Некомбатант (СИ) - Лысак Сергей Васильевич
Вот наконец-то и состоялось мое знакомство с творениями местных корабелов. Пока «Тритон» стоял в Петербурге под погрузкой, постарался сразу же наладить хорошие отношения с капитаном и механиком, проявив здоровое любопытство в отношении парохода, и попросив рассказать и показать, «как оно все устроено». Поскольку я — молодой инженер, только что закончивший институт, и собираюсь посвятить себя искусству судостроения. Возражений не последовало, Капитан и механик быстро узнали, что за пассажир к ним пожаловал, поэтому постарались удовлетворить мое любопытство по максимуму. Пока «Тритон» стоял в порту, мне удалось под присмотром выделенного в качестве гида матроса облазить все закоулки пакетбота. А механик Густав Нильсен — тоже датчанин, устроил подробную экскурсию по машинному и котельному отделению, с гордостью рассказывая о своем хозяйстве. Я, естественно, ахал и восхищался. А про себя думал, что это — образец того, как не надо делать.
«Тритон» был построен в Англии всего два года назад, так что можно было сказать о нем, как о последнем слове английской техники. Но заложенные в него еще на стадии проектирования конструктивные недостатки делали данный проект совершенно неподходящим для моих целей. Причем нельзя было винить в этом английских корабелов. Концепция морского судна с механическим двигателем еще толком не сложилась. Поэтому частенько на свет появлялись такие «шедевры» судостроения, что оставалось только удивляться, как они вообще умудрялись доходить до порта назначения, избежав пожаров и взрывов паровых котлов. А поскольку надежность паровой машины в данный исторический период оставляла желать лучшего, а запасы угля на борту ограничены, то все пароходы имели парусное вооружение. Кто-то более совершенное, кто-то попроще, но имели все. Также очень мне не понравились деревянный корпус и гребные колеса. Сочетание деревянного корпуса и топки парового котла — довольно опасное соседство. Чему было много подтверждений в истории. А гребные колеса хороши для рек, где не бывает большого волнения. Для моря же, лучше гребного винта, даже в моем мире и в мое время, лучше так никто ничего и не придумал. Но здесь об этом пока еще не знают. И продолжают устанавливать гребные колеса на морские суда, где они работают далеко не лучшим образом в неподходящих для себя условиях. Я тоже не собираюсь никого переубеждать. Во-первых, пусть господа «просвещенные мореплаватели» и дальше пребывают в состоянии невежества какое-то время. А во-вторых, меня даже слушать никто не станет. Кто я такой против матерых зубров английского судостроения? В целом же пароходик у англичан получился довольно крепкий и мореходный, надо отдать им должное. Поэтому можно надеяться, что до Копенгагена мы доберемся благополучно.
Ладно, время ознакомиться с технической стороной интересующих меня вопросов еще будет. А пока можно посмотреть со стороны, с чем же мне предстоит столкнуться в «просвещенной» Европе. Пассажиров на пакетботе хватало, причем в основном одни иностранцы. Подданных Российской Империи всего четыре человека. Кроме моей скромной персоны еще два чиновника Министерства иностранных дел и купец, направлявшийся в Данию по своим коммерческим делам. Они меня не интересовали, поскольку купец сразу же после выхода из Петербурга стал отмечать с найденными собутыльниками начало нашего морского путешествия, а дипломаты держались обособлено, и идти на контакт не хотели. Зато другие пассажиры дали массу информации, сами того не подозревая. В основном здесь были датчане и пруссаки, среди которых затесались два француза и два голландца. Но голландцы составили компанию нашему поклоннику Бахуса, а вот французы имели неосторожность начать обсуждать Россию в негативном свете в моем присутствии, будучи уверенными, что я их не понимаю. Они прибыли на «Тритон» незадолго до отхода, и слышали, как я общался с капитаном на хорошем немецком. И возможно, приняли меня за пруссака. Поэтому сейчас не стеснялись в выражениях. Я как раз беседовал с коммерсантом из Копенгагена, который тоже неплохо знал немецкий, а заодно слушал словоизлияния представителей «прекрасной» Франции.
