Патриция Селайнен - Отступник
Конан спрыгнул на землю, подлетел к берегу и ухватился за борт лодки, которую, на его счастье, отнесло к мелководью. Он оглядел мертвеца и удовлетворенно хмыкнул, увидев короткие ножны у пояса. Киммериец снял пояс со слуги, освободил его шею от петли, снова смотал веревку и кинул на дно лодки — еще пригодится, потом выбросил мертвое тело в реку.
Варвар хмурился. Происшедшее не доставляло удовольствия, но гандер вынудил его на убийство. «Нет-нет, я не могу дать ни лодки, ни оружия. Почему ты не хочешь оставить все как есть? Случившегося уже не исправить. Не сегодня-завтра ты покинешь остров, и все забудется». Что ж, можно обойтись и без помощи труса. Мщение свершится, чего бы то ни стоило. Кинув прощальный взгляд туда, где за деревьями стоял дом Симплициуса, Конан сел в лодку и оттолкнулся веслом от берега.
Сначала поток бежал между громадных платанов. Их рябые, в мраморных разводах опадающей коры стволы достигали необыкновенной толщины. Солнечные лучи свободно прокладывали себе дорогу сквозь скопления широких вырезных листьев. В пыльных столбах света носилась мошкара.
Конан опускал и поднимал весло почти бессознательно. Он снова мысленно переживал разговор с Симплициусом. В голове носились обрывки фраз. «Я нарушил последнюю волю наставника. Мне нет прощения… Я хотел забыть, но какая-то злая воля выжгла заклинание в моем мозгу… Я пытался занять свой ум другим, однако тайна разъедала его».
Киммериец поежился, припомнив глухое звучание голоса чародея, его мертвые, пустые глаза и тряску костлявых пальцев, которые силились удержать кувшин с вином. Рубиново-черная лужица растеклась по столу, словно кровь, скрепившая договор с Темными Силами.
От внезапного толчка лодка чуть не перевернулась. Варвар так глубоко задумался, что посадил челнок на мель. «Нашел время!» — выругал он себя, выгребая на глубину, и обвел взглядом берега. Все чаще попадались тинистые заводи, поросшие тростником. Вода стала бурой и мутной. Деревья — мрачные болотные кипарисы — стояли стеной, так что передвигаться в этих местах можно было только по воде.
«Он забрался в самое сердце болот, — всплыли в памяти слова Симплициуса, — и оттуда вершит черные дела». Похоже, тут начинаются владения ублюдка, который за все ответит. Сколько людей с «Тигрицы» угодили в его лапы? Что, если между ними была Белит? Конан стиснул зубы. Видит Кром, он посчитается с выродком, и никакая волшба его не остановит.
Что там бормотал Симплициус? «Тебе ничего не угрожает. Наложенное мной заклятие убережет от злых чар.
Он даже не ощущает твоего присутствия». Тем лучше… Значит, подобраться к логову будет легко.
Траурные кроны сомкнулись над рекой, образовав темный коридор. Бахрома седого мха свисала с веток. Кое-где из чернильной воды торчали искривленные корни. Тяжелый неподвижный воздух был насыщен удушливыми испарениями. Рядом с лодкой медленно и бесшумно проскользнул чешуйчатый зигзаг — тело водяной змеи.
Один вид гада, посвященного Отцу Тьмы, снова вызвал в памяти признания чародея: «Наконец я решился. В такую же ночь, как эта, я взошел на вершину горы и отыскал на небе кровавую звезду. А может быть, это звезда наконец отыскала меня. Нагой, как в час рождения, я пал ниц и молил об очищении. Звездные врата отверзлись передо мной. И два великих начала бытия вступили в спор. Они боролись в черной бездне надо мной и во мраке внутри меня. Сначала был хаос, сплетение двух вихрей. Потому они разорвали пополам мою душу. И нас стало двое. И каждому было дано свое: одному — Свет, другому — Тьма. Скоро нам стало тесно в одной скорлупе. Он переселился в новую оболочку».
