Александр Ермаков - Явление Зверя
А народу на ярмарке все прибывало и прибывало. Кто по хозяйской нужде приходил, прикупить необходимое, кто так, поглазеть. Были поселяне из окрестных деревень, и из города приехали, ходили люди из разных кланов, были и наемники и монахи, словом разный народ. Сигмонд внимательно присматривался, слушал Гильдины пояснения.
Во всю разгулялась ярмарка. Ходят лоточники, калачами да бубликами торгуют, на столиках разложены сладости подороже. Лихие буфетчики расставили свои палатки, дымок вьется, мясо жарится, пироги греются, жбаны откупорены — налетай! Налетают, уже толпится там народ с утра пьющий, уже речи громкие слышны несвязные. Уже кто-то зашатался и мордой оземь. Вот жена мужа костерит — не для того приехал, чтоб казну пропивать. Муж только отмахивается от назойливой бабы, показывает буфетчику — наливай, мол еще, гуляю. Вот два поселянина громко заспорили, заругались, один другому — хрясь в рыло, тот в ответку — хрясь по уху. Рядом стоящие подъегоривают драчунов, давай мол, крепше ево, крепше.
Вора карманного поймали, что кошель срезал, да засыпался. Бьют не торопясь, любовно. Народ собрался, советуют, как учить того лучше. Орет вор благим матом, а поздно, надо было лучше воровскую свою науку знать. Теперь терпи. Гильда бы поглядела еще, но Сигмонд нахмурился, увел.
Съехались на ярмарку и разные артисты бродячие. Кто поет, кто пляшет. Жонглеры ловко вертят шарики и булавы. Гильде понравилось, а Сигмонд остался не доволен топорной работой. Были и кукольники и лицедии целый спектакль показывали, и акробаты, словом, всего и не оглядишь.
Гуляя по ярмарке, приметил Сигмонд толпу людей, окружавших небольшую площадку. По ней прохаживался, потрясывая жирным торсом, здоровенный амбалище. Какой-то человек, видимо, хозяин этого балагана, предлагал желающим померяться силой с «непобедимым могучим бойцом Олвином». Сигмонд, проталкиваясь через толпу, пробился к краю импровизированного ринга. Скоро желающий нашелся, под одобрительные возгласы толпы, скинул куртку. Был он подстать разгуливающему амбалу. Публика восторженно приветствовала храбреца, видать был это известный местному народу мордобоец. Балаганщик принимал ставки.
Но вот бойцы сошлись и не тратя времени на взаимную разведку, стали осыпать друг друга могучими ударами. Каждый размахивался и гулко ухая от души бил. Смачные звуки ударов вызывали зрительский ажиотаж. Так они мутузили друг друга, но вот «непобедимый Олвин» особенно удачно размахнулся и залепил противнику прямо в челюсть, аж зубы заскрипели. Удар был ошарашивающий, и Олвин, развивая успех, хорошенько пнул ногой, дал левой в ухо, а правой со всей дури заехал точно промеж глаз. Супротивник только охнул и повалился навзничь. Попытался было подняться, но амбал не по-спортивному еще несколько раз пнул его ногой и тот уже больше не поднимался. Олвин гордо тряс кулаками, публика аплодировала.
Сигмонд, внимательно изучавший ведение поединка, составил себе не лестное мнение о местной технике рукопашного боя, однако Гильда была в восторге от победителя. Тут у него внезапно появился план, как заработать сколько-то там местных денег, и он подошел к хозяину балагана.
— Послушай, вот у меня золотой (тот, что за Мырлоков меч получил) — ставь два своих, побъю я твоего бойца, идет?
Гильда засомневалась, больно здоров был Олвин, да перечить не смела, вынула золотой, показала хозяину. Тот придирчиво Сигмонда рассмотрел, согласился, веря в мощь своего бойца. Вышел, объявил новый поединок. Люди тоже между собой спорить начали, больше ставили на амбала, тот уже заработал себе авторитет.
Сигмонд скинул рубашку, поиграл разминаясь мышцами. Он знал цену своей фигуры. Обладая физическими данными, что называется от бога, он долгим потом оттачивал скульптуру мускулов в спортзале, побеждал на университетских соревнованиях, и только специалисты могли найти изъяны, отличающие его комплекцию от Мистера Вселенная. Против ожидания публика не только не оценила, а даже, кажется, начала посмеиваться над наглецом, бросившим вызов этакому громадному бойцу, ставки его упали до 1:10. Аборигены, с культуризмом не знакомые, рельефность мускулов принимали за худобу, привычно мощь ассоциировали с телом гладким, жирным.
— Быстро, все деньги ставь на меня. — Шепнул он Гильде, расстроив ту еще больше.
Хозяин балагана скомандовал начало и бойцы пошли кругом по площадке. Сигмонд не торопился. Его массивный противник двигался легко, но неумело, впрочем рисковать все равно не стоило, было лучше подловить его на контрприеме. Так и вышло. Амбалу надоело присматриваться к осторожному противнику и размахивая огромными кулаками он начал наступать на Сигмонда. Тот легко уходил от атак, вызывая возмущенные крики неодобрения у зрителей. Привыкшие к откровенному мордобою, они не могли оценить качество маневрирования по рингу, видя в этом одну только слабость и боязнь боя. Наконец разъяренный Олвин казалось достал Сигмонда, он размахнулся и одновременно ударил рукой и ногой. Но Сигмонд уже ушел в низкую стойку, легко уклонился от удара пудового кулака, левым предплечьем блокировал ногу, отодвинул ее и открытой ладонью ударил по меж жирные ляжки. Гигант завопил и согнулся прямо на летящий вверх кулак Сигмонда. Грузное тело с глухим стуком шлепнулось на землю. Сигмонд прыгнул на одно колено и заученным движением ударил кулаком в челюсть. Глубокий нокаут.
Народ орал, топал ногами, кидал вверх шапки. Другие, проигравшие пари, швыряли шапки оземь и топтали их. Шум стоял неимоверный. Зрителей прибывало.
Хозяин с кислой миной отсчитывал деньги, Гильда прыгала вокруг, радостно тряся выигрышами со своей ставки. Сумма оказалась весьма приличной — Сигмонд, как всегда, оказался прав.
Балаганщик поглядел на недвижимое тело своего бойца, на уплывающие из рук деньги, на стечение народа. В его глазах зажглась жадноватая мысль.
— Послушай, уважаемый, — обратился он к Сигмонду — может еще выступишь. Четвертая часть дохода — твоя.
— Шишь тебе! — Вставила Гильда. — Половина.
— Так я ить ему, — хозяин указал на все еше обморочного амбала — плачу не больше трети.
Ну вот и плати ему. Как то он сейчас биться будет. — Продолжала гнуть свое Гильда.
Олвин биться не собирался, и было не ясно, когда еще соберется. — Эх, была не была, по рукам. Пораженный лихостью, с которой решила его судьбу Гильда, Сигмонд ударил по рукам.
Разделаться с желающими, не имевшими понятия об азах бусидо, Сигмонду было проще простого. Но, превосходно зная законы, царящие в шоу-бизнесе, какую показушную тухту [9] гонят на соревнованиях по кик-боксингу и кетчу, он решил, что зрители имеют право получить удовольствие за свои деньги, и надо устроить достойное представление.