Майкл Резник - Торир. Рыжебородый
— Если бы я знал ответ хотя бы на один из этих вопросов, — сказал Крастон, — я, возможно, за сорок восемь часов разгромил бы Гарета Кола. Но я не знаю. Никто не знает. Все, что мы можем делать, — по-разному толковать его действия и продолжать пытаться помешать ему.
— Мы очень много из-за этого теряем, — пробормотал Рислер.
— Перестань жалеть себя, Джеральд, — резко сказал Крастон. — Ты-то после всего остался в хорошей форме и знаешь это. Если однажды мы наложим руки на Донахью и Алату Дрейк, ты станешь в два раза сильнее, чем был два месяца назад. — Рислер ничего не сказал, и слепой Барон продолжал: — Теперь… что ты предпринял, чтобы схватить Донахью?
— Я послал несколько отрядов разведчиков порыскать вокруг Ступицы, в радиусе пятидесяти миль, — сказал Рислер. — Не думаю, что Рыжебородый сумеет пробраться сюда, минуя их. И я выставил постоянную стражу вокруг моего замка, замка Дрейка и твоей обители.
— Ты бы лучше поставил стражу вокруг замков Элстона и Алдана, — сказал Крастон. — Они ведь тоже собственность Донахью, как и замок Дрейка. И не забудь… у него с собой Алата, У этой бабы достаточно мозгов, чтобы не возвращаться в свой замок.
— Ты знаешь, — медленно начал Рислер, — все наши планы и приготовления базируются на предположении о том, что Алата до сих пор жива и до сих пор путешествует с Рыжебородым. Что, если она давно мертва? Что, если она убежала или Урод убил ее?
— Я не могу серьезно рассматривать такие возможности, — задумчиво ответил Крастон. — Я исхожу из предпосылки, что Алата рассказала ему о политической ситуации, чтобы спасти свою жизнь. Тогда Донахью сделает все, чтобы защитить ее. Однако, если я ошибаюсь и она или мертва, или исчезла, думаю, мы все равно можем ожидать визита Донахью. Если он не знает, что Алата дочь Алдана, то уж точно знает, что он сам — официальный наследник Майкла.
— А что, если Донахью тоже мертв? — спросил Рислер.
— Нет, — возразил Крастон.
— Что заставляет тебя говорить столь уверенно? — поинтересовался Рислер.
— Ах, Джеральд, — вздохнул Крастон. — Ты разочаровываешь меня. Разве ты не понял, что единственная реальная опасность, с которой мы столкнемся лицом к лицу, возникнет, когда мы попытаемся убить его?
— Смешно! — фыркнул Рислер. — Никто, даже Донахью, не может представлять угрозу нашим армиям.
— Угроза исходит не от Донахью, — презрительно сказал Крастон. — Бедный слепой Джеральд. Она исходит от Гарета Кола.
Глава 19
— Они поджидают нас, ты же знаешь.
— Знаю, — усмехнулся Рыжебородый, сделав остановку на вершине маленького холма и изучая раскинувшуюся перед ним страну.
— Ты был бы умнее, свернув прямо сейчас.
— И дал бы пригоршне Нормалов лишить меня Баронства? — он плюнул по ветру.
— Раньше ты о нас — Нормалах — говорил снисходительно, — заметила Алата, привалившись к дереву. — Ты хоть сознаешь, что, может быть, ты — один из нас?
— Я? — Донахью откинул голову назад и заревел со смеху.
— Я именно это имею в виду, — подтвердила она. — Меня не волнует то, кем были твои родители. Хорошенько посмотри на себя. Ты физически нормален.
— Так же как Гарет, — напомнил он ей.
— Но Гарет обладает колдовской силой, — продолжала она. — А ты?
— Я не знаю.
— Сколько тебе лет?
— Не уверен. Около тридцати, так я считаю. Может, немного больше.
— Если бы ты имел сверхъестественные силы, разве ты не понимаешь, что ты бы уже знал об этом?
— Звучит достаточно логично, — согласился Рыжебородый. — Но говорят, что и Гарет не узнал о своих колдовских силах, пока не стал взрослым.
— Это неправда, — сказала Алата. — Он узнал о них, когда был намного моложе, чем ты. Он хранил их в секрете, но знал. Ты не имеешь никаких сил. Ты — один из нас.
— Не знаю, — медленно сказал Донахью, почесав голову. — Я не знаю.
— Подумай об этом.
— Думаю, — сказал он раздражительно. — Смотри, если я в самом деле Нормал, как я мог очутиться, Рет побери, в Туннелях?
— Ты, возможно, такой же Урод от рождения, как Гарет, — сказала она. — Я думаю, ты ты стал Уродом среди колдовского народа. Люди породили Гарета Кола; Уроды — тебя.
— Я не Урод! — заревел он. — Гарет — Урод, а не я!
— Я не это имела в виду, — защищалась женщина. — Я имела в виду…
— Знаю, что ты имела в виду, — перебил он. — Я виноват. Извини, что наорал на тебя.
Ее глаза округлились, на лице было написано любопытство.
— В чем дело? — требовательно спросил он.
— Ни в чем, — сказала Алата, неожиданно улыбнувшись. — Совсем ни в чем.
— Тогда почему ты так посмотрела на меня?
— Как так?
— Удивленно.
— Первый раз с тех пор как мы вместе, ты извинился, — сказала Алата. — Я польщена.
Донахью зарычал от отвращения и демонстративно отвернулся, изучая местность. Несколько минут спустя он снова повернулся к Алате.
— Итак, я — Нормал?
Она кивнула.
— Я сражался с ними всю жизнь, — сказал Рыжебородый голосом, полным муки. — Я убивал их, где бы ни находил. Я не хочу быть Нормалом. Я ненавижу Нормалов!
— Некоторые из нас стоящие Люди.
— Страмм, — сказал Донахью, глядя в землю. — Страмм был хорошим человеком, несмотря на то, что схватил меня, — Донахью помолчал. — Гарет не хотел убивать его. Он мог дать ему жить. Страмм не мог причинить Гарету никакого вреда, — кулаки Рыжебородого сжались. Он заводил себя, приходя в смертоносную ярость, — так случалось всякий раз, когда он думал о Гарете Коле. — Черт возьми! Страмм, в самом деле, хорошо отнесся ко мне. А потом я привел его в Туннели, и его в две секунды не стало. Ничего не осталось! Ни трупа, ни костей, ни пепла — ничего! — Донахью взвыл, сыпля проклятья. — Когда я наложу на Гарета руки, я разорву его на части! Я… — Донахью так разбушевался, что понес нечто бессвязное. Через минуту он смолк, чтобы перевести дыхание. Он еще минуту молчал, потом, отчасти успокоившись, повернулся к Алате. — Я не хочу быть Норма-лом, — сказал он спокойно. — Я надеюсь, что я не Нормал. Но если я — Нормал, это дает мне еще одну причину убить Гарета Кола.
— Причин у тебя больше чем надо, — сказала Алата. — Все, что тебе нужно, так это — метод.
— Знаю, — согласился он, неожиданно опустошенный. — Я знаю, что делаю. Я уже подобрался близко. Я ненавижу его огненных существ. Однажды я понял, как можно ранить Гарета.
— Не останавливайся, — попросила она.
— Есть другая причина, по которой я не хочу быть Нормалом, — огрызнулся он. — Глупость.
— Весь ум в мире не заменит осознания истинного положения вещей.