Теперь многое прояснилось для Конана. Островом правили Двое. И ни один не мог взять верх, потому что это были половинки целого. Но судьба бросила чужака на чашу весов, чтобы возобладало угодное ей. Странное же орудие она выбрала… Киммериец, пожалуй, не стал бы влезать в чужую распрю, не коснись она людей с «Тигрицы». Ужасная участь Адьямбо взывала к отмщению. И Конан, блуждая взглядом меж черных стволов, тянувшихся вверх из топи, клялся именем Крома воздать за зло сторицей.
Болота кишели отвратительной живностью: пучеглазыми жабами, скользкими гадами и крокодилами, которые неподвижно лежали в смрадной жиже или карабкались на торчащие из нее корни. Неподвижные равнодушные глаза рептилий провожали утлое суденышко, которое стремилось к озеру, где обосновался владыка хляби.
В путах зверь.
Ему конец.
Вышла славная охота.
Что ж не радостен ловец?
На челе его забота.
Что поймал, не знает сам,
На добычу смотрит хмуро.
Долго рыскал по лесам,
Да выходит, рыскал сдуру.
Легенда о Болотной Твари
Глава десятая
Черный свод, образованный кронами кипарисов, оборвался, открыв взгляду небо, и глаза Конана, утомленные полумраком, жадно впитали насыщенную светом синеву. Киммериец завел лодку под покров свисающих к самой воде ветвей, чтобы осмотреться, не обнаруживая себя.
Посреди озера из воды поднимались сваи, которые несли бревенчатый помост. Четыре угловых столба поддерживали навес, крытый сухим тростником. Примерно половина пространства под ним была отгорожена стенками из переплетенных лианами вертикальных жердей.
Варвар разглядел лодку, которая покачивалась на волнах под помостом, и губы его тронула улыбка: зверь в логове. Теперь оставалось только придумать, как проникнуть в берлогу, не потревожив его раньше времени. Хижина неспроста поставлена на воде. Все подступы к ней отлично просматриваются. Что же предпринять? Бросить челнок в прибрежных тростниках и переправиться вплавь? Расстояние, которое нужно покрыть, не так уж велико — три полета стрелы, только вот крокодилы… В озере их хватает. Кто опаснее — хищник на двух ногах или те, что поджидают добычу в воде?
Пораскинув мозгами, Конан решил, что челюсти крокодилов не страшнее ворожбы. С ними, на худой конец, можно справиться, пустив в ход нож. И лишь одни Светлые Боги знают, как совладать со Слугой Тьмы.
Киммериец подергал себя за мочку уха, что было признаком некоторого замешательства. Он бросился на поиски злодея очертя голову и только теперь осознал, что не имеет ни малейшего представления о том, как избавить мир от человека, огражденного могуществом колдовских чар.
Симплициус утверждал, что неуязвим. Стало быть, и тот другой так же надежно защищен от посягательств на его жизнь. Но возможно, гандер солгал. Колдуны боятся огня. Не подпалить ли гадючье гнездо вместе с его обитателем? Пустить в него подожженную стрелу, например… Мысль недурна, но где взять огонь? Искать кремни на болоте глупо. Вернуться назад? Еще глупее. Симплициус наверняка уже хватился гостя, смекнул, куда тот отправился, и послал слуг на розыски. Нельзя исключить, что те уже нашли мертвое тело. Но даже если гандер еще ни о чем не подозревает, тьма времени уйдет на то, чтобы найти кремни и сделать лук. Кто поручится, что змея не уползет до той поры? К тому же эта мразь должна сгинуть не раньше, чем выхаркает с кровью правду о судьбе кушитов с «Тигрицы». Неразумно обрывать ниточку, возможно ведущую к Белит. Итак, надо положиться на удачу.
