Лион де Камп - Алая Луна Зимбабве
Конан перевел взгляд на сына. Заметив это, тот помахал ему рукой. Конан помахал ему в ответ.
Драконы летели все дальше и дальше. Похоже, чудовище, сжимавшее в своих когтях Конана, стало выбиваться из сил, — несколько раз оно пыталось спланировать на землю. Но каждый раз раздавался громкий окрик его седока, и дракон вновь послушно взмывал ввысь.
Конана стало клонить в сон. Разумеется, драконьи лапы были не лучшим местом для отдыха, однако нельзя было сказать и того, что они уж слишком досаждали киммерийцу. Годы скитаний приучили Конана к тому, что при любых обстоятельствах следует довольствоваться тем, что есть, а не страждать того, что могло бы быть, — подобные терзания приводили бы лишь к ненужной потере сил. Силы еще могли ему пригодиться, судьбу же свою он доверил богам.
4. Башни заповедного города
Конан проснулся от того, что ритм, в котором размахивал своими широкими крыльями дракон, как-то изменился. На востоке уже занималась заря.
Саванны сменились густым тропическим лесом, окутанным лиловыми сумерками. Прямо под ним петляла небольшая речка, поблескивавшая узкой темной ленточкой. За ней виднелись возделанные земли, за ними же вставала громада сказочного города.
Город был обнесен высокой каменной стеной, над которой поднималось с десяток высоких башен странного вида, походивших на огромные печные трубы. Присмотревшись внимательнее, Конан заметил, что у башен этих действительно не было ни окон, ни дверей. Более того, у них не было и крыш, — на их месте зияли черные провалы.
Конану стало как-то не по себе. Когда в руках его был меч, он не боялся никого и ничего. Сверхъестественное же во всех его проявлениях наполняло его душу страхом, ибо противник этот был неуязвим и неизъясним.
За долгие годы скитаний по миру, он прошел его и вдоль, и поперек. Он бывал и в покрытом вечными снегами Асгарде и в черных королевствах, лежавших к югу от Куша, он смотрел на великое Западное Море с пиктских берегов и бродил по просторам легендарного Кхитая. лежавшего далеко на востоке. Лет двадцать тому назад он побывал и в Зимбабве. Тогда он пришел в северную столицу королей-близнецов, чтобы отправиться на север вместе с караваном торговцев. Однако в Заповедном Городе или Древнем Зимбабве ему так и не удалось побывать, — иноземцев туда не пускали.
Не единожды он слышал о Заповедном Городе, затерянном в джунглях где-то на юге страны. Поговаривали, что тамошние жители поклоняются Древнему Змею Сету, именуемому ими Дамбаллой. Черные алтари Дамбаллы были залиты человеческой кровью. Слышал он и о том, что в ночь жертвоприношения Луна тоже становилась алой, напитываясь кровью тех, кого приносили в жертву Древнему Змею.
Дракон стал медленно снижаться, описывая широкие круги над городом. Ни один из людей Запада не смог бы сказать, когда же был построен этот город. Вне всяких сомнений строился он много тысяч лет назад, в ту пору, когда, возможно, на Земле еще не было людей. Легенды говорили о том, что краеугольный камень Древнего Зимбабве был заложен жителями Валузии, полулюдьми-полузмеями, что были детьми Сета — Йига, чернокожего Хана и змеебородого Биатиса, правившего лесами и болотами древнего мира. Великий герой Кулл, положивший начало роду Конана, сокрушил змеиный народ, который вымер окончательно в эпоху Атлантиды и Валузии. С той поры уже минула целая вечность.
Впрочем, сейчас Конана это нисколько не заботило. Он думал о другом, — о том, что он вновь попал в тенета магов. Лучшего обиталища Тот-Амон не мог и придумать, — не случайно он пришел зализывать раны именно сюда.
«Похоже, — подумал Конан, — пришел час решающей битвы».
5. Трон из человеческих черепов
Они стали приближаться к вершине холма, на которой располагались разделенные вымощенной камнем площадью королевский дворец и храм Дамбаллы.
Площадь была взята в кольцо дюжими черными стражами, вооруженными щитами, обтянутыми кожей носорога, и копьями со стальными наконечниками. На их головах покачивались перья страусов, ибисов и фламинго. Поднятый драконовыми крылами ветер грозил сорвать с их голов эти пышные уборы, взвихривая клубы желтоватой пыли.
Крылатые ящеры опустили своих пленников наземь и, повинуясь командам своих седоков, тут же взмыли в небо. Долетев до верхушек двух башен, они скрылись из виду. Не свода глаз с драконов, Конан поднялся на ноги и помог встать своему сыну. Только теперь он понял, что странные эти башни были стойлами крылатых коней Зимбабве.
Король и принц стояли посередь площади, разглядывая стоявших плотным кольцом черных стражей с бесстрастными лицами, походившими на маски, вырезанные из эбенового дерева.
— Ну что, пес киммерийский, — услышали они насмешливый голос. — Вот мы и снова свиделись.
На Кована смотрели темные, горящие ненавистью глаза его заклятого врага.
— Это наша последняя встреча, стигийский шакал, — мрачно ответил киммериец.
Тот-Амон стоял возле огромного трона из человеческих черепов, слепленных между собой темной смолой. Стигийский маг выглядел так же грозно, как и прежде, однако пытливые глаза Конана заметили в нём явные признаки старения. Лицо его покрылось густой сетью морщин; складки в уголках рта свидетельствовали не просто об усталости, но о крайнем изнурении. Некогда недвижные кошачьи глаза его теперь лихорадочно поблескивали. Могучее тело мага, скрытое изумрудной мантией, стало дряхлеть, — он стал горбиться, на животе же у него появилось небольшое брюшко.
Неужели силы Тот-Амона стали иссякать? Неужели он лишился той чудовищной энергии, что питала его вот уже много десятилетий? Казалось, что сатанинские силы, которым поклонялся колдун, оставили его после того, как Белый Друид с помощью Сердца Ахримана расправился с Черным Кольцом. Впрочем, все это можно было объяснить и иначе, — похоже, срок, отпущенный Тот-Амону, уже подходил к концу, — ему пора было расставаться со своею бренной земной оболочкой. Во всяком случае казался он теперь стариком.
— Последняя, говоришь? — вновь раздался зловещий голос стигийца, говорившего по-аквилонски с едва заметным акцентом. — Ну что ж, — я не стану с тобой спорить. После этой встречи в живых останется только один из нас. В том же, что умереть суждено тебе, я нисколько не сомневаюсь. Сказать нам друг другу уже нечего. Я убью тебя и твоего детеныша прямо на этом месте. Армию же твою, лишившуюся командующего, разгромят наши доблестные черные воины. Как видишь, Западу все же суждено пасть. Когда я сяду на аквилонский трон, миром станет править один владыка. И имя этого владыки — Сет! Ну а теперь готовься к смерти.
