Сурен Цормудян - Когда завидуют мертвым
Прямо за бетонной стеной начинался пологий берег замерзшей реки Оки. На другом берегу начинался лес. Небо было затянуто темно-серыми тучами. Так было всегда. Прошло совсем немного времени после ядерного погрома, и, наверное, весь земной шар был затянут в свинцовую мантию вечной низкой облачности. Люди уже забыли, как светит солнце, как выглядят звезды и луна. Были только эти мрачные тучи над мрачным постапокалиптическим миром. С неба посыпались крупные снежинки. Сначала редкие, потом их стало больше. В отсутствие ветра они падали медленно, и эта картина умиротворяла. Снег был совершенно белый. Без оттенков. Это значило, что в нем не было токсинов и радиации. Хотя проверить, конечно, надо. Благодаря обилию снега нехваткой пресной воды люди не страдали.
Николай снял с головы старую военную ушанку и почесал свои темные волосы. Надо после дозора ванну принять. Благо снег свежий и чистый падает. Совсем голова грязная. Чешется постоянно.
— Может, в картишки перекинемся? — спросил Слава, достав из своего бушлата колоду потрепанных карт с голыми девицами.
— По шее получишь, — тихо ответил Гусляков, прильнувший к биноклю, — на посту или где находишься?
— Да ладно. Скукотища. — Вячеслав стал перебирать в руках карты и хмыкать над каждой картинкой. — Слышь, Колян, после вахты давай махнем в центр?
Васнецов понимал, к чему клонит его друг. В центре города жили старики, женщины и дети. Там было более безопасно, чем на окраинах. Конечно, многие семьи жили и у границ этой маленькой цивилизации, но больше всего шансов найти себе какое-нибудь романтическое приключение было именно в центре. Там, где была наиболее высокая плотность населения. Где были большие подземные оранжереи, куриные и кроличьи фермы, где трудились женщины и девушки.
— Выйди на мороз на пару минут — сразу дурные мысли из головы улетучатся, — пошутил капитан.
— Михалыч, а ты всегда так делаешь? — спросил у него засмеявшийся Сквернослов.
Казанов снова отвесил ему отеческий подзатыльник.
— Сейчас точно по шее получишь, — обернулся капитан.
— Уже получил, — вздохнул Слава, взглянув на Эмиля.
Николай почувствовал, что засыпает, и, поднявшись, стал ходить по тесному помещению.
— Коль, ты чего?
— Да ноги затекли.
Васнецов не любил дозоров. Это действительно было скучно. Хотя это был редкий случай, когда ничего не надо было делать. Все остальное время совершеннолетних жителей Надеждинска было расписано нормами трудовой повинности. Работать должны были все, начиная с шестнадцати лет. А до того надо было усердно учиться, ограничиваясь работами в своем подвале. От трудовой повинности освобождались только женщины с грудными детьми, которые должны были растить здоровое потомство. Николая угнетала рутина. Но и редкое безделье ему не нравилось. Он мечтал стать искателем. Как его отец. Необходимость в таком ремесле назрела почти сразу после катастрофы. Кто-то должен был отправляться в далекие рейды, исследовать то, что стало с миром, налаживать контакты с подобными оставшимися островками жизни и цивилизации, выяснять, какие потенциальные опасности могут грозить общине. Его отец, майор ВДВ, был одним из первых искателей. Он уходил со своей группой в долгие рейды. Возвращаясь, он мало что рассказывал своему сыну. Коля только замечал, что с каждым разом в глазах отца появлялось все больше обреченности. Что такое обреченность во взгляде, Николай понял очень рано, когда после радиоактивного дождя, еще до начала вечной зимы, заболела его мать. Мальчика всегда интересовало: что же видел его отец в мире, что он все больше и больше замыкался? Когда он решался спросить, то отец всегда отвечал одно и то же: «Ты, сынок, живешь в раю, и это главное». А потом он не вернулся. Не вернулся никто из его отряда. И даже сейчас, по прошествии семи лет, Коля надеялся, что отец его жив. Может, он просто в далекой колонии нашел себе женщину, завел семью и остался там? Ведь его сын жил в райском месте и заботился о нем детдомовец Слава, которого приютили после того страшного дня Колины родители и который стал ему старшим братом. Нет. Не мог он так поступить. Но он жив. Все равно жив. Просто он ушел в далекий рейд. Ему, наверное, совет поручил очень важную и секретную миссию. И он все еще в процессе ее выполнения. Он вернется! Однако тот же самый разум говорил ему, что он сирота. И никого, кроме Славика, у него больше нет. Девушками он особо не интересовался, считая все это ненужными глупостями. Тогда что его держит в городе? Он очень хотел стать искателем. Это была работа для настоящих мужчин. Но совет очень строго подходил к вопросу формирования искательских групп, и стать искателем было непросто. А если кто-то самовольно пытался покинуть город, то его могли наказать. Во-первых, за дезертирство. А во-вторых, за попытку вынести из общины оружие и снаряжение. Ведь никто в здравом уме не покинет общину без оружия…
— Стой, кто идет! Пароль! — крикнул Эмиль, наводя автомат на снежный тоннель, из которого они сюда пришли.
— А я пароля не знаю! Это я, Третьяков! Голос мой не узнаете, что ли? — послышался из коридора возглас.
— Имя-отчество назовите свое, — сказал Гусляков.
— Михаил Вениаминович. Адрес говорить?
— Заходите, профессор, — вздохнул капитан.
В помещение вошел седой человек в очках и старой, бывшей когда-то весьма солидной, заячьей шубе. На голове вязаная шапочка. На ногах валенки с калошами.
— Михаил Вениаминович. — Гусляков покачал головой, — опять вы режим нарушаете? Вам же совет запретил покидать центр, тем более в ночное время.
— Ну, пока еще не ночь, а вечер. Да и сколько можно под домашним арестом находиться? — Профессор присел на пустующий ящик.
— Ну какой домашний арест, что вы говорите, ей-богу. Это же для вашей безопасности. Вы носитель стольких знаний и обладатель такого ума. На вас вся наша общеобразовательная система держится. Совет за вас беспокоится и правильно делает. Ваша жизнь и здоровье очень важны для нашей общины.
— Каждый человек важен, — вздохнул старик. — Разве ты, Василий Михалыч, менее важен с твоей военной подготовкой? Или ребята вон? Они разве не важны? Я, кстати, котлет вам горячих принес и чай в термосе.
Он достал из-за пазухи пакет и емкость с чаем.
— Спасибо, конечно, вам большое, — улыбнулся капитан, — но и мы не с пустыми руками тут. Сдается мне, вы не просто покормить нас пришли?
— Да нет, конечно, — хмыкнул старик. — Я слышал, ваши предшественники засекли группу волков, шедших из леса.
— Однако быстро слухи распространяются. — Гусляков покачал головой. — Действительно, были волки. Они вышли к реке и пошли по тому берегу на запад.
