Робин Хобб - Ученик убийцы. Королевский убийца (сборник)
– И потому я убил их, – продолжал я, глядя только на Браунди. – Ножом короля. Иначе зачем бы я выбрал такое оружие?
– Безумцам свойственны странные поступки, – заметил герцог Келвар из Риппона, в то время как Регал задыхался от ярости.
Я спокойно встретил взгляд Келвара. В последний раз я разговаривал с ним за его столом в Страже Вод.
– Я не безумен, – заверил я его. – И был не более безумен в ту ночь, когда сражался под стенами Стража Вод.
– Может быть, и так, – задумчиво согласился Келвар. – Все говорят, что он впадает в неистовство, когда сражается.
В глазах Регала появился блеск.
– А также говорят, что после сражения у него была кровь на губах. Он просто становится одним из животных, с которыми вырос. Он практикует Дар.
Наступила гробовая тишина. Герцоги обменялись взглядами, и, когда Шемши посмотрел на меня, в его глазах было отвращение. Браунди ответил Регалу:
– Вы подводите его к смертному приговору. У вас есть свидетель?
– Который видел кровь на его губах? Несколько.
Браунди покачал головой.
– Каждый может выйти из битвы с окровавленным лицом. Топор – это не самое легкое оружие. Я могу это засвидетельствовать. Для обвинения потребуется нечто большее.
– Тогда давайте созовем Совет, – нетерпеливо потребовал Регал. – Послушаете, что скажет Волзед о том, как и от чьей руки умер мой отец.
Три герцога снова обменялись взглядами. Потом их взоры устремились на меня. Они размышляли. Теперь герцог Браунди был главным на побережье. Я убедился в этом, когда он заговорил.
– Будущий король Регал. Извольте говорить ясно. Вы обвиняете Фитца Чивэла, сына Чивэла, в том, что он применил звериную магию для убийства короля Шрюда. Это, безусловно, смертный приговор. Мы просим, чтобы вы доказали нам не только то, что он владеет Даром, но и то, что он использовал его, чтобы причинить вред другому. Все мы были свидетелями тому, что на теле короля не было никаких следов, никаких знаков смертельной схватки. Если бы вы не подняли крик об измене, мы могли бы счесть, что он умер от старости. Некоторые, однако, говорят, что вы только искали повод, чтобы избавиться от Фитца Чивэла. Я знаю, что вам известно об этих разговорах. Я говорю это открыто, чтобы дать вам возможность опровергнуть слухи. – Браунди помолчал, как бы споря с самим собой. Он еще раз посмотрел на правителей других герцогств. Когда ни Келвар, ни Шемши не выказали никаких признаков несогласия, он откашлялся и продолжил: – У нас есть предложение, будущий король Регал. Докажите нам, сир, что Фитц Чивэл владеет Даром и что он убил таким образом короля Шрюда, и мы позволим умертвить его по вашему желанию. Мы будем свидетелями вашей коронации как короля Шести Герцогств. В дальнейшем мы примем лорда Брайта в качестве вашего представителя в Оленьем замке и не станем возражать, если вы увезете ваш двор в Тредфорд.
В глазах Регала отразился триумф. Потом его сменило подозрение.
– А если, герцог Браунди, мои доказательства не удовлетворят вас?
– Тогда Фитц Чивэл останется в живых, – спокойно заявил Браунди. – И вы передадите ему управление Оленьим замком и его вооруженными силами.
И все три прибрежных герцога посмотрели на Регала.
– Это измена и предательство! – прошипел он.
Рука Шемши дернулась к мечу. Келвар покраснел, но ничего не сказал. Напряженность в шеренге солдат достигла предела. Только Браунди оставался неподвижным.
– Мой лорд, у вас есть еще обвинения? – спросил он. – Но мы снова потребуем, чтобы они были доказаны. Вашу коронацию придется отложить.
Мгновение все сверлили друг друга глазами, потом Регал заговорил, сбавив тон:
– Я сказал не подумав, мои герцоги. Это тяжелое время для меня. Внезапная смерть моего отца, моего брата, исчезновение нашей королевы… право же, этого достаточно, чтобы любой человек мог сделать поспешные заключения. Я… Очень хорошо. Я подчинюсь… условиям, которые вы ставите передо мной. Я докажу, что Фитц Чивэл наделен Даром, или освобожу его. Это вас удовлетворит?
– Нет, мой будущий король, – тихо возразил Браунди. – Это не те условия, о которых мы говорили. Если Фитц Чивэл невиновен, он останется командовать Оленьим замком. Если вы докажете его виновность, правителем станет Брайт.
– А смерть Джастина и Сирен, ценных членов круга Силы? Мы знаем, что эти обвинения мы можем предъявить ему. Это он признает. – Взгляд, который Регал бросил на меня, должен был убить меня на месте.
Как глубоко он сожалел, наверное, что обвинил меня в убийстве Шрюда. Если бы Регал не поддержал диких высказываний Волзеда, он мог бы потребовать, чтобы меня утопили за убийство Джастина. Все бы засвидетельствовали, что это было делом моих рук. По странной иронии судьбы именно его попытки очернить меня могли спасти меня от смерти.
– У вас будет возможность доказать, что он владеет Даром и причастен к смерти вашего отца. Только за эти преступления вы сможете его повесить. Что до остального… Он утверждает, что двое ваших слуг были убийцами короля. Но если он невиновен, мы требуем признать, что те, кого он убил, должны были умереть.
– Это невыносимо! – рявкнул Регал.
– Мой лорд, таковы наши условия, – спокойно ответил Браунди.
– А что, если я не соглашусь? – выпалил Регал.
Браунди пожал плечами.
– Небеса чисты, мой лорд. Это погода для пиратов. Те из нас, кто живет на берегу, должны возвратиться в собственные замки. Без решения всего Совета вы не можете короноваться и назначить человека, который управлял бы Оленьим замком в ваше отсутствие. Вам придется провести зиму здесь, мой лорд, и вместе с нами противостоять пиратам.
– Вы загнали меня в угол своими жалкими законами только для того, чтобы я подчинился вашей воле. Король я вам или нет? – спросил Регал грубо.
– Вы не наш король, – твердо ответил Браунди. – Вы только наш будущий король. И, вполне вероятно, останетесь таковым, пока этот вопрос не будет разрешен.
Нетрудно было догадаться, как отнесся ко всему этому Регал.
– Что ж, хорошо, – сказал он невыразительно и слишком быстро. – Полагаю, я должен подчиниться этой… этим унизительным условиям. Помните, что это было ваше решение, а не мое.
Он повернулся и посмотрел на меня. Тогда я понял, что он не сдержит своего слова, понял, что умру в этом подвале. Это болезненное и внезапное осознание скорой смерти помутило мой взгляд и заставило меня покачнуться. Я почувствовал, что моя жизнь висит на волоске. Холод охватил меня.
– Тогда договорились, – сказал Браунди.
Он снова взглянул на меня и нахмурился. Что-то из того, что я чувствовал, видимо, отразилось на моем лице, потому что он быстро спросил:
