Роберт Говард - Короли ночи
Он не боялся, что его узнают, и спокойно пошел за вооруженным человеком, который вел его к самому большому зданию во всем селении, видимо, дому вождя. В Каледонии некогда было заниматься условностями, поэтому дворец вождя оказался самой обыкновенной хижиной, только более просторной, чем остальные. Кормак усмехнулся, сравнивая это поселение с городами, в которых бывал. Но не башни и стены делают город городом, а живущие в нем люди. Его провели в просторное помещение. Несколько десятков вооруженных людей сидели за грубо сколоченными столами, многие пили из кожаных кубков. Во главе самого большого стола сидел уже знакомый ему король. Рядом с ним стоял менестрель, косматое чудовище, которого Кормак машинально сравнил с утонченным Коналом.
— Сын Алибе, это воин с Эрина, который хочет служить тебе.
— Кто твой вождь? — икнул совершенно пьяный Эохайд.
— Я свободный воин, — ответил Кормак. — Но было время, когда я шел по следам Донн Руат Мак Финна, принца Улахалу.
— Садись и пей, — сказал король и подкрепил свое приглашение неверным жестом волосатой руки. — Потом поговорим.
Собственно говоря, на Кормака уже никто не обращал внимания. Несколько шотландцев подвинулись, так что он смог сесть за стол, кто-то подал ему наполненную чашу. Быстрые глаза кельта заметили двоих людей, сидевших напротив. Одного он узнал. Сигул, норманнский предатель, нашел убежище среди врагов собственного народа. При виде Сигула Кормака охватила злость, но, бросив взгляд на сидевшего рядом коренастого, смуглого человека, он забыл про Сигула. Пикт!
Кормак попытался втянуть его в разговор и какой-нибудь историйкой склонить к откровениям на тему пропавшей Елены, если, конечно, тому что-нибудь известно. Но для этого разговора пиктский вельможа — а никто другой, пожалуй, здесь не сидел бы — был пьян. Он выкрикивал непристойные песенки, отбивал такт мечом по столу, а если замолкал, то только для того, чтобы влить в себя очередную порцию пива. Здесь все были пьяны, за исключением Сигула — тот внимательно наблюдал за гостем.
Как раз когда пикт пил свое пиво, а Кормак думал, как бы втянуть его в разговор, менестрель затянул одну из своих диких песен. В ней он называл вождя Волком из Альбы, самым великим кормильцем воронов. Пикт в пьяном угаре вскочил на ноги и стал стучать кружкой об стол. Он не помнил себя: пикты обычно пьют легкое пиво и не приучены к тому пойлу, которое подавали здесь.
— Это правда, — заплетающимся языком бубнил он. — Эохайд Мак Алибе — великий воин, но не самый великий в Каледонии. Кто равен величием восседающему на древнем троне пиктов королю Брогару?
А второй после него — это Грулк. Это я — Грулк Разящий! В моем доме, в Гротго, есть циновка, сотканная из скальпов бриттов, англов, саксов и шотландцев тоже!
Кормак нетерпеливо пожал плечами: эта пьяная похвальба могла привести только к тому, что такой же пьяный и оскорбленный шотландец убьет крикуна. Но уже от следующей тирады пикта он с трудом сдержал себя.
— Кто, как не Грулк, — кричал дальше пикт, — захватил самую красивую женщину? Нас было пятеро в ладье, и ветер отогнал ее на юг, к землям Геринта. Мы искали воду, а вместо этого нашли в глубине леса трех бриттов, парнишку и двух красивых женщин. Мальчика я убил сам — он рвался в бой, а женщин — в ладью, и дальше, на север, на Гротго! — тут он завыл от возбуждения. — Когда старый Гонар, верховный жрец, посмотрел на ту, что звала себя Атлантой, он крикнул, что она посвящена богу Луны, потому что носит на груди его символ, который лишь только он может увидеть. И вместе со второй, Марицей, выслал ее на Шетланды, на остров Алтарей. Это дочь бриттского вельможи, боги будут рады ей!
— Когда это было? — спросил Кормак.
— Они отплыли три недели назад. Еще не наступила ночь Жертвы Луны… Но ты сказал, что я вру!..
— Выпей и забудь об этом, — буркнул кто-то из собутыльников и подал ему полный кубок.
Пикт схватил его обеими руками и опустил в него лицо. Он пил огромными глотками, и напиток стекал на его голую грудь. Кормак поднялся. Он уже знал все, что ему было нужно, и думал, что пьяная компания не заметит его внезапного исчезновения. Он боялся, что будет трудно выбраться за стену. Но главная трудность была в другом — Сигул обходил стол и приближался к нему.
— Что, Парта, ты так быстро утолил жажду?
Резким движением он сдвинул Кормаку шлем на затылок. Тот в бешенстве оттолкнул его руку, а Сигул восторженно завопил:
— Эохайд! Мужи Каледонии! Вор и лжец между нами! Вся честная компания ошеломленно уставилась на него.
— Это Кормак! — Сигул потянулся к мечу. — Кормак Мак Арт из банды Вульфера Хосаклирфа!
Кормак прыгнул, как раненый тигр. Сверкнул металл, и голова Сигула покатилась под ноги остолбеневшим шотландцам. Они повскакали с мест, но Кормак был уже у дверей. Воины, увидевшие его бегущим от дома вождя, без лишних вопросов погнались за ним. Пьяные высыпали во двор, бранясь и громко повторяя имя их гостя. Услышав это, все селение бросилось в погоню. Кормак тенью пробирался между домами. Он добежал до неохраняемого участка стены и молниеносно оказался по другую ее сторону. Он несся в сторону леса, но понял, что преследователи сориентировались и знают, куда он направляется. За ним бежало множество вооруженных людей. Пират мчался пригнувшись, в любую минуту ожидая стрелы в спину. На его счастье, шотландцы были плохими лучниками. Один из преследователей почти настиг его. Кормак обернулся, чтобы его задержать, но оступился на камне и упал на колени. Вдруг из-за деревьев появилась могучая фигура, и почти одновременно с ее появлением на Кормака свалилось мертвое тело шотландца. Кормак вскочил. Погоня была уже близко. Хант с волчьим рыком повернулся к подбегающим. Кельт поспешно втащил его в лес. Вокруг они слышали хруст веток — погоня была рядом, но теперь они двигались медленнее, перебегая от дерева к дереву, а когда преследователи оказывались слишком близко, прятались в кустах. Вдруг послышался собачий лай.
— Чтоб на них обрушились зараза и демоны! Псы приведут всю эту шайку на наш корабль. Другого выхода нет, придется плыть.
Они повернули под прямым углом к берегу. На маленькой полянке наткнулись на трех шотландцев. Один из них бросился на Кормака, двое — на Ханта. Противник Кормака хорошо владел мечом — отразил удар кельта и успел ударить его по шлему. Но прежде чем он нанес следующий удар, Кормак одним взмахом отрубил ему ногу, а следующим — отсек голову. Хант в это время одолел одного из нападавших. Другой атаковал отчаянно, и Кормаку показалось, что меч шотландца вонзился Ханту в живот. Однако тот схватил врага за горло, оттолкнул и ударил так, что меч сломался на позвонках врага. Потом Хант вырвал меч противника из своего живота.
