Сергей Иванов - Пропащие Души
– Видишь? – заметил Пёс. – Всё-то он, мерзавец, понимает, ежели интерес есть. И объясняться умеет, когда захочет.
– Вот и болтай с ним в своё удовольствие! – откликнулся Светлан. – Чего ж тебя к людям тянет?
– Мы, собаки, не можем без вас, – пояснил зверь. – Потеряли… эту… самобытность. Вашими же стараниями. Теперь вот… «лучшие друзья».
– Уж из тебя друг!.. пока кормишь.
– Куска хлеба пожалел?
– Куска ли?
– Я фигурально.
– Ну конечно… с такой-то фигурой!
– На себя посмотри, – огрызнулся Пёс.
После завтрака Светлан удалился в кабинет, где первым делом просмотрел список доступных абонентов – то есть тех жителей Города, кто, судя по всему, бодрствовал. И впрямь сонное царство! После буйных шабашей полнолуния не только ведьмы, но и большинство их друзей-соседей ещё долго будут восполнять затраченную энергию. Отлетались наши птички… хотя бы ненадолго.
Не спал, правда, король, собрат Светлана по бессоннице. И профессор Робинкрац, конечно, не поддался общему сумасшествию, продолжая жить по своему графику. Вот от него поступило приглашение, приятно контрастирующее с предупреждением «Не беспокоить», оккупировавшим прочие терминалы.
Вообще Светлан старался не дёргать учёного по ерунде, опасаясь помешать его работе, напряжённой даже по меркам Города. Но время от времени тот сам зазывал гостей, чтобы поделиться накопленным, и всегда эти встречи стоили потраченного времени. Конечно, и публика была самая избранная. А в этот раз, когда Светлан, спустившись на пару этажей, вступил в профессорскую квартиру, там оказался один король, беспечно восседающий против распахнутого окна.
– Вот и ты, мой друг! – приветствовал он Светлана. – Полагаю, остальных можно не ждать.
– Увы, ваше величество, увы, – согласился Робинкрац, возникая из кухни и покаянно кивая лысой головой. – Наверно, мне следовало повременить с приглашениями.
Поздороваться со Светланом он, как всегда, забыл. В сравнении с величественным Артуром профессор выглядел щуплым и невзрачным, нелепо выряженным, почти гротескным, однако нравился Светлану не меньше, чем король. Вдобавок, именно Робинкрац стал для него мостиком между наукой и грудой алогичных беззаконий, собственно и составляющих сказку. И сейчас они вместе исследовали свойства и возможности Канала, хотя профессор постоянно отвлекался на местные «чудеса». Осуждать его в этом было трудно – Светлан и сам ещё не пресытился ими.
– Нет уж, Фридрих Карлович, давайте не будем ничего откладывать, – возразил он. – Сейчас это непозволительная роскошь.
– Да? – сказал тот. – Тогда, может, переберёмся на кухню – раз уж нас только трое. Правда, принимать там монаршую особу…
– Пустое, старина! – благодушно молвил Артур, поднимаясь. – В Городе нет титулов.
Как водится, в быту профессор был крайне безалаберным человеком. К счастью, ведьмы не обошли беднягу своей заботой, а одна из них, на диво спокойная и домовитая, даже захотела согревать его постель. Впрочем, профессору было далеко до старости – он только выглядел излишне серьёзным. Сейчас его подружка, конечно, спала, но ещё с вечера навела в квартире марафет и заготовила кормёжки на сутки вперёд.
Легонько отстранив хозяина, наверняка напортачившего бы что-то, Светлан сам принялся сервировать стол для традиционного чаепития. И вскоре все расселись по излюбленным местам, вполне готовые совмещать угощение с разговором. Кстати, к этому времени их стало четверо: не успел Светлан наполнить чашки, как сюда прибрела Жанна, покачиваясь точно сомнамбула, и устроилась на его коленях, опять погрузившись в дремоту. И как умудряется она отыскивать Светлана?
– Ну хорошо, – изрёк Робинкрац, поглядев на ведьму с умилением. – Начнём, пожалуй. Знаете, что больше всего потрясает в нынешнем мире?
– Компьютеры? – предположил Светлан, судивший по себе.
– Почти угадали, – признал профессор. – Но не столько сами приборы, сколько новый мир, который они создают, смыкаясь в чудовищную Сеть…
– Виртуальный, – пробормотал Светлан.
– …и жутковатые существа, кои стали возникать там, заполняя Сеть странным подобием жизни. А ведь высказывались суждения, что по достижении некоего порога сама Сеть может превратиться в сверхорганизм, владеющий невиданной мощью и к тому же разумный. Вам ничего это не напоминает?
– Профессор, вы же не в университете, – проворчал Артур. – Нельзя ли без наводящих вопросов?
– Ведь это модель человеческого общества! – вскричал тот. – Конечно, если допустить, что меж людьми присутствует эфирная связь и что немалое их число подсознательно ощущает остальных.
– Телепатически? – снова подсказал Светлан.
– Вот-вот. А я лично склонен в это верить – иначе откуда бы взялась в людях совесть? И уж такой Сети, как человечество, хватает сложности.
– Сетям, – поправил Светлан, сообразив уже, куда клонит учёный. – Их должно быть не меньше, чем мировых религий. Значит, вот так, по вашей гипотезе, рождаются боги?
– По моей теории Бог один, – мягко возразил профессор. – И существовал задолго до человечества. Но когда он решил вдохнуть жизнь во Вселенную, разделился на мириады сознаний. А они уже которое тысячелетие движутся к осознанию себя, раз за разом возрождаясь в этой реальности.
– Да с чего ему взбрело такое? – удивился Светлан. – Развлечься захотелось?
– Может, со скуки – да. А может, это способ подняться на новую ступень.
– Ничего себе, тропка к совершенству! Это ж через какие страдания?
А король усмехнулся:
– Слышали бы вас, профессор, церковники!.. Боюсь для них ваша теория окажется излишне… э-э… революционной.
Проведя ладонью по волнистым волосам Жанны, Светлан сказал:
– Насколько знаю, Фридрих Карлович, теология не ваш профиль.
– Ну, это скорее философия, – поправил тот, машинально огладив лысину.
– Тем не менее. Вы ведь роетесь в другом котловане – во всяком случае, последний год. Это было вступлением, да?
– Угадали, – кивнул Робинкрац. – Как говорится, присказка.
– А сказка, стало быть… Ну-ну, травите дальше.
Отхлебнув из чашки, профессор продолжил:
– Напрашивается аналогия. Раз в компьютерной Сети завелись существа – по всем признакам, живые, если не считать отсутствия тел, – то почему похожее не может образоваться в организме, намного более сложном: в человечестве? Эдакий сон мирового разума, воплощение его суммарной фантазии… И почему этот огромный мир не мог породить другой, поменьше и попроще, живущий по своим законам? И почему там невозможны создания, во многом подобные здешним, но всё-таки отличные?
– Господи, Фридрих Карлович!.. – не выдержал Светлан. – Может, не стоит препарировать чудо? Уж оставьте людям сказку. Не то окажемся в положении сороконожки, разучившейся ходить.
