого игрока имеются запасные жизни. Поэтому ему ни убить кого-то, ни самому умереть — не страшно. Только вот даже самые крутые игроманы при столкновении с реальной кровью почти неизбежно пасуют. Это ведь совсем другой расклад, когда хлещет не нарисованная кровь, а настоящая, и прямо в глаза. И когда собственная жизнь единственная, запасной не дождёшься. Убьют — так уже с концами... Помню, ещё когда был пацаном, в одной из сетевых тусовок геймеров встречал на форуме тему обсуждения. Какой самый приятный способ убийства врага? Особенно мне запомнился один из ответов, данных кем-то из непобедимых героев в кавычках, виртуозов клавиатуры и «мышки», совершивших бесчисленное количество победоносных ходок по виртуальным мирам смерти... До сих пор помню тот ответ. Подкрасться к спящему и разрядить ему в лицо дробовик. О как! Именно такие людишки хуже самого страшного монстра Зоны. Мало того что жестокие и подлые, да ещё и трусливые. Вот такие моральные уроды — лучшее сырьё для получения выродков! Их не так уж мало оказалось в Зоне, и те, что не погибли быстро, наверняка ничему хорошему её не научили!
Наговаривающий свой аудиодневник Штрих замолчал, но рекордер не выключил. Перевёл дух и продолжил, стремясь поскорей выговориться:
— Привычная виртуальная безнаказанность крутых парней в кавычках, восседающих в полной безопасности по ту сторону экрана, служит им очень плохую службу, стоит им оказаться в подобных реальных ситуациях. Почему я вдруг об этом вспомнил... Сегодня довелось быть свидетелем одной из неисчислимых драм Зоны. Другой, которому я плотно сел на хвост и почти дышал в затылок, столкнулся с группой новичков, ведомых опытным сталкером. Другой убил этого проводника и отправился дальше по своим зловещим делам. После того, как он скрылся, я не выдержал и спонтанно решил из пассивного, по сути, наблюдателя превратиться в активного участника событий. Впервые напрямую вмешался в происходящее. До тошноты обрыдло просто следить за перемещениями и злодеяниями этого кровожадного убийцы. Оставшись без ведущего, растерянные новички были практически обречены, и я отчаянно захотел спасти того проводника, нечаянную жертву Другого. Нужное средство, припасённое для себя, у меня имелось, и я бросился на помощь. Я не смог бы помешать личному помощнику Зоны убить того сталкера, но помочь тому сталкеру не сдохнуть — вполне мог. Или не мог... Но я выбрал первое. И чуть было не погиб сам. Тот выродок, я уверен, в своё время обожал рубиться и притащил в реальную Зону привычки и понятия, обретённые в процессе изничтожения виртуальных врагов. Когда он понял, какой именно артефакт я выхватил, чтобы не позволить смерти утащить в своё царство очередную жертву... его реакция была молниеносна, как у опытного геймера. Только вот направлена вовсе не на то, чтобы пособить мне выдёргивать старшего группы из лодки Харона. Если бы этот жадный тип успел приобрести хотя бы мало-мальский реальный опыт выживания в настоящей, неигровой Зоне, он бы сто раз подумал, а стоит ли рисковать единственной и неповторимой жизнью. Которую не засэйвишь и не скопируешь. Но он этого не успел усвоить прежде, чем поднял свой автомат на обладателя редчайшего хабара. И уже не успеет. Какие удивлённые у него были глаза, когда его собственная настоящая кровь хлынула из продырявленного живота! Может, хотя бы в последнее мгновение перед смертью он успел понять, что настоящая жизнь — всё-таки не игра. Живому по-настоящему больно... когда в него разрядили дробовик.
