Робин Хобб - Ученик убийцы. Королевский убийца (сборник)
Иногда я просыпался. Из всех жестоких шуток, которые в последнее время сыграла со мной судьба, это пробуждение было самой жестокой. Я лежал неподвижно и перебирал в уме свои многочисленные горести. Я обессилел от ярости, вызванной семенами карриса, изнемог от моей битвы Силой с Джастином и Сирен. Меня несколько раз серьезно ранили мечом в правую руку и один раз в левое бедро, причем я совершенно не мог вспомнить, как это случилось. Ни одна из ран не была перевязана. Мой рукав и штаны присохли к коже. Тот, кто лишил меня сознания ударом по голове, для верности нанес мне еще несколько ударов. Но все было в порядке. Я повторил себе это несколько раз, пытаясь не обращать внимания на дрожь в руке и ноге. Я открыл глаза. Я находился в маленькой каменной комнате. В углу стоял горшок. Решив наконец, что могу двигаться, я вытянул шею и увидел дверь с маленьким зарешеченным окном. В него проникал слабый луч света от мерцающего факела. О! Да. Подземные темницы. Мое любопытство было удовлетворено, я закрыл глаза и заснул. Нос к хвосту. Я отдыхал в глубоком логове, заметенном снегом. Иллюзия безопасности, которую создал для меня Ночной Волк. Я был так слаб, что даже его мысли казались мне туманными.
Безопасно. – Это все, что он смог мне передать.
Я снова проснулся. По-видимому, прошло довольно много времени, поскольку меня теперь мучила жажда. В остальном все было по-прежнему. В этот раз я заметил, что скамейка, на которой я лежал, тоже сделана из камня. Тюфяком для меня служила моя одежда.
– Эй? – позвал я. – Стража!
Ответа не было. Моя голова кружилась. Через некоторое время я не мог вспомнить, кричал ли я в действительности или только собирался с силами, чтобы закричать. Вскоре силы совсем меня оставили. Я снова заснул.
Меня разбудил сердитый голос Пейшенс. Тот, с кем она спорила, был не очень-то разговорчив и не сдавался.
– Это смешно. Что я могу сделать?
В ответ – ни звука.
– Но я знала его с тех пор, как он был ребенком.
За дверью замолчали. Потом послышалось:
– Он ранен. Ничего не случится, если я посмотрю на его раны.
Снова воцарилось молчание.
Через некоторое время я решил, что могу немного пошевелиться. У меня было множество синяков и царапин. Вероятно, я приобрел их во время путешествия из Большого зала сюда. Когда я двигался, одежда бередила мои раны, но я решил, что смогу это перенести. Для такой маленькой комнаты путь от кровати до двери оказался очень длинным. Но я собрался с силами и сумел выглянуть из маленького зарешеченного окна. Я увидел только каменную стену противоположной стороны коридора. Я схватился за решетку здоровой рукой.
– Пейшенс? – прохрипел я.
– Фитц? О Фитц, с тобой все хорошо?
Ну и вопрос. Я начал смеяться, но закашлялся и вскоре ощутил во рту вкус крови. Я не знал, что сказать. Мне было отнюдь не хорошо, но Пейшенс не должна слишком уж интересоваться мной. Даже моему помутненному рассудку это было ясно.
– Я в порядке, – прокаркал я наконец.
– О Фитц, король умер! – крикнула она из коридора. Она торопилась рассказать мне все. – А королева Кетриккен исчезла, и будущий король Регал говорит, что всему виной ты. А еще говорят…
– Леди Пейшенс, вам лучше уйти, – прервал ее страж.
Она не обратила на него внимания.
– …ты сошел с ума от горя из-за смерти Верити и убил короля, Сирен и Джастина, и никто не знает, что ты сделал с королевой, и никто не может…
– Вам нельзя разговаривать с пленником, мэм, – настаивал стражник, но она продолжала.
