Джон Робертс - Конан и сокровища Пифона
Не поднимая от земли своих грязных носов, вокруг ходили черные буйволы-тяжеловесы с закругленными рогами, а на их блестящих спинах беспечно резвились мелкие птички, выискивая в блестящих шкурах животных насекомых.
В огромном множестве паслись разномастные дикие лошади, но преобладали среди них ослепительно полосатые зебры. Были и другие, у которых полосатой была только задняя часть туловища. Пятнистые карликовые лошади размером не больше собаки не давали прохода мордастым свиньям, а бабуины из враждующих стай кидали друг в друга палками и камнями. Не зная себе равных, медленно двигались огромные, похожие на серые скалы слоны. У некоторых стариков бивни были такие большие, что животным приходилось откидывать назад голову, чтобы не скрести ими по земле.
— Как их много! — воскликнула Малия. — И так все спокойно! Как в храме!
В отличие от лесных обитателей жители саванны редко давали волю крикам, реву и мычанию. Лишь изредка слышался пронзительный недовольный визг бабуина или птичий выкрик, а вообще все это собрание издавало меньше звуков, чем небольшая группка людей на городской площади.
— Сколько же здесь травоядных! — заметил Ульфило. — А где же хищники?
— Главные любители мяса — львы и леопарды, — ответил Гома, — но они выходят на охоту ранним утром или же после наступления темноты, некоторые даже ночью. Днем, пожалуй, только быстрый как молния гепард может пуститься в погоню за добычей. А так все звери обычно в это время могут спокойно и мирно пастись.
К этому времени подошли и остальные. При виде открывшейся картины матросы не скрывали своего изумления. Им привычнее видеть впереди необъятные горизонты, а не простирающиеся насколько хватает глаз бесконечные стада.
Чернокожие недовольно ворчали. Они — жители джунглей — привыкли к закрыты и затененным местам. А эта распахнутая бесконечность, населенная бесчисленным зверьем, вовсе им не нравилась.
— Далеко еще вон до тех гор? — спросил Вульфред, показывая туда, где на востоке у самого горизонта виднелись дымчато-серые очертания. — Клянусь Имиром, в этом океане травы нет никаких ориентиров!
— Не бойся, белый человек! — ответил Гома. — Я могу провести тебя и не по таким местам. — Он одарил всех еще одной надменной улыбкой. — Зверей вы тоже не должны бояться, у меня есть топор, чтобы защищаться от них. — Демонстрируя свое искусство, он прокрутил это орудие над головой с такой быстротой, что показалось, будто на мгновение над ним вспыхнул светящийся металлический круг.
Гома двинулся вперед, остальные последовали за ним.
— Если бы этот черномазый не был нашим проводником, он бы дорого заплатил за свое нахальство! — ворчал Вульфред.
— Что поделаешь, его трогать нельзя, — сказал Ульфило.
— Он очень странный, — заметила Малия, — не похож на остальных туземцев. Я имею в виду не цвет кожи и не шрамы. Он — всего лишь дикарь в набедренной повязке, и все его имущество — один топор, но вид у него такой же гордый, как и у тебя, деверь. А может, и больше.
— Это обыкновенная наглость, — ответил Ульфило, — но, по своим первобытным понятиям, он, может быть, считает себя знатным и благородным.
Спрингальд захотел побеседовать с вожаками отряда экспедиции, но, чтобы не отставать от Гомы и Конана, ему приходилось теперь работать своими короткими ножками изо всех сил.
— Скажи, Гома, — спросил он, — а людей мы здесь можем повстречать? Трудно представить, что среди этого травяного царства, да еще в соседстве со всем этим зверьем, могут жить люди.
Не обращая никакого внимания на коротышек-людей, мимо них гордо прошествовало семейство жирафов. Такие прежде не попадались, кожа у ни цвета сливок, вся в мелких пятнышках. А рога — тяжелые и ветвистые, как у большого лося, а не те, что у обычных жирафов, — маленькие и с шишечками на конце.
— Здесь часто пасут свои стада фашода, — сказал Гома. — Они хорошие воины и то и дело дерутся за скот, это их единственное богатство. И бог у них тоже покровитель скота. Копьем они владеют искусно, а вот танцевать не умеют. Может быть, нам встретятся зумба, те, у которых большие щиты и короткие копья. Они совсем черные. Тоже умелые воины. Еще они пашут землю и разводят коз. Дома у них бедные, однако они любят яркие украшения и прекрасно танцуют.
— Как они к нам отнесутся? — спросил Спрингальд.
— В этих местах любой чужой — враг, но, если они увидят, что мы сильны и хотим только торговать, они нас не тронут.
— Они людоеды? — спросил Конан.
— Нет! — Гома с отвращением сплюнул. — Человечину едят только на побережье. А здесь, в землях Нгая, что простираются до самого горизонта, люди — это люди, а не дикие звери! У моря живут такие, как вон те, — он показал на стайку робких пятнистых гиен, — а жители равнины — как львы, смелые и гордые.
— Приятно слышать, — заметил Спрингальд, — может быть, нас и убьют, но уж точно не съедят.
— Все не так просто, — усмехнулся Гома.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Да, люди вас не съедят, это правда. Найдутся другие охотники. Помнишь того человека, которого убил Конан? Так вот, тела мертвых здесь не гниют в земле и не предаются огню. Их просто оставляют где-нибудь в кустах, а потом они возвращаются во владения Нгая как пища для его зверей. Звери едят траву, люди едят зверей, а потом другие звери едят людей. Так угодно Нгаю.
— Это радует, — опять усмехнулся Спрингальд.
Чудеса на их долгом пути попадались часто. Среди травы бегали смешные страусы. У них были длинные мускулистые ноги, шарообразные туловища и крошечные головки на длинной шее. Тут и там виднелись твердые как цемент земляные столбики, по форме напоминающие сталагмиты. Малия спросила, откуда берутся такие загадочные постройки.
— Это работа термитов, — объяснил Конан. — Они очень прожорливы. Зарой в землю палку толщиной с руку, а через неделю тронь — рассыплется, потому что внутри одна труха.
— Удивительная земля, — сказала Малия. — Она напоминает сон. Птицы величиной с пони, а термиты строят замки. А вон чудище, какое и во сне не приснится, щиплет травку рядом с пугливой ланью! Если бы мне рассказали, что такое возможно, я бы не поверила.
Невдалеке огромный носорог ощипывал листву с куста, под которым, совершенно не опасаясь его огромного рога, похожего на четырехфутовую косу, паслась крошечная антилопа величиной не больше зайца, ее тонкие ножки-соломинки оканчивались крошечными копытцами размером с самый маленький женский ноготок.
— В здешних краях есть вещи и поудивительней, — заверил ее Конан. — И не такие безобидные.
Уже вечерело, когда на их пути встретилась стая львов. Огромные звери лениво развалились на траве, зевая и потягиваясь, поглядывая на незнакомцев своими хищными желтыми глазами, впрочем, без особого интереса. Потом животные вставали и медленно брели прочь, не из страха, конечно, а потому, что им, наверное, не понравился человеческий запах.
![Юрий Бурносов - Армагеддон [трилогия]](/uploads/posts/books/103310/103310.jpg)
![Юрий Бурносов - Армагеддон [трилогия]](/uploads/posts/books/104290/104290.jpg)
