Джордж Мартин - Таинственный рыцарь
Дунк последовал за ним. Длинный плащ Кракехолла хлопал при каждом порыве ветра, такой же белоснежный как лунный свет на снегу. При взгляде на него припомнились слова Скрипача, сказанные им на крыше замка. «Мне приснилось, что вы были с ног до головы в белом, а за вашими широкими плечами струится длинный светлый плащ. — Дунк фыркнул. — Ага, и еще тебе приснились вылупившиеся из каменных яиц драконы. Все как один».
Шатер Десницы стоял в полумиле от замка в тени раскидистого вяза. Поблизости паслось с дюжину коров, мирно жующих травку. «Короли появляются и исчезают, — подумал Дунк, — а коровы и крестьяне как ни в чем ни бывало занимаются своим делом». — Так любил повторять старик.
— Что с ними будет? — спросил он сира Роланда, когда они проходили мимо рядов сидящих на траве пленных.
— Им придется прогуляться до Королевской гавани, где их ждет суд. Рыцари и солдаты отделаются легко. Они всего лишь подчинялись своим господам.
— А господа?
— Кого — то простят, если они во всем честно сознаются и отдадут в заложники сына или дочь в знак своей будущей верности. Для тех, кто получил прощение после Красного поля, все будет несколько хуже. Их либо бросят в темницу либо лишат имущества. Зачинщики потеряют головы.
Едва войдя в шатер, Дунк убедился, что Кровавый Ворон начал именно с этого.
По бокам от входа насаженными на пики находились отрубленные головы лорда Гормона Пика, Черного Тома Хеддля. Под ними находились их щиты — три черных замка на оранжевом поле.
«Человек, зарубивший Рогера из Пеннитри».
Даже после смерти взгляд глаз лорда Гормона остался тяжелым и острым. Дунк прикрыл их рукой.
— Зачем ты это сделал? — спросил один из стражников. — Вороны скоро об этом сами побеспокоятся.
— Я ему кое — что задолжал. — Если бы Рогер не пал в тот день, старик даже не взглянул бы на Дунка, пасущего своих свиней в переулках Королевской гавани. А началось все с того, что один мертвый король отдал свой меч не тому сыну. «А теперь я стою здесь, а бедняга Рогер лежит в могиле».
— Десница вас ждет, — доложил Роланд Кракехолл.
Дунк зашел следом к лорду Бриндену Риверсу, бастарду, колдуну и Деснице Короля.
Перед ним стоял Эгг, свежевымытый и в богатых одеждах полагающихся принцам, как ему и полагалось как королевскому племяннику. Рядом на походном стуле сидел лорд Фрей с кубком вина, нянча уродливого наследника на колене. Лорд Баттервелл тоже был тут… на коленях, бледный как смерть и дрожащий как лист.
— Оттого, что предатель трус — предательство не перестает быть преступлением, — говорил ему лорд Риверс. — Я слушал ваше блеянье лорд Амброз, но верю только одному слову из десяти. И из этого расчета я позволю вам сохранить десятую долю вашего состояния. Жену тоже можете оставить себе. Желаю вам счастья в семейной жизни.
— А Белостенье? — дрожащим голосом уточнил Баттервелл.
— Взимается в качестве штрафа в казну Железного Трона. Я думаю, не разнести ли его по камню и не засыпать ли землю, на котором он стоял солью. Через двадцать лет никто и не вспомнит, что он здесь был. Старые дурни и юные мятежники все еще ездят на Красное поле возложить цветочки на кочку, где сложил голову Дэймон Черное пламя. Не хочу, чтобы Белостьенье стал еще одним памятником Черному пламени. — Он взмахнул бледной рукой. — А теперь, насекомое, убирайся прочь.
— Десница милостив, — выходя пробормотал Баттервелл, совсем ослепнув от горя, что даже не узнал вошедшего Дунка.
— Вы тоже можете идти, лорд Фрей, — приказал Риверс. — Мы побеседуем позже.
— Как прикажете, милорд, — и Фрей увел своего сына прочь из шатра.
Только после этого Королевский Десница повернулся к Дунку.
Он стал старше, чем Дунк помнил его по прошлому разу, но цвет кожи оставался бледным как кость, а на щеках и шее оставались родимые пятна, похожие на винные пятна, из — за которых многие считали его похожим на ворона. На нем была алая туника и черные сапоги. Поверх туники на нем был дымчатый плащ, застегнутый застежкой в виде железной руки. Его длинные прямые белые волосы были зачесаны так, чтобы скрыть отсутствие глаза, который Горькая сталь выбил ему на Красном поле. Оставшийся глаз был кроваво — красным. «Сколько у Кровавого Ворона глаз? Тысяча и еще один».
— Не сомневаюсь, у принца Мэйкара были веские причины отдать своего сына в оруженосцы межевому рыцарю, — сказал он. — Хотя, не думаю, что он подразумевал, что его привезут в замок битком набитый предателями, которые замыслили поднять мятеж. Как же так случилось, сир, что я обнаружил своего двоюродного брата в подобном змеином гнезде? Лорд Мэйкар чуть не заставил меня поверить, что вас сюда направил сам принц Мэйкар, чтобы под личиной таинственного рыцаря все разнюхать про мятежников. Есть в этом хоть капля правды?
Дунк преклонил колено.
— Нет, милорд. Это ему наплел Эгг. Я имею в виду Эйегон. Принц Эйегон. Поэтому это правда только частично. Хотя это не совсем то, что вы бы назвали настоящей правдой.
— Понятно. Значит вы двое прознали про этот заговор против короля и решили справиться с ним самостоятельно. Так?
— И это не совсем так. Мы просто… вляпались в него. Полагаю, так будет вернее.
Эгг сложил руки на груди.
— Мы с сиром Дунканом прекрасно справлялись, пока вы не подоспели с вашей армией.
— Нам помогли, м’лорд, — добавил Дунк.
— Межевые рыцари.
— Верно, м’лорд. Сир Кайл Кот и Мейнард Пламм. А еще сир Глендон Бол. Именно он выбил из седла Скри… самозванца.
— Да. Я слышал об этой истории уже из полусотни уст. Про Бастарда из Кошачьих Ив, сына шлюхи и предателя.
— Сына героя. — Вмешался Эгг. — Если он оказался среди пленников, я хочу чтобы его разыскали и отпустили, а так же вознаградили.
— Кто ты такой, чтобы приказывать Королевскому Деснице, что делать?
Эгг и глазом не повел.
— Ты знаешь, кто я, брат.
— Ваш оруженосец просто несносен. — Сказал лорд Риверс Дунку. — Вам следует выбить из него всю дурь.
— Я уже пытался, м’лорд. Но он все — таки принц.
— Да, верно, — сказал Кровавый Ворон. — Он дракон. Поднимитесь, сир.
Дунк встал.
— Задолго до Завоевания были Таргариены, способные видеть будущее, — сказал Кровавый Ворон. — Поэтому мы не удивились, что время от времени Черное пламя так же проявлял этот дар. Дэймону приснилось, что в Белостенье родится дракон, и так и случилось. Глупец просто не верно понял какого цвета.
Дунк посмотрел на Эгга. Он увидел на нем кольцо. Кольцо его отца. Оно находилось на его пальце, а не было спрятано в сапоге.
— Я уже было подумал, не взять ли вас с собой в Королевскую гавань, — сказал лорд Риверс Эггу, — и подержать тебя у себя… в гостях.
