Роберт Сальваторе - Восстание короля
— Знай, что я пронесу его с собой в самых тёмных сражениях, мой старый друг. И я буду знать, что твой дух рядом со мной и горе всем кто станет против меня.
Он начал опускать рожок, но Реджис схватил его за руку и жестом велел ему подуть, и это казалось подходящим способом закончить погребение Тибблдорфа Пвента.
И вот, в солнечный и жаркий летний день, неблагозвучный напев сломанного серебряного рожка зазвучал в Широкой Скамье, уносясь в небольшом летнем бризе. И с ветерком прибыл сероватый туман, и все друзья растерянно наблюдали, как этот туман собрался в знакомую фигуру.
— Пвент, — выдохнул Бренор, когда воин сформировался и начал прыгать вокруг, с диким рыком: «Мой король!» — и сжимать кулаки, как будто ища на кого бы напасть.
— Пенелопа! — закричал Дзирт, вынимая клинки. Лидер Гарпеллов помчался рядом с ним, качая головой в недоумении.
Пвент продолжал прыгать, глядя по сторонам, но не сделал и движения, чтобы приблизиться к любому из них. Наконец, он повернулся к Бренору, поднял руки как будто в недоумении, а потом исчез в сером тумане, который втянулся в серебряный рожок.
— О, великий! — воскликнул Реджис.
— Это не был Пвент, — сказала Кэтти-бри. — Не его душа, но… — Она повернулась к Пенелопе, которая повернулась к старому священнику, а тот только пожал плечами.
Киппера засмеялся и обратил на себя все взгляды.
— Рожок! — закричал он и захлопал в ладоши. — Старое волшебство не пропадает легко.
— Ты же не имеешь в виду, что… — заметил Вульфгар.
— Это довольно уникальный берсеркер, я думаю, — сказал Киппер. — Да, Король Бренор, несите свой рожок, когда пойдёте в бой, и увидишь, что сила твоего старого воина готова защитить тебя снова.
Бренор недоверчиво посмотрел на рожок, затем оглянулся на своих друзей.
— Это не он? — спросил он Кэтти-бри.
Девушка покачала головой.
— Тибблдорф Пвент покинул этот мир, — она уверила его. — На самом деле. Он теперь в мире.
— То, что вы вызываете — это волшебство рожка, — согласилась Пенелопа. — Это — воплощение боевого духа Пвента, вылепленного телесным образом волшебством рожка. Ничего больше.
Бренор повертел рожок в руках и взглянул на Вульфгара.
— Сколько? — спросил он.
Варвар пожал плечами:
— Я вызывал целых десять союзников из этого рожка.
— Десять Пвентов? — со злой усмешкой спросил Бренор.
Киппер засмеялся:
— Только один, я предполагаю, — объяснил он. — Те десять ранее вызванных были воплощениями десяти различных убитых варваров, я уверен.
— Ба! — фыркнул Бренор, показав широкую улыбку под рыжей бородой. — Вы только дайте мне десять Пвентов, и я возьму всю кучу Много-стрел в короткие сроки.
Дзирт вслух засмеялся, также как и другие, также как и Бренор. Для компаньонов Халла, возможно, не было лучшего или более подходящего способа закончить похороны Тибблдорфа Пвента.
Кроме, конечно, подъема кружки эля за прекрасного товарища и Бренор очень быстро позаботился об этой небольшой детали.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПОД ТЁМНЫМ НЕБОМ
Я прожил уже два века, и большая часть этих лет прошла в конфликтах — сражениях и войнах, чудовищных засадах и неожиданных опасностях.
Всё же, если я сложу воедино все сражения, что я провёл в своей жизни, то эта полная мера времени побледнеет по сравнению с количеством часов тренировок, которые я мог бы посвятить своей борьбе за одну декаду. В самом деле, сколько сотен часов и тысяч дней я потратил поднимая оружие против воображаемых противников; тренируя мышцы, чтобы пустить в ход клинки с той наибольшей скоростью, с какой только возможно, в идеальным балансе, под нужным углом, в правильный момент?
На единственной тренировке я мог бы выполнить средний колющий удар больше раз, чем во всех поединках, что я когда-либо знал вместе взятых. Это — путь воина, единственный путь, который я осознал как истинный для всех, кто хочет подняться к высотам мастерства, единственный путь для всех, кто стремится к совершенству, даже зная, что его не существует.
Поскольку нет никакого идеального удара, никакой идеальной защиты, никакой идеальной формы. Само слово определяет состояние, которое не может быть улучшено, но оно не относится, и не может относиться к мышцам, уму и технике.
Таким образом, нет никакого состояния совершенства, но искать его — это не безумие, нет, поскольку именно упорный поиск и неустанное движение и определяют качество воина.
Когда вы видите путь и сосредотачиваетесь не только на цели, вы познаёте смирение.
Воин должен быть смиренным.
Слишком часто люди значительно подчиняют свои жизни целями, и, впоследствии, тому, что они считают достижениями. Я размышлял над этим много раз в моей жизни, и мудрость прожитых лет научила меня постоянно двигаться к цели за пределами досягаемости. Ибо оборотная сторона достижений — самоуспокоенность? Я пришёл к выводу, что слишком часто мы называем цель и достигаем её, а потом думаем, что путь окончен.
Я стремлюсь к совершенству во владении клинками и своим телом. Я знаю, что его нет, и это знание ведёт меня вперёд каждый день, и никогда не позволяет разочароваться или сожалеть. Моя цель недостижима, но, правда в том, что для меня именно путь к этой цели более важен.
Это верно для цели каждого человека, но мы редко это замечаем. Мы ищем цели, как будто успех в их достижении предоставит волшебное счастье и бесконечное удовлетворение, но разве так бывает? Бренор хотел найти Мифрил Халл и нашёл, но, сколько лет последующих за этим успехом, мой друг дворф мечтал, чтобы Халл всё ещё не был найден? По крайней мере, отдалить от себя эту цель, и тогда он стал искать новые приключения, новые дороги и новые цели, и, в конечном счете, совсем отказался от трона в Мифрил Халле.
И если это верно для короля, то это верно и для простого человека, и на самом деле это верно почти для всех, кто тратит свои жизни в безумном порыве к следующему «если только», и при этом, не замечая самую важную правду из всех.
Путь более важен, чем цель, поскольку, даже если цель очень желанна, путь к ней — фактически, нить вашей жизни.
И поэтому, я поставил перед собой недостижимую цель: совершенство тела, совершенство в сражении.
И эти пожизненные поиски поддерживают меня.
Сколько раз я едва избежал укуса чудовищной пасти или убийственного лезвия врага? Сколько раз я добивался успеха благодаря памяти моих мышц, их способности двигаться, как мне нужно, даже прежде чем я подумаю о перемещении? Неустанная практика, медленный танец, быстрый танец, повторение за повторением, позволяют выполнять тщательно изученные движения на грани простого рефлекса. Когда я танцую, я вижу в мысленном взоре угол нападения моего противника, расположение его ног, положение его тела. Я закрываю глаза и помещаю то изображение в свой ум и реагирую на него всем телом, тщательно вычисляя надлежащий ответ, правильное парирование или ответный удар, преимущество и открытие.
