Сергей Фрумкин - Новый король галактики
Велт решительным шагом направлялся к стене, у которой, с Ан-тэр высказал недоумение, почему десантник предпочел этот катерок новейшей технике, которой, по его словам, было полно вокруг, но Велт поблагодарил и отказался, заявив, что выбрал не просто десантный катер, а свой собственный катер, к которому он привык как к другу.
Когда Сергей взбирался на крылья катера, ухватившись за поручни, его меч в ножнах звякнул о металлическое покрытие. Поправив оружие, землянин, несмотря на всю напряженность обстановки, усмехнулся, представив, какое замечательное зрелище представляет он в своих золоченых латах на фоне повисших над полом ангара тарелок…
Прозрачная дверь-люк встала на место за спиной Сергея.
– Ну, удачи нам всем! – Велт взялся за рычаг, и катер заскользил над полом, напутствуемый ворчанием устраивающегося на полу Ветра.
Стена ангара приблизилась, на некоторое время стало темно, а затем в лицо ударил яркий свет чужого желтого солнца. Оглянувшись, Сергей проводил взглядом удаляющийся по своей траектории громадный, черный, как космос, диск «Звездного Странника».
Катер, сперва двигавшийся медленно, назло невозможности бесконечного ускорения сорвался с места, развернулся и понесся вниз, к голубому шару Австранта, с высоты как две капли воды похожему на Землю.
ЧАСТЬ 2
ХОРОШО ЗАБЫТОЕ СТАРОЕ
ГЛАВА 1
Принцип действия гравитационных двигателей маленьких космических катерков и быстрых спортивных яхт опирался на использование гравитации планет и светил.
Они либо отталкивались полем планеты, на орбите которой находились, либо притягивались им. Простота такого метода делала межпланетные перелеты на утлых суденышках, иногда совсем малюсеньких и хрупких, достаточно безопасными.
Десантный катерок Велта не был исключением. Поэтому, чтобы сохранять нужную высоту, ему совсем не обязательно было совершать обороты вокруг небесных тел на первой космической скорости. Оторвавшись от «Странника» и войдя в верхний слой стратосферы Австранта, катер неподвижно повис с теневой стороны планеты, следя за продвижением границы между светом и тенью.
Полуостров, на который предполагалось совершить высадку, еще освещался лучами заходящего солнца. Не зная, что можно ждать от своих предков, Велт не хотел рисковать быть замеченным и ждал, сначала – пока полоска тени скользнет по горным склонам и затянет их темным покрывалом, а затем – пока тень не помрачнеет, сгущаясь в настоящую темноту.
Два часа ожидания Велт и Сергей потратили каждый по-своему. Велт тщательно изучал карту. Землянин восхищался открытым космосом, от которого его отделяли только прозрачные стены кабины, а когда это занятие ему наскучило, бесцельно осматривал грузовой отсек. Что касается пантеры, то Ветер использовал свободное время по назначению – он безмятежно спал, словно находился на твердой земле у себя дома.
Как пообещал Велт, гравитация Австранта не должна была доставить землянину неудобств – масса Земли была всего на двенадцать сотых процента меньше, тогда как гравитация на «Страннике» поддерживалась близкой к эрсэрийской, то есть на процент выше земной (на уровне моря). Что же касается салона катера, то гравитация в нем не менялась с того момента, как Сергей вошел в него в ангаре…
Наконец тьма опустилась на полуостров, и Велт закончил свои размышления. Сергей вернулся в кабину. Катер, опустив нос, нырнул вниз, образовав вокруг себя облако какого-то газа.
– Как мы приземлимся в такой темноте? – поинтересовался Сергей.
– Вот так… – космодесантник переключил рычажок на пульте, после чего за стеклом стало светло, как днем.
К удовольствию Сергея, Велт не был предрасположен шутить и сразу объяснил:
– Кабина вовсе не «стеклянная» – на нее проецируется изображение с камер сверху и снизу катера. В такой, по твоим меркам, «темноте» камеры обрабатывают отраженное и собственное излучение земли и объектов на ней во всех существующих частотах, а затем, на основании известных шаблонов, преобразуют картинку к спектру частот, привычному для твоих глаз… Это понятно?
Земля быстро приближалась. Прямо под ними была река, выше по течению разбивавшаяся на множество рукавов. Велт повернул влево. Снизу выплыли горы с редкими остроконечными пиками, лишь изредка покрытыми снегом. Когда катер опустился так низко, что стали различимы деревья, растущие на склонах гор, Сергей разглядел внизу долину с деревушкой, казавшейся вымершей, стоило только забыть, что сейчас ночь. На самом деле деревушка спала, погруженная во мрак Австрантийской ночи, лишенной луны.
Велт продолжал снижаться. Скоро, за очередным перевалом, горы посторонились, оставив равнине широкое пространство, тянувшееся до горизонта. Горы окаймляли это пространство с одной стороны, спускаясь к нему зелеными пологими склонами. Вдали возникли размытые очертания стен города…
Австрантиец протянул Сергею карту, ткнув пальцем в обведенное место.
– Прибыли! – заявил он.
Сверясь с картой, землянин убедился, что они не так далеко от океана, как он думал. Океан был справа, там, где должна была кончаться равнина. Сразу становилось понятно, почему Велт выбрал именно это место: тут, на площади не многим большей четырех тысяч квадратных километров были раскиданы сразу три города, обозначенных Ан-тэром, как культурные центры. Сергей полностью одобрял этот выбор – природа очень постаралась, создавая этот уголок Австранта, не пожалев ни красок (если можно было верить «глазам» катера), ни фантазии.
Обнаружив в горах дорогу, космодесантник отлетел чуть в сторону от нее и мягко опустил катер на полянку среди густого леса.
Люк-дверь кабины мягко и беззвучно ушел в сторону от прикосновения Велта. Свет салона выхватил из темноты дремлющего леса несколько хвойных деревьев с толстыми красноватыми стволами, раскидистыми, словно у дуба, ветками и большими круглыми шишками. Космодесантник поспешил выключить освещение, и катерок укутал мрак – полный, без малейшего просвета.
Постепенно глаза привыкали к темноте. Ночь была звездной. Подняв голову, землянин ощутил себя совсем чужим на этой зеленой и цветущей планете – на всем небосклоне он не нашел ни одного знакомого созвездия – если последние и оставались на своих местах, то, расположенные под другими углами, были неузнаваемы. Лишь Млечный путь хранил верность земным традициям – светлым поясом он опоясывал ночное небо в том месте, где ему положено быть.
Встревоженный появлением неожиданных гостей, лес молчал. Его шорохи и звуки были неуловимы сейчас для человеческого уха. Зато пантера настороженно подняла голову, и, как локаторами, стала обводить лес своими острыми подвижными ушами.
