Роман Галкин - Тайна Эрлики
– Если мы стали думать о женщинах, то не пора ли пройти этот чертов экзамен? – усмехнулся Уиллис, когда я поделился своими наблюдениями.
– Не знаю, какую связь ты видишь между женщинами и экзаменом, но мне кажется, что я готов, – – заявил Геркулес и, переведя взгляд на панель проектора, начал водить по ней пальцем, выбирая очередной клип.
Никакого серьезного разговора на эту тему не последовало, и потому для нас с Солом оказалось совершенной неожиданностью то, что на следующий день перед завтраком Сегура, спросив позволения у взводного сержанта Ричарда Стоккера, вышел перед взводом и заявил о своей готовности стать полноправным бойцом подразделения.
Солдаты одобрительно загудели. Кое-кто начал демонстративно потирать руки, растянув губы в плотоядной ухмылке.
Переговорив с капралами, Стоккер отправился в канцелярию, оповестить командира взвода о заявлении Геркулеса.
Как мы уже знали, по традиции в такой день отменялись все плановые занятия, ибо все внимание взвода было сосредоточено исключительно на кандидате. Офицеры, все по той же, невесть откуда появившейся традиции, в этот процесс не вмешивались. Потому, дав устное позволение взводному сержанту на экзаменационную экзекуцию молодого бойца, майор Линдгрен покинул канцелярию и удалился по своим делам.
– А вы куда? – удивленно воззрился на меня и Сола капрал Томми Вонг, когда после завтрака мы вместе со взводом направились к залу с татами и силовыми тренажерами. Подозвав одного из бойцов своего отделения, он распорядился: – Альберт, погоняй пока салаг по управлению «Саламандрой».
– Окей, Томми, – кивнул тот и подтолкнул нас в направлении помещения с нужными симуляторами, недовольно пробурчав: – Из-за вас я пропущу самое интересное.
В общем, для нас этот день прошел как обычно, за исключением двух моментов – с нами не было Геркулеса, и лица сменяющихся инструкторов выражали недовольство по поводу отвлечения их от увлекательного действа.
Своего товарища мы так и не увидели. Вечером нас не пустили в кафе, приказав отправляться в кубрик.
Лежа в постелях и глядя на пустые койки, мы строили предположения по поводу судьбы Геркулеса и причины столь долгого отсутствия всего взвода. Пожалуй впервые не только за время пребывания здесь, но и за всю службу, никак не удавалось уснуть. В конце концов, измученные ожиданием, мы дали друг другу слово, что завтра непременно сообщим о своем желании пройти экзамен.
Уже засыпая, я услышал, как в кубрик, тихо переговариваясь, вошли остальные бойцы отделения. А может, мне это просто приснилось. Но, как бы то ни было, утром по сигналу «подъем!» абсолютно все солдаты взвода, включая и Геркулеса, вскочили со своих коек и, построившись, побежали на обязательную пробежку.
Вопреки нашим предположениям, и меня, и Уиллиса экзаменовали в один день, то есть назавтра после Геркулеса, когда, после утренней физической разминки мы обратились с заявлением к взводу.
На этот раз сержант дольше задержался в канцелярии. Вышедший вслед за ним майор окинул нас оценивающим взглядом, бросил непонятное: – Ну-ну, – и удалился.
– Это просто праздник какой-то! – радостно воскликнул невысокий, крепко сбитый капрал Лека Муринчик, как только спина командира взвода скрылась за дверью. Тут же начав крутить кучерявой головой, разминая короткую шею, обратился к товарищам: – Братцы, можно я первый займусь малышами?
Следом за капралом загомонили остальные солдаты. Обступив нас и подталкивая к месту экзекуции, они ласковыми голосами наперебой обещали, что будут обращаться с нами достаточно нежно, так, чтобы хватило недели в регенераторе для полного восстановления. У меня даже промелькнула мысль, что Геркулеса вчера напутствовали гораздо менее садистскими пожеланиями.
Так нас и вытолкали на татами обоих одновременно. Затравленно проводя взглядом по окружающим ухмыляющимся рожам, я нерешительно переминался с ноги на ногу. Сол топтался рядом.
Наконец на податливый пластиковый покров вышли первые два соперника – невысокий Муринчик и массивный Вонг. Широко улыбаясь и ничем не выказывая готовности к схватке, Лека направился ко мне самым простецким шагом. Я приготовился протянуть руки для приветствия, с которого обычно начинались спарринги, и в этот момент капрал резко перевел взгляд влево, словно его там что-то неожиданно заинтересовало. Невольно глянув в ту сторону, я тут же получил сильный удар по ногам и подлетел, переворачиваясь в воздухе вверх тормашками. Все же ежедневные тренировки не прошли даром, и упал я уже грамотно сгруппировавшись, и тут же откатился в сторону, ловя взглядом положение противника.
Краем глаза увидел, что Сол тоже сбит с ног, а Вонг, стоя спиной ко мне, еще не опустил правую ногу после удара. Не знаю, почему решил переключиться на соперника Уиллиса, скорее по той причине, что слишком удобно по отношению ко мне он располагался, но, откатываясь от надвигающегося Муринчика, я сходу врезал сметающей подсечкой по единственной опорной ноге Вонга. Вновь опрокинувшись на спину, поймал падающего на меня спиной капрала руками за плечи, а ногами под поясницу. Резко выбросив ноги вверх, перебросил массивное тело Вонга через себя в сторону Леки, который, как потом выяснилось, на мгновение замешкался, опешив от того, что я, будто бы игнорируя его, переключился на другого, предназначавшегося вовсе не мне противника. Однако отскочить от падающей на него туши он успел, после чего обрушил на меня град ударов, завершившийся мощнейшим тычком по ребрам, от которого у меня вмиг перехватило дыхание и потемнело в глазах.
Скорчившись на татами, я не обратил внимание на то, что кто-то перелетел через меня, словно споткнувшись. Это был отправленный в нокдаун Лека. Увлекшись моим избиением, он не ожидал, что Сол последует моему примеру – бить того, кто удобней подставился – и потому пропустил удар, нанесенный Уиллисом в прыжке двумя ногами.
Больше таких легких побед не было. Побед больше не было вообще. Следующие четыре пары бойцов, приняв нашу тактику, не зацикливались на одном противнике, при этом либо грамотно разделяли нас, либо заставляли жаться друг к другу.
В конце концов, я уже ничего не соображал и ничего не видел, лишь пытался наносить удары в сторону прилетающих оплеух, если они не сбивали меня с ног. Заплывшие глаза нестерпимо щипало от попадающего в них пота, из носа текла кровь вперемешку с соплями, во рту скрипели обломки зубов, и при этом в голове крутилась лишь одна мысль – хоть как-то достать ненавистного противника.
И вдруг все кончилось. Я еще некоторое время продолжал колотить воздух руками, хрипя и отплевываясь кровавыми слюнями, пока не понял, что меня уже никто не бьет. Не слышно было и подзадоривающего улюлюканья, собравшихся вокруг зрителей. Лишь кто-то негромко переговаривался, но из-за пульсирующего шума в ушах и собственного надсадного дыхания, я не мог ничего разобрать.
![Иоанна Хмелевская - Книга про еду [Моя поваренная книга]](/uploads/posts/books/233127/233127.jpg)