Яна Суханова - Вера для Надежды
– Андрей, там это… генные – врачи с женщинами были. – Ко мне подошел один из оставшихся.
– Зовут как? – Выдавливаю я из себя. Хочу запомнить имена немногих кто остался, чтобы потом не ощущать эту съедающую пустоту и тоску в груди.
– Миша. – Ответил парень, и немного улыбнувшись, протянул руку в знак приветствия. – Михаил, командир. – Уже более открыто говорит солдат и прикладывает руку к виску.
– Веди… Михаил. – Ответил я и пошел следом.
Они сидели вместе с людскими женщинами и детьми – генные в белых халатах. Среди груза нашлись медицинская аппаратура и медикаменты, а еще…
– Здравствуйте, Элла. – Психолог из спец – интерната видимо была самой главной в этом месте.
Женщина с рыжими волосами и вечной дежурной улыбкой на губах. Она задавала множество странных вопросов и всегда поддерживала Рона Райва. Почему-то сейчас в ее руках был ребенок.
– Здравствуй, Андрей. – Ответила она и прижала спокойно спящего малыша.
«Почему у нее есть ребенок? Почему у нее дитя, а моя Катя…»
– Сколько ему? – Я старался незаметно вытащить К – 47, но генная все поняла и спрятала небольшой сверток за спину.
– Шесть месяцев. – Она проследила, как я направил в ее сторону оружие. Мне больше нечего ей сказать.
Она генная – сообщница покойного Главы и врач, что мучил меня и всех детей из интерната. Именно ее тесты показывали, кого можно отправить на операцию, а кто еще может пригодиться обществу. Ее психологические вопросы давали свободу или заточение. По ее указке на наших картах – документах ставились печати обозначающие сумасшедших. Холодная, бесчувственная стерва, что всегда доводила Кристинку до слез. Тинка выходила из ее кабинета в подавленном состоянии, а потом долго сидела под кроватью, а теперь… ребенок. Я знаю, что для его рождения была убита человеческая женщина.
– Шесть месяцев. – Мой голос разрывает тишину. – Именно столько должно было быть нашему малышу. Катя и я… наш ребенок не успел родиться, а твой живет. – Холодный ствол оружия приставлен к ее лбу, но женщина не выдает страха. Она просто смотрит и прикрывает небольшой сверток.
– Андрей, не трогай Кристофера. Убив его, ты совершишь большую глупость. – Спокойно проговорила женщина, но мне ее слова не важны. Палец легко ложиться на курок, а на лице появляется блаженная улыбка.
– Я отомщу за дни проведенные в спец – интернате. Ненавижу всех генных в белых халатах…
– Андрей, там девушка среди песков! – Залетел в помещение Михаил, чем спас жизнь генной. Я спрятал К – 47 и повернулся в сторону пришедшего. – Девушку нашли в луже, но она не из освобожденных.
– Особые приметы?
– Бесцветные глаза…
Кристинка!
Но почему… услышав о глазах Элла дернулась и едва заметно улыбнулась? Почему ее глаза наполнились слезами и… генная отвернулась от меня, но я услышал ее облегченный вздох?! Почему столько эмоций в доселе бесчувственном теле модификата?!
21
Мне было очень некомфортно сидеть среди людей и ощущать их пытливые взгляды на себе, а еще… мамочки они меня вспомнили. Я старалась не поднимать глаза и смотрела под ноги, ощущая связанные руки за спиной. В этом месте, после моего появления было очень тихо. Я сидела, стараясь не шевелиться и смотрела, как с меня сползает грязь. Как я здесь появилась? Мне бы кто объяснил! Помню лишь шепот «помоги» и свет что льется со всех сторон. Странно, но этот шепот я слышала, когда-то давно. Именно он заставил меня… не помню… но я что-то сделала плохое из-за голоса – точно знаю.
Внезапно я почувствовала осторожное прикосновение к плечу и, вздрогнув, повернула голову. Передо мной сидела женщина, что когда-то говорила со мной. Мы тогда были в заточение черных – генных и именно она говорила о множественных попытках достучаться до пленителей и рассказать о голодающих. Что ей надо от меня? Собирается меня убить? А ее кто-нибудь остановит?
– Тихо девочка. – Она достала платок из кармана и стала стирать грязь с моего лица. В это время за ее ногами прятался ребенок. Он с огромным любопытством смотрел на меня и улыбался. – Я Вера, а это Эдик. – Она говорила мягко и ласково, будто понимала, что в любую секунду я могу вскочить на ноги и убежать. Странно, мы вроде одногодки, а мудрости и силы в этой девушке явно больше. – Можешь не говорить свое имя, многие из нас и так его знают, ты ведь очень долго была в розыске и даже сейчас в числе без вести пропавших. Никто не верит, что ты могла просто так умереть. – Она понимала, что разговаривать я не хочу, да и сказать мне нечего.
«Простите, но в эту передрягу вы попали из-за меня.» – Так начать разговор? А может…
«Притворившись всеобщим врагом я разрушала постройки и сеяла смуту, а сейчас кто-то другой от лица «врага» убивает и разрушает то, что я хочу построить.» – Тоже очень красивые слова, но поверят ли?
«Келлер Брон Райв заботиться о ваших жизнях и защищает ваши права, пропитание и небольшую свободу.» – Меня психиатру сразу пошлют!
Только молчание поможет мне!
Она осторожно стерла грязь с лица и посмотрела мне в глаза.
– Бесцветные глаза уже как знак надежды для многих. – Она говорила тихо, не отвлекаясь на шепотки со всех сторон. – Для многих ты несешь надежду на жизнь и свободу, но для других ты предатель. – Я отвела взгляд и столкнулась со вниманием всех присутствующих женщин. – Я тоже считаю тебя предателем. – Почему-то я не смогла сдержать горестную улыбку и скорбно склонила голову. Почему меня сюда привели? Хотят моей смерти? Почему эти женщины не в спец – городке? Мне ведь Кел обещал их безопасность, а теперь… – Ты связалась с генными – нашими заклятыми врагами, да еще и спишь со всеми. Ты сбежала, сказав, что убьешь Рона Райва, а сама предала все наши надежды и помогаешь им! – Моя голова дернулась, а щека вспыхнула огнем, когда Вера меня ударила. – Ты поддерживаешь не нас и даешь наводку на наших мужей. – Теперь мне приплетают все грехи мира – ничего переживу! – Но… именно из-за тебя мой Эдик жив, а мы обрели свободу… – Я не смотрела по сторонам, но ощущала давящую тишину вокруг себя. Мне было некомфортно сидеть рядом со своими знакомыми и слушать от них обвинения, но последние слова… – Ты помогла, когда мы в этом нуждались больше всего, ты спасла тех, кто дорог нам и… скажи, что мы должны чувствовать по отношению к тебе?
– Твое имя запрещено упоминать как среди людей, так среди генных. – Послышалось где-то со стороны, и я подняла глаза, чтобы увидеть… Андрея!
Воздух во мне превратился в ледяной поток, а сердце сжалось. Мои губы задрожали, и я их прикусила, чтобы не заплакать от… радости. Он все еще жив! Дышит! Ходит по земле! Да, слегка потрепан, но ЖИВОЙ! Только его взгляд – в нем будто все умерло. Кажется, его покинула радость и все эмоции. Андрей, будто робот, сверлит своим взглядом мое лицо, а я задыхаюсь.