— Поль, я до сих пор не пойму, что ты нашел в этой варварской стране? Зачем мы сюда притащились?
— А чем ты недоволен? Разве мы не получили то, что хотели?
— Получили. Но смотреть на эти рожи и улыбаться им, считая этих варваров цивилизованными людьми… Нет, Поль, это выше моих сил!
— Не привередничай, Луи! В нашем деле будешь улыбаться самому черту, если хочешь быть в прибыли. А такой прибыли, как в этой дикой России, мы не найдем больше нигде. Или ты забыл, чем закончился наш прошлогодний вояж в Лондон?
— Упаси господь… Но все равно, неужели тебе не противно общаться с этими варварами, считающими себя ровней цивилизованным европейцам?
— У тебя есть лучшие варианты? Озвучь их, с удовольствием выслушаю!
— В том-то и дело, что нет.
— Вот и не скули! А то удачу спугнешь…
Дальнейшее было в том же духе. От «утонченных» французов не отставали несколько менее «утонченные» датчане и пруссаки, когда разговаривали между собой на своем языке. То, что я знаю датский и немецкий (а также многие другие языки благодаря Гансу), им было неведомо, поэтому господа европейцы не стеснялись в выражениях. На всякий случай брал на заметку наиболее рьяных «критиков». Как знать, планета круглая. Может и встретимся когда-нибудь. Буду знать, с кем имею дело.
Дальнейшие дни нашего плавания по Балтийскому морю прошли однообразно. Погода стояла хорошая, не качало, и пассажиры весело проводили время, давая возможность наблюдать за ними в естественной обстановке. Я же снова посетил «преисподнюю», как называла машинное и котельное отделение команда «Тритона», посмотрев на работу машины на ходу. Конечно, зрелище впечатляющее. В моем прежнем мире такого уже не увидишь. Попутно сделал для себя заметки, что хорошего можно взять из английского проекта, что изменить, а от чего вообще отказаться. А еще я все же наказал хамов французов. Убедившись, что они заядлые картежники, сделал так, чтобы до них дошли слухи обо мне, как о непутевом наследнике богатого русского промышленника, направляющегося в Европу, причем склонного к азартным играм. Ведь зачем отпрыски русских нуворишей отправляются в Европу? Сорить деньгами, естественно! Вот эти два недоумка и решили обчистить меня, очень умело (как они считали) надавив на мою жадность. В результате игра превратилась в увлекательное шоу, которое завладело вниманием всех пассажиров, оказавшихся в этот момент в кают-компании. Зная прекрасно все приемы по «окучиванию лоха», с помощью Ганса я в нужный момент поломал представителям прекрасной Франции их коварные планы. В результате месье лишились крупной суммы наличных. Хоть они и заподозрили меня в шулерстве, что было ясно по их негодующим взглядам, но не стали поднимать шум. Поскольку поняли, что их раскусили. Зачем я так поступил? По двум причинам. Во-первых, надо создать нужное мнение о себе в Европе, как о типичном русском нуворише. Которому не чужды азарт и все радости жизни. Что подстегнет интерес иностранных разведок к моей скромной персоне. А во-вторых, выявить возможных соглядатаев. Вот не верю я, что таинственный мистер Икс так просто отказался от своих планов, и оставил меня в покое! И если наблюдатели здесь есть, то они как-то себя проявят. Но… Ничего не произошло. А на следующий день «Тритон» прибыл в Копенгаген.
Столица датского королевства встретила пасмурной погодой. Порт был забит судами под различными флагами, и прибытие нашего пакетбота никакого ажиотажа не вызвало. Быстро пройдя положенные формальности, я оказался на берегу и сразу же оказался в разноязычном человеческом круговороте, заполонившем портовую часть города. Отовсюду слышалась не только датская, но также шведская, норвежская и немецкая речь. Взяв извозчика, попросил доставить меня в отель «Данмарк», о котором собрал информацию еще в Петербурге. Останавливаться в каком-нибудь клоповнике никакого желания не было.
