Джеральд Старк - Крепость мрака
Раньше тут располагался большой округлый зал с множеством окон, напоминанием о которых служили нижние части проемов с торчащими кое-где осколками разноцветных стекол. Сохранился мраморный пол в перекрестьях сине-алых зигзагов, и две большие витые лестницы, пронизывавшие насквозь всю башню. Часть комнат в нижних этажах оказалась вполне пригодна для жилья — после того, как оттуда вынесли груду обломков мебели и потолочных украшений, рухнувших во время сотрясения башни, вымели пыль со щебенкой и расставили вещи, ранее составлявшие обстановку походного шатра Исенны. Разлетевшиеся вдребезги стекла и витражи заменить не удалось, но, поскольку на дворе стояло лето, это пока не причиняло неудобств.
Аллерикс, как и намеревался когда-то, прошел в сопровождении своих Владеющих Силой и двергских воевод по захваченному замку, не выказав особенного интереса к чему-либо из увиденного. Он побывал в Зале Решений, почти не пострадавшей, если не считать пустых оконных проемов, где распорядился перенести громоздкое кресло с зубчатой спинкой на вершину башни, а радужный мозаичный стол изрубить на части и сжечь. Ему показали разрозненные остатки книжного собрания, которое защитники Крепости не успели ни вывезти, ни спрятать, устроенный в покоях правой башни маленький храм состоявшей на постаменте бронзовой фигуркой лошади, брошенные прямо на лестничной площадке сундуки, полные золотых слитков и драгоценной утвари, однако никто не брался ответить на единственный, заданный очень холодным тоном вопрос Исенны: где камни Семицветья и их Хранители?
Едва Цитадель пала, Исенна приказал наиболее проверенным и толковым своим приближенным, а также немногим уцелевшим магам забросить все прочие дела и любыми средствами искать Кристаллы Радуги. Он занялся бы поисками самолично, но рана, нанесенная Алмазным Жезлом, на три дня погрузила его в полубессознательное состояние — Воитель валялся пластом, из последних сил сдерживаясь, чтобы не заорать от боли, на попечении лучших лекарей обоих племен. Розыскники из кожи вон лезли, работая денно и нощно, не за страх, а за совесть — ведь от их усилий зависел итог всей войны, оправданность или бесцельность чудовищных жертв — но все их старания канули втуне.
Тому имелось множество вполне веских причин.
Хранители могли быть убиты во время штурма, а их тела и находившиеся при них Кристаллы Радуги спрятаны, либо затерялись среди руин Цитадели. Растаскивание обрушившихся зданий и бастионов силами пленных могло занять не день и не луну, а никак не меньше одного-двух полных солнечных кругов. И то — если согнать сюда жителей окрестных покоренных городов да обратиться за помощью к мастерам подгорного народа, умеющим разрушать самые крепкие скалы. Если же кто-то из ковена Радуги остался в живых, то задача становилась еще сложнее. Они могли скрываться в подземельях Крепости — по слухам, внизу тянулся целый лабиринт; неузнанными таиться среди пленников, выжидая удачного момента для побега или нападения…
Перетряхнуть руины гигантского города-крепости представлялось трудом вовсе невыполнимым. Тщательно обыскать каждое мертвое тело, всякий закоулок, разобрать и обследовать рухнувшие постройки, отыскать и обезвредить спрятанные тайники с хитроумными ловушками… Если учесть, что подневольные пленники участвовали в поисках крайне неохотно, а гордые воители-альбы попросту гнушались раскопками, основная работа — после бурных споров, едва не приведших к рукопашной — опять-таки досталась двергам. Поначалу те взялись за дело с большим пылом, рассчитывая вскоре добраться до потаенных сокровищ. Опыта и упорства им было не занимать. Но почти сразу выяснилось, что жадных карликов в первую голову интересуют золотые кладовые и ничего более; к тому же, случалось, в обнаруженном тайнике срабатывала скрытая ловушка, уничтожая алчных грабителей вместе с драгоценным содержимым… Словом, уже на второй день стало ясно, что поиск вслепую — не что иное, как бесполезная трата времени и сил.
Мудрые маги пошли иным путем и добились большего успеха… но результаты их изысканий оказались столь ошеломляющи, что не сразу сыскался храбрец, готовый пожертвовать собой и доложить о них Исенне.
Было допрошено более пятисот пленных — в основном те, кого взяли в самом замке, в Серебряных Пиках. На допросы забирали десятками, от зари до зари. Коннахар и Лиессин Майлдаф также попали в. их число, сохранив об этом самые отвратительные воспоминания. Впрочем, Конни и Льоу еще посчастливилось — к ним, как и ко всем допрашиваемым, всего лишь применили Заклятие Ключа, делающее невозможным любую ложь; некоторых к тому же пытали — но и под пыткой, и под властью заклятия ответы звучали одинаково. Та часть допрошенных, которая что-либо знала, в один голос твердила: все три дня штурма, до того момента, когда армия завоевателей ворвалась в Вершину, в одном из дворов замка стояло некое чародейское творение, «врата, сотканные из огня и тумана», как их описывали. Сквозь него ушла большая часть мирного населения крепости, во множестве уносили какие-то сундуки и ящики, а порой даже протаскивали груженые подводы. Сквозь них же ушли Хранители Радуги, когда стало ясно, что Цитадель обречена. Ушли — и унесли с собой Семицветье, после чего Врата исчезли начисто.
Услышав такое в первый раз, альбы не поверили. Когда рассказы стали повторяться, приближенные Исенны наотрез отказались идти к своему повелителю с подобным известием, здраво утверждая: их жизнь в этом случае можно смело считать завершенной.
Аллерикс незамедлительно впадет в ярость — что с ним в последние дни случается все чаще — и в таком настроении он вполне способен прикончить явившихся к нему с дурными вестями. Возможно, потом он пожалеет о содеянном. Только какой с этого прок жертве его гнева, пребывающей за Гранью? Лестью, общими уговорами и посулами в должности гонца убедили выступить Кельдина Грохота. Угрюмый дверг не боялся ни смерти, ни злости Безумца. По сути, он вообще не умел бояться, также, впрочем, как льстить или угождать. Возможно, именно за это Исенна испытывал к подгорному воителю нечто вроде уважения и выделял его среди остальных.
* * *
Пока коротконогий и массивный дверг преодолевал несколько сотен ступеней, ведущих к самой верхней площадке изящной башни, он изрядно запыхался, несколько раз останавливался перевести дух и напрочь забыл ценные советы и мудреные слова, коими напичкали его в качестве напутствия незадачливые дознатчики. Наверху было хорошо — куда прохладнее, чем у подножия. Кельдин с наслаждением подставил разгоряченный лоб прохладному ветерку, искренне сожалея о невозможности стянуть тяжелую кольчугу вместе со стеганой войлочной поддевкой. День выдался по-настоящему летний, жаркий, солнце палило вовсю, в ярком небе белели редкие облачка. Внизу тысячью дымов курилась разоренная Цитадель. Долина Вулканов лежала перед Кельдином как на ладони, безжалостно перепаханная недавним противоборством титанических сил.
