Сергей Гомонов - Тень Уробороса (Лицедеи)
Дальнейшая неразбериха случилась из-за того, что каждый из группы спешил поделиться своими впечатлениями о пережитом ужасе. Все сводилось к одному: в Луксоре группу внезапно обуяла необъяснимая паника. Поняли это и на основном канале. Прежнего корреспондента я встретила почти со слезами счастья на глазах. Он говорил так ровно и членораздельно!
— У известного профессора археологии из Сан-Франциско на этот счет имеются свои догадки. Господин Ковиньон? Вы на связи? Эдуард Ковиньон!
Снова скачок изображения, фокусировка. Вытянутое лицо с выражением глубочайшей самопогруженности. Словно очнувшись после медитации, голографический мужчина — лет шестидесяти на вид — уставился прямо на меня.
— Профессор Ковиньон располагает артефактами, которые, как он утверждает…
Что там утверждал Ковиньон, мне узнать не довелось. Наше такси дернуло, завертело. Если бы не полная герметичность салона, я наверняка услышала бы душераздирающие вопли и скрежет шин колесных автомобилей, водители которых — не знаю уж, люди или роботы — всеми силами старались уйти от столкновения. Тем не менее, нас все же зацепило сбоку другое такси. Причем с того бока, где сидела я. Удар прошел по касательной, меня лишь опрокинуло в противоположную сторону.
— Черт тебя возьми! Хрена ли ты, застранец, не смотришь, куда едешь?!
Машина стояла, а орала, кажется, я. Точно — я.
Еще бы: я чуть не задохнулась в аварийных подушках, которые вырвались отовсюду и стиснули меня, как сладострастный любовник.
— Вирус тебе в программу! Что ты творишь, болван электронный?! Отключи к чертям эти подушки!
Кто-то второй, вторая я внутри меня, бесстрастно взирала на происходящее. С одной стороны, я трепыхалась в страховочных пузырях. С другой — невозмутимо стояла надо всем этим безобразием, скрестив руки на груди и посмеиваясь. Да, вот так. Именно так это и было! Пришлось умолкнуть. И тогда вторая я подсказала, что поздно разоряться и грозить вирусами: система робота-шофера, едва меня не угробившего, отказала. Это было неизбежно. Вообще-то я чудом осталась жива. В какое-то мгновение мне даже стало жаль железяку.
Из идиотских «пузырей» меня выковыривали подоспевшие андроиды-медики.
Я не стала разбираться, кто там прав, а кто виноват. Улучив момент, отвела глаза дэпэошникам[9] и смылась с первым попавшимся парнем на его машине. Из-за пробки, организованной моим такси и еще несколькими «несложно» столкнувшимися автомобилями, мой спаситель тоже никак не мог проехать. Парнишка торопился по своим делам, я — по своим. В общем, мы помогли друг другу.
И только окончательно придя в себя от шока, я сообразила, что совершила невозможное, заставив дэпэошников забыть о моем существовании. Вместе с блокировкой памяти из меня удалили и все навыки. Навыки… Ангелы и архангелы! Что же я умела тогда, если сейчас это сделала играючи, не задумываясь? Да еще и с бдительными дежурными ДПО?!
— Вам куда? — поинтересовался мой избавитель.
Я оценивающе посмотрела на него. Нет, не пойдет. Не в моем он вкусе — это если вдруг призадуматься о продолжении знакомства. Страшненький и, как говорила Полинкина прабабка, «ледащий».
— Звягинцев Лог. Если не по пути, то…
— Ничего, я довезу!
Молодой человек нерешительно посмотрел на меня, надеясь, что, возможно, я проявлю по отношению к нему хоть малейшую благосклонность. Я же только кивнула и, покусывая губу, погрузилась в свои мысли. Ладно, как-то я воздействовала на дорожников — и черт с ними. Прорвалось, наверное, из подсознания. Недоблокировали его или с перепугу что-то там замкнуло… Хм! «Вирус тебе в память»… Вот так оно бывает, голубушка Фанни!
Мозг закололо. Понятно: снова разговариваю сама с собой. Очень хорошо. Полина мне рассказывала, что после блокировки я долго лежала в психушке на реабилитации. Чего не помню, того не помню. Весь тот период вообще вылетел у меня из головы. Буш-Яновская говорила, что у меня проявлялись почти все признаки шизофрении в активной фазе. В том числе — знаменитое раздвоение личности…
* * *Москва, Звягинцев Лог, тот же день
До особняка Буш-Яновских в Звягинцевом Логе я все-таки добралась. И даже без дальнейших приключений. Нет, я решительно никогда больше не сяду в «гробомобиль»! «Фирма «Пегас»! С нами вы почувствуете себя в раю!» После сегодняшнего им придется либо сменить слоган, либо прогореть. Потому что к моменту нашего отъезда в кашу из машин пробивалась очередная вездесущая съемочная группа…
Парень, подбросивший меня на Реко-Глинскую, 14, тоскливо посмотрел мне вслед, однако я не растаяла и попрощаться не вернулась.
В Логе летом — благодать! Польке и Вальке крупно повезло жить в этом местечке. Моя же мать, будучи при жизни знаменитой примой московской оперы, не позволяла себе шиковать. А потому после роковой авиакатастрофы мы с папашей так и остались в старой квартире старого дома — монолитного муравейника, вокруг которого громоздились всевозможные магазины, рестораны и прочие заведения, утопающие в призывных огнях рекламных голограмм. И два чахлых деревца на пять кварталов вокруг.
Я постояла, вдыхая в себя аромат хвои. Не к добру мне вспомнилась трагедия, случившаяся с мамой. Я всегда старалась затереть ее в своей памяти и, кажется, мне это удавалось. А сегодня… Какое-то предупреждение? Покойница-мать словно грозила мне пальцем с того света…
Если бы не папашины опыты, на которые он спускал все средства, в том числе и мамины гонорары, она могла бы остаться в живых. Отлично помню: она не хотела лететь тогда. Я же… я на тот момент работала в Управлении, у меня была куча своих забот. Я проигнорировала спор между родителями, а ведь могла встать на мамину сторону и послать отца куда подальше с его экспериментами. Чертов «гений»!
Во мне шевельнулось нехорошее чувство, и я с трудом удержала проклятье, готовое вырваться из моего сердца. А потом… в голову пришла мысль, что все-таки я пользуюсь плодами папиного труда. Пусть и не в распрекрасных бескорыстных целях, но тем не менее — пользуюсь! Ему они дохода не приносили, пусть хотя бы принесут мне. Почему нет? Я ведь не хочу ничего эдакого — вроде власти над миром. Несмотря на то, что эликсир метаморфозы вполне мог бы поспособствовать в исполнении подобной мечты, будь она у меня…
И я сделала несколько шагов в направлении дома Буш-Яновских.
Не знаю, что произошло. Внутри меня взвыла какая-то сирена. В виски впилась иголка — привычная, знакомая, ледяная иголка. Под ложечкой засосало. Неужели египетская аномалия переместилась в здешние широты? Наверное, похожие чувства испытали луксорские туристы…
