Ли Брэкетт - Сага о Скэйте
Глава 8
Оставив величественные здания и широкие пространства между ними, они зашагали среди деревьев. Старк ненавидел лес. Город был хоть местом и неприятным, но он был мертв, по-настоящему мертв, за исключением этих до кошмарного изящных садов. Было нечто ужасающее в огромных деревьях, покрытых густо-зеленой листвой, увитых цветущими лианами, и в богатейшем подлеске этих джунглей, лес напоминал скопление трупов, подготовленных к похоронам со всем возможным искусством. Деревья колыхались и шелестели, когда спиральные огни задевали их на лету, ветви их наклонялись, и выходила жуткая безмолвная пародия на лесной ветер. Старк всегда чувствовал себя здесь загнанным в ловушку и задыхался от одного зрелища этих мертвых листьев и лиан.
Но он шел все дальше, а Варра серебряной птичкой скользила между мощными стволами и казалась счастливой.
— Я часто сюда прихожу с тех пор, как стала взрослой. Здесь чудесно. Я здесь могу летать, как один из моих соколов.
Она рассмеялась и сорвала золотой цветок, чтобы украсить им волосы, и тут же снова умчалась прочь, только мелькнули ее белые ноги.
Старк последовал за ней. Он догадался, о чем она говорит. Здесь, в этом странном море, передвижения человека были и полетом, и плаванием, так как из-за плотности среды вес тела сильно уменьшался. Возникали совершенно особой остроты ощущения, если броситься вниз головой с верхушек деревьев, стрелой пролететь через путаницу лиан и ветвей, а затем снова подняться к верхушкам.
Варра играла с ним, и он это знал. Его кровь приняла вызов. Он бы мог легко ее поймать, но не делал этого, а только время от времени кружил вокруг нее, чтобы показать свою силу. Они прыгали снова и снова, оставляя огненные следы: черный сокол, преследующий серебряную голубку в лесах сновидений. Но голубка оперилась в орлином гнезде. Старку в конце концов надоела игра. Он поймал ее, и они прильнули друг к другу, плавно покачиваясь среди деревьев в чудесном невесомом парении. Ее поцелуй был поначалу ленивым, дразнящим и капризным. Затем он переменился. Весь тлеющий в Старке гнев выплеснулся в пламя иного рода. Объятия его были грубы и свирепы, и она засмеялась мелким, яростным и беззвучным смехом и ответила тем же, напомнив, как он подумал, что губы ее похожи на горький плод и причинят страдания мужчине, который их целует. Наконец она высвободилась и присела передохнуть на толстую ветвь, опершись спиной о ствол, и расхохоталась. Глаза у нее были такие же сверкающие и жестокие, как у Старка. Старк уселся у ее ног.
— Чего ты хочешь? — спросил он, — Чего ты от меня хочешь?
Она улыбнулась. В ней не было ничего затаенного или робкого.
Она была смела, как клинок.
— Сейчас скажу, дикарь.
Он вздрогнул.
— Ты где подхватила это прозвище?
— Я расспрашивала о тебе землянина Лэррэби. Это имя тебе подходит. — Она наклонилась вперед, — Вот чего я от тебя хочу. Убей ради меня Эгиля и его брата Конда. И Бора тоже, он вырастет и станет еще хуже, чем они оба, — хотя я это могу сделать и сама, если ты против того, чтобы убивать детей. Правда, Бор скорее чудовище, а не ребенок. Бабушка не может жить вечно, и, если убрать моих кузенов, она мне не угроза. Треон не в счет.
— А если я соглашусь, что тогда?
— Свобода. И я. Ты будешь править Шурууном вместе со мной.
Глаза Старка сделались насмешливыми:
— И как долго, Варра?
— Кто знает? А какая тебе разница? Годы сами о себе позаботятся. — Она пожала плечами. — Кровь Лхари иссякла. Настала пора влить свежую. После нас будут править наши дети, и это будут настоящие мужчины.
Старк рассмеялся, прямо-таки зарычал от смеха.
— Мало того, что я раб у Лхари. Я теперь еще должен стать палачом, а также быком-производителем! — Он пристально поглядел на нее. — Почему я, Варра? Почему ты так за меня ухватилась?
— Потому что, как я сказала, ты первый мужчина, которого я встретила после того, как умер мой отец. Ну и есть в тебе кое-что…
Она оттолкнулась от дерева и принялась лениво парить, касаясь губами губ Старка.
— Думаешь, жить со мной так уж плохо, дикарь?
Она была очаровательна. Она сводила с ума, серебряная ведьма, светящаяся среди темных огней моря, полная злобы и смеха. Старк подался вперед и притянул ее к себе.
— Не плохо, — пробормотал он, — Опасно.
Он. поцеловал ее, и она прошептала:
— Думаю, ты не боишься опасности.
— Напротив, я осторожный человек, — Он отстранил ее, чтобы иметь возможность посмотреть ей в глаза, — У меня с Эгилем свои счеты, но я не стану убивать из-за угла. Борьба должна быть честной, и Конду придется поберечься.
— А что, разве Эгиль был честен с тобой? Или со мной?
Он пожал плечами.
— Все будет по-моему. Или — никак.
Некоторое время она обдумывала его ответ. Затем кивнула.
— Ладно. Что касается Конда, то, если ему понадобится уплатить кровавый долг, гордость заставит его сражаться. Лхари все очень гордые, — горько добавила она. — Это наше проклятие. Но это у нас в крови, в чем ты еще убедишься.
— Еще одно условие. Зарет и Хелви надо освободить, и вообще с рабством должно быть покончено.
Она взглянула на него в изумлении:
— Ты многого требуешь, дикарь.
— Да или нет?
— И да, и нет. Зарет и Хелви ты получишь, коли настаиваешь, хотя одним богам ведомо, что ты нашел в этом тщедушном ребенке. Что же до остального… — Она насмешливо улыбнулась. — Я не дура, Старк. Ты пытаешься меня обойти, а мы должны играть вместе.
Он рассмеялся.
— Справедливо. А теперь вот что скажи мне, ведьма с серебряными локонами. Как мне подобраться к Эгилю, чтобы убить его?
— Я все устрою.
Она сказала это с такой зловещей уверенностью, что он был более чем убежден — она действительно все устроит. Он помолчал секунду-другую, затем спросил:
— Варра, чего ищут Лхари на морском дне?
Она медленно ответила:
— Я говорила уже, что мы гордый клан. Из-за нашей гордости нас изгнали с Высоких плато столетия назад. Теперь гордость — это все, что у нас осталось. Но она достаточно сильна, — Она перевела дух и продолжала, — Думаю, о городе на дне мы знали давно. Но это никогда ничего не значило, пока мой отец не сделался одержим этой идеей. Он целыми днями пропадал здесь, на дне, занимаясь исследованиями. Именно он нашел оружие и энергетическую машину, ту, что на острове. Затем он разыскал чертежи и металлическую книгу, запрятанные в тайнике. Книга была написана пиктограммами, их следовало расшифровать, а чертеж изображал площадь с разрушенным зданием и храмами, и отдельно — схема подземных катакомб. В книге говорилось о таинственной вещи, вызывающей изумление и страх. И мой отец верил, что здание было разрушено, чтобы закрыть вход в катакомбы, где эта вещь хранилась. Он решил ее найти.
