Эндрю Фукуда - Охота
Эта геперка знает, что делает. Она не пытается меня напугать. Она действительно хочет ранить меня, если не убить.
Я вскакиваю, поднимаю руки, протягивая ей открытые ладони. Она снова тянется к поясу, на котором осталось еще три кинжала. Они напоминают охотничьих собак, рвущихся с поводка. В мгновение ока она отвязывает кинжал и уже отводит руку назад. Чтобы метнуть его в меня. Больше она не промахнется.
— Стой! Пожалуйста! — кричу я. На этот раз слова получаются. Она застывает с занесенной для броска рукой.
Я не теряю времени и снова иду к ней, по дороге стаскивая рубашку. Надо показать мою кожу, солнце на моей коже, доказать, что я не представляю опасности. Я отбрасываю рубашку в сторону. Я достаточно близко, чтобы заметить, как ее взгляд следует за рубашкой, а потом вновь возвращается ко мне.
Она щурится. Я останавливаюсь. Мне никогда раньше не приходилось видеть, как кто-то щурится. Это так… выразительно. Прикрывающее глаз веко, морщинки в уголках глаз, похожие на дельту реки, сдвинутые брови, даже рот застыл в каком-то недоуменном оскале. Странное выражение, красивое выражение. Она опять отводит руку назад, кинжал сверкает на солнце.
— Подожди! — хрипло каркаю я. Она останавливается, ее пальцы белеют, сильнее сжимая кинжал. Я расстегиваю брюки и стягиваю их. Ботинки, носки, все. На мне остаются только трусы.
В таком виде я медленно иду к ней.
— Вода, — говорю я, показывая на пруд. — Вода. — Делаю вид, что пью.
Она рассматривает меня, не уверенная, можно ли мне доверять. Эмоции откровенно написаны у нее на лице.
Не сводя с нее глаз, я обхожу ее по широкой дуге и иду к пруду. Он больше похож на плавательный бассейн — идеально круглый и огороженный металлическим бортиком. Прежде чем успеваю понять, что делаю, я уже стою на коленях и опускаю сложенные ладони в воду. Когда вода льется мне в горло, такое чувство, будто небесная прохлада тушит адское пламя. Я снова опускаю руки, готовясь залить себе в рот еще порцию, и тут решаю, что мне некого стесняться. Опускаю голову в воду, жадно глотая благословенную прохладную влагу, вода доходит мне до ушей.
Затем поднимаю голову, чтобы вдохнуть. Геперка не двинулась с места, но на ее лице написано еще большее недоумение. Однако она перестала быть опасной. Пока по крайней мере. Я опять опускаю голову в пруд, и мои сухие, жесткие волосы впитывают ее, как солома. Кожу на шее сначала пронзает судорога, но тут же раскрываются все поры, и я наслаждаюсь прикосновением воды.
Когда я снова отрываюсь от воды, чтобы вдохнуть, она успела подойти к пруду. Сидит на корточках, положив ладони на колени, как обезьяна. Она все еще сжимает кинжал, привязанный к бедру, но теперь с меньшей решимостью.
Действие воды оказывается почти мгновенным. Мой мозг начинает работать. Из моей головы словно достают всю вату, и она становится более похожей на хорошо смазанную машину. Я начинаю сознавать происходящее. Закат, к примеру, как быстро он уступает место ночи. Очень скоро — вот-вот — Купол поднимется из земли.
Я снимаю белье и прыгаю в пруд.
Неожиданный укол холода заставляет воздух покинуть мои легкие. Но у меня нет времени прохлаждаться. Я погружаюсь в воду целиком, вздрагивая от ледяной жидкости, окружающей меня. Вода даже в приглушенном свете гаснущего заката кажется необыкновенно прозрачной.
Стоять тут можно. Дно идет под небольшим уклоном, оно гладкое и металлическое на ощупь. Я не теряю времени и тщательно отскребаю себя от грязи — все укромные местечки на теле. Не жалею, скребу докрасна, пальцами, как железным скребком, царапаю скальп, пытаясь вымыть голову.
И тут я это чувствую. Вибрация, отдающаяся в дне пруда, слабая поначалу, но быстро усиливающаяся.
Геперка поднимается на ноги, она смотрит на границу деревни, а потом вновь на меня. Я понимаю. Купол начинает подниматься. Мне нужно торопиться.
Я выбегаю из пруда, разбрызгивая воду, выпрыгиваю на берег и бегу со всех ног.
Вибрация превратилась в гул, от которого дрожит земля. Раздается громкий щелчок, и гул сменяется оглушительным ревом. Стеклянная стена поднимается из земли, окружая меня.
Она поднимается быстрее, чем я думал. Намного быстрее. Вот она достает мне до икр, а через секунду — до колен. Я бегу к стене, одним прыжком преодолеваю последние несколько ярдов. Мои руки оказываются на кромке стекла, находят, за что ухватиться. Я пытаюсь найти опору для ног, но гладкая стена продолжает расти и становится скользкой от стекающей с меня воды. Я почти падаю. А если я сейчас упаду, то больше не смогу взобраться и окажусь в ловушке.
Я закрываю глаза, испускаю безмолвный крик и тянусь к дальнему краю кромки толстого стекла. Моя рука нащупывает его. Теперь проще. Я подтягиваюсь, перекатываюсь через верх и приземляюсь на другой стороне Купола. Снаружи.
Это не очень удачное падение. Я приземляюсь на бок, и на секунду у меня темнеет в глазах. Стена уже вдвое выше моего роста и продолжает подниматься.
Геперка стоит у пруда. Она поднимает мои трусы и пристально рассматривает. Ее нос морщится — то есть ее кожа собирается, образуя складки — с некоторым отвращением. Это отвращение, но к нему примешивается что-то еще. Смех? Нет, слишком сильно. Намек на улыбку, едва заметный, виднеется на ее губах. Как будто у этой улыбки недостаточно сил, чтобы как следует себя проявить.
Она надевает трусы на один из своих метательных кинжалов. Быстрый взгляд в мою сторону, взмах рукой. Кинжал плывет по воздуху, трусы развеваются, как флаг, над закрывающимся Куполом. И подстреленной дичью приземляются в нескольких ярдах от меня.
Купол неожиданно бесшумно смыкается.
Я снимаю трусы с кинжала. От них воняет. На самом деле теперь, вымывшись, я понимаю, что они прямо-таки смердят. И тут я делаю что-то, чего раньше никогда не делал, — морщу нос. Только попробовать, как это. Гримаса кажется вымученной и чуждой, как будто что-то извне стягивает мою кожу.
Геперка подходит к стеклянной стене. Я не могу толком ее разглядеть, темнеющее небо бросает блики на стекло, но подхожу ближе, пока мы не оказываемся в нескольких ярдах друг от друга, разделенные только Куполом. Она стоит совсем близко к нему, ее дыхание оставляет следы на стекле. Маленький кружок тумана исчезает так же быстро, как появляется.
Ее лицо не выражает страха — только гнев и любопытство. И что-то еще. Я заглядываю ей в глаза и вместо пластикового блеска, к которому привык, вижу кое-что другое. В них пляшут искорки, как снежинки в стеклянном шаре.
Я разворачиваюсь и ухожу. По дороге поднимаю одежду и быстро надеваю ее. Наконец бросаю последний взгляд на Купол. Геперка не двинулась с места, она стоит и смотрит мне вслед.