– …найти шута. Волзед сказал, что видел, как ты и шут ссорились над телом короля, а потом явился Рябой, чтобы унести его душу. Волзед лишился рассудка. А Регал еще обвиняет тебя в какой-то гадкой магии и в том, что у тебя душа зверя. Он говорит, что ты таким образом убил короля. И…
– Мэм, вам лучше уйти – или мне придется распорядиться, чтобы вас увели.
– Тогда сделай это, – сказала Пейшенс. – Только попробуй. Только посмей попытаться. Лейси, этот человек докучает мне. А, ты хочешь коснуться меня? Меня, которая была королевой Чивэла? Ну, Лейси, не делай ему больно, он всего лишь мальчик. Невоспитанный, конечно, но все-таки мальчик.
– Леди Пейшенс, я умоляю вас.
Тон стражника изменился.
– Ты все равно не можешь вытащить меня отсюда, не покидая своего поста. Ты думаешь, я так глупа, что не знаю этого? Что ты будешь делать? Обнажишь свой меч против двух старых женщин?
– Честер! Где ты? – взвыл часовой. – Будь ты проклят, Честер! – в его голосе было отчаяние. Вероятно, тот пьет холодное пиво и ест горячее мясо наверху, в караульной, подумал я и почувствовал головокружение.
– Честер? – голос стражника раздавался все тише и тише. Он действительно оказался настолько глуп, что оставил леди Пейшенс одну и ушел искать своего товарища.
Через мгновение я услышал легкий стук ее туфель за моей дверью. Она прикоснулась к моей руке, сжимавшей решетку. Пейшенс не хватало роста, чтобы заглянуть в окно, а коридор был таким узким, что она не могла отступить назад и дать мне посмотреть на нее. Но прикосновение ее руки было прекрасным, как луч солнечного света.
– Скажешь, когда он будет возвращаться, Лейси, – распорядилась она и обратилась ко мне: – Как ты на самом деле? – Она говорила тихо, чтобы ее мог слышать только я.
– Хочу пить. Есть. Холодно. Больно. – Не имело смысла лгать ей. – Что происходит в замке?
– Полный хаос. Солдаты из гарнизона подавили бунт в Большом зале, но потом снаружи произошла драка между приверженцами Регала и нашими гвардейцами. Гвардия королевы Кетриккен пыталась разнять их, и офицеры снова успокоили солдат. Но напряжение осталось. Дрались не только солдаты. У многих гостей синяки, кое-кто до сих пор хромает. К счастью, никто не получил серьезных увечий. Говорят, хуже всех пришлось Блейду. Его свалили, когда он пытался отбить тебя у людей из Фарроу. У него повреждены ребра, подбиты оба глаза и сломана рука. Но Баррич говорит, что все будет в порядке. А герцоги ощетинились друг на друга, как собаки.
– Баррич? – хрипло спросил я.
– Его не втянули в драку, – ответила она успокаивающе. – С ним все хорошо, если не считать хандры и того, что он взрывается по любому поводу. Но для него, я полагаю, это нормально.
Сердце мое колотилось. Баррич! Почему он не ушел? Я не смел больше спрашивать. Еще один лишний вопрос – и Пейшенс начнет догадываться.
– Так. А Регал? – спросил я.
Она фыркнула.
– Мне кажется, Регала раздражает только то, что у него больше нет причин покидать Олений замок. Ведь, как ты знаешь, он должен был увезти внутрь страны короля Шрюда и Кетриккен, чтобы они были в безопасности. И поэтому грабил дворец, чтобы у них были с собой вещи, к которым они привыкли. Теперь у него нет такого оправдания, и прибрежные герцоги потребовали, чтобы он сам защитил замок или по крайней мере оставил бы здесь кого-нибудь по их выбору. Он предложил кандидатуру своего кузена, лорда Брайта из Фарроу, но прибрежные герцоги не любят его. Теперь, когда Регал скоропостижно оказался королем, не думаю, что он получает от своего положения столько радости, как ему мечталось.
