Керк Монро - Хранительница жизни
Точно, игрушки. Деревянные куколки раскрашенные кричащими красками, детские луки из прутиков, лошадки, попрыгунчики на ниточках. На каждой поделке можно рассмотреть крошечное клеймо: заключенный в ромб трилистник клевера. Конана больше всего озадачил облик торговки — своему собственному ребенку у эдакой страшилы он бы игрушку ни за что не купил!
Восседавшая за прилавком старуха выглядела преотвратно, самая настоящая ведьма из страшной сказки. Лицо коричневое и морщинистое, как запеченное яблоко, кривой нос, будто перешибленный в трех местах. Волосатая бородавка на щеке, бельмо на левом глазу, синюшный безгубый рот, грязно-седые волосы выбивающиеся из-под заношенной черной накидки. Ногти на пальцах больше похожи на когти птицы. Киммериец поморщился — пахло от старицы тоже не ахти, угольным дымом и почему-то жженой костью. Очень скверная старуха, говоря откровенно.
Впрочем Конан редко доверял первому впечатлению от человека — на его памяти один милейший юноша, всеобщий любимец и душа компании, ночами насиловал и душил юных девиц, а старый прокаженный, собиравший подать возле шадизарского храма Митры Солнцеликого, всю выручку (и немалую) отдавал в детский приют, оставляя себе всего пару медяков на черствую лепешку и глоток дурного разбавленного вина. Кто знает, вдруг эта карга является любящей бабушкой огромного выводка ясноглазых внуков и правнуков, а вырученные за свои поделки деньги тратит им на сладости? В жизни всякое бывает и нет ничего обманчивее человеческой внешности!
Возможным покупателям старуха ничего не сказала, только посмотрела на варвара единственным пронзительно-карим глазом и сразу отвернулась. Похоже, ей было безразлично, купят товар или нет — расхваливать его она явно не собиралась.
— Довольно странно, — проворчала Асгерд, осмотрев разноцветные фигурки. И почему-то неожиданно перешла с привычного бритуний-ского наречия на язык нордхеймцев, видимо не хотела чтобы ее поняла торговка. — Конан у тебя в детстве были куклы?
— Чего?!
— Я так и думала. Во что ты играл с другими мальчишками у себя в Киммерии?
— В основном, — Конан насупился, — я помогал отцу в кузне. Для игр было слишком мало времени. В войну с аквилонцами, конечно, играли. Кидали камни в цель, из пращи и просто руками, из лука стреляли. Тебе зачем?
— Затем, что я родилась в Асгарде, стране тоже вполне варварской, игры мои братьев ничем не отличались от ваших. Но у девочек были куклы — их делали из соломы, деревяшек, отец, помню, вырезал мне одну из китовой кости... И все они были добрыми. Добрыми, понимаешь? Посмотри внимательно на этих уродцев.
— Ничего себе, — киммериец взял несколько фигурок, повертел в пальцах и побыстрее поставил на место. Почему-то захотелось вытереть руки об одежду, едва сдержался.
Лошадки, зверюшки и человечки по ближайшему рассмотрению выглядели вовсе не безобидно — на кривых зубастых физиономиях застыло выражение невыносимой свирепости, некоторых тупорылых ублюдков Конан даже не сумел опознать: не то люди, не то человекоподобные демоны. Краска непонятная, будто отсвечивающая — кажется будто крошечные глазенки горят огнем.
— Такое нельзя давать в руки детям, заикаться начнут, — уверенно сказал киммериец, и вдруг получил от старухи отповедь на чистейшем асирском:
— Кто тебе, верзила, сказал, что эти вещи предназначены для детей? — Конан аж отступил на шаг назад от неожиданности. — Не хочешь — не покупай, иди своей дорогой! Чего уставился? Ты бы еще на гиперборейском заговорил, дуболом! Выучил два слова на языке нордлингов и решил, что ты здесь самый умный? Давай-давай, топай отсюда вместе со своей мужеподобной мерзавкой!..
И так далее — паскудная старуха скандалила умело и привычно, не давая варвару вставить и единого слова. По большому счету Конан мог пристукнуть кривоглазую легким тычком кулака, но руки пачкать не хотелось, да и не пристало мужчине связываться с полоумными старухами — нет в этом чести для воина.
Асгерд, побледневшая от ярости после незаслуженной «курвы» запустила руку в пояс, царственным жестом бросила на темный от времени и влаги прилавок тяжеленный золотой немедий-ский аурей (Конан мельком подумал, что за его стоимость можно скупить всю лавку вместе с нехорошей бабушкой. Только куда ее девать потом?) и ледяным тоном произнесла:
— Беру вот это. О сдаче не беспокойся, тебе на бедность...
Асгерд не глядя выбрала одну из куколок и ловко закинув ее в корзинку, висевшую на спине ослика. После чего развернулась на каблуке и гордо зашагала прочь. Конан громко сплюнул и отправился вслед. В спину ударил скрипучий старушечий смех — как показалось, злорадный.
— Зачем обращать внимание на какую-то сумасшедшую? — удивлялся Гвайнард, командир ватаги охотников. Выслушав рассказ Конана о неприятном происшествии на базаре он только руками развел и посоветовал меньше расстраиваться из-за сущей ерунды.
Конан вовсе и не расстраивался, но вот Ас-герд злилась доселе: нордлинги очень серьезно относятся к словам и считают человеческую речь таким же оружием, как арбалет или клинок. За малейшее словесное оскорбление в Норд-хейме убивают не раздумывая. Бывало, что сочиненная известным скальдом обидная виса давала повод к многолетней кровной вражде между кланами. А подразумевающее ужасную неприличность слово «мужеподобная» по отношению к девице или женщине и вообще никогда не прощается, за него положено мстить даже потомкам оскорбителя.
Гвайнард поинтересовался: что мол за старуха? Конан дал развернутое описание, не забыл упомянуть даже о желтом обломанном клыке торчащем из-за губы. Нет, раньше такую не видел, иначе бы обязательно запомнил, очень уж приметная. Откуда я знаю, почему она понимает асирский!? Нет-нет, она точно не из Нордхейма, уцелевший глаз черный, а все нордлинги светлоглазые. И вообще, очень странная бабка. Амулет Ночной Стражи молчал, никакой магии...
Последний вопрос особенно занимал Гвайнар-да — если женщина выглядит как ведьма и торгует необычным (мягко говоря!) товаром, значит с большой долей вероятности она ведьмой и является. Однако, висящий на шее Конана талисман Охотников, призванный предупредить хозяина о возможной магической опасности легким подрагиванием и чувством холода остался недвижим. Ну а если нет магии, особенно темной, следовательно и беспокоиться не о чем.
Купленную за целый аурей безобразную игрушку Асгерд хотела выкинуть в выгребную яму, но киммериец этому решительно воспротивился и порадовал боевую подругу красочным рассказом об одном из шадизарских приключений — в те полузабытые времена один из приятелей юного варвара совершил страшную ошибку, похоронив в нужнике волшебный жезл. В результате столь необходимая дворовая пристройка ожила, обзавелась восемью паучьими ногами и начала бродить по двору проповедуя о великих силах Света и Тьмы. Асгерд желает повторения этой истории? Копать вторую яму Конан не будет! Хватит, в Шадизаре накопался!
