Владимир Белобородов - Норман
– По-эльфийски отвечаешь, вопросом на вопрос.
– И все-таки?
– Среди нас, гномов, одаренных не бывает, среди орков одаренный – это повод для гордости, духи пометили, Храма от важности распирало бы – шаман. Остаетесь вы трое, люди.
– Можно подумать, у людей одаренных от гордости не распирает.
– Согласен, но не так, как орков.
– Умозаключения твои в целом верны, Кальд, но не моя это тайна.
– Наверное, не в свой склеп лезу, извини.
– Да ничего.
– Меч у тебя интересный, можно посмотреть?
– Конечно. – Я вынул меч и протянул его гному.
Он мер пять рассматривал его, потом произнес:
– Хороший меч, очень хороший. Я не встречал такого. Обычно меч для мага кует кузнец, потом маги накладывают плетения, которые укрепляют оружие, делают легче ну и разное другое, но все плетения разрушают часть природных каналов силы. В твоем клинке все природные каналы целы, плетения мага словно впаяны в меч.
Посмотрел на меня, видя мой непонимающий взгляд, разъяснил:
– Когда в меч вкладывают плетения, сначала маг выжигает канавки в лезвии, они рушат природные каналы, потом маг на дне канавок прокладывает каналы для плетения, очень, очень кропотливая работа, и только после этого магией заваривает металл и ставит накопитель. В твоем случае плетения обволакивают каналы. Этот меч явно делали как минимум трое: гном, великий мастер, потому как смог подогнать металл под магов. Человеческий маг, очень сильный, уложить каналы такой толщины, да еще в разогретый металл, где не каждый кузнец сообразит, как изменятся природные потоки силы. Для такого нужно быть очень мудрым и сильным магом. И еще сильный эльф.
– Это ты по накопителю понял?
– Нет, в меч кроме человеческих вложены еще и эльфийские плетения. Где ты его взял?
– Первый трофей.
– Достался свято. – Гном задумался. – Будешь рядом с Черными горами, обязательно зайди в гости, спроси Кальдоррама Звонкого, любой проводит.
С этими словами он отошел от меня и прилег под деревом. Странный народ – гномы.
Храм с охоты вернулся пустым, как и наши желудки. Собрались за меру и тронулись дальше, скоро отец вновь пошел рысью. Через две части на пути попалась речушка, вновь встали на привал. Гномы достали рыболовные снасти, как оказалось, боязнь воды у них обратно пропорциональна страсти рыболовства. Храм ухмыльнулся и из трех веток и своей рубахи соорудил рыболовную ловушку, но понял, что приманки нет, с хмурым видом все разобрал и пошел с Лекамом, одолжившим у Рика арбалет, на охоту. Через часть у нас имелись три здоровенных рыбины, каждая с пол-локтя, и олень, вернее олененок, но довольно большой. Решили остановиться на обед, желудок уже, казалось, прилипал к позвоночнику. Кресало Шивака зажгло довольно сырую древесину с одного удара, он не меньше других был голоден.
Через полчасти мы ели полусырую рыбу, нежный вкус ее мягко разливался по языку. От костра шел дурманящий запах жареного мяса. Таким счастливым я, наверное, не был последний круг солнца. С учетом того, что я не помнил ничего за пределами последнего круга, это очень высокая оценка моего состояния. К тому времени, как мы наелись, три четверти дня прошло, поэтому решили остаться на ночлег здесь. Мгновенно расседлали лошадей. Храм вновь соорудил ловушку, закинул туда рыбьи кости и немного требухи оленя. Поскольку вечер выдался свободным, а ночь бессонной, я вознамерился спать, но в самый сладкий миг прикосновения головы к седлу, служившему подушкой, появился Лекам.
– Пойдем.
– Куда?
– Узнаешь.
Я молча встал, поняв по тону, что спор бесполезен.
Отойдя локтей на триста от стоянки, маг остановился.
– Вот здесь подойдет.
Ожидая, что объяснение последует, я послушно опустился на колени.
– Садись так, чтобы можно было сидеть долго. На коленях через полчасти взвоешь.
Я пересел спиной к дереву, вытянул ноги перед собой.
– Закрой глаза, расслабь все тело. Проверь, чтобы тело было расслабленно, все должно приобрести тяжесть – и руки, и ноги, и голова, при этом тебе нельзя засыпать, нельзя закрывать глаза. Я сейчас начну петь, ты не удивляйся. Твоя задача – увидеть, как стекло, вот это дерево. Когда будешь полностью готов, легонько кивни.
Песню Лекама, нельзя было назвать песней, это была музыка. Без слов, еле слышная, но музыка, гармония в ней не просто присутствовала, она царила. Я уснул.
Проснулся от толчка.
– Вставай, продолжим потом, сейчас ты будешь только засыпать.
– А что я должен видеть?
– Не знаю, ты сам для себя решишь.
В лагере царила идиллия, спали все, кроме Рика и Храма, стоявших на страже – после визита вампиров решено было нести стражу вдвоем. Удивительно, но спать я не хотел. Отправив Рика спать, заступил на пост. Расседланные и спутанные лошади мерно жевали траву, изредка переступая спутанными ногами. Амулет гномов не давал мелким родственникам вампиров вгрызаться в наши тела. Я замер, замаскировавшись в ближайшем кусте, как учил орк. Через две части, когда мгла полностью поглотила лес, меня сменил отец.
Проснулся только утром, причем в состоянии «жизнь – это песня, надо впитать каждый миг». Пока все просыпались, успел выкупать Аравина и Барса, по отношению к остальным лошадям это было нечестно, но вымыть всех я бы не успел. Лекам, видя мое состояние, спросил:
– Ну как? Когда силой наполнен под завязку, хорошо?
– А как ты определил, что я наполнен?
– Думаешь, мне незнакомо состояние эйфории от избытка силы? Да и началось это все после вчерашней медитации, верно?
– Да. И на первый твой вопрос тоже да, хорошо-то как!
Позавтракали остатками оленя. Храм проверил свою ловушку, в ней трепыхались три здоровые рыбины с явно хищным оскалом. Гномы завернули улов в листья и крапиву, сказали, до вечера сохранится. Оседлав и навьючив лошадей, тронулись в путь.
Буквально через часть кавалькаду, тянувшуюся цепочкой, остановил отец, резко вскинув руку вверх, в двухстах локтях впереди Храм стоял в такой же позе. Орк поднял указательный палец вверх, потом показал им на землю. Лекам спешился и, пригнувшись, с оголенным мечом, двинулся к товарищу, тот уже стоял на земле. Через меру они исчезли в кустарнике, вскоре раздался вскрик, отец выхватил меч и, отвязав одним движением навьюченную лошадь от седла своей кобылы, с места взял в галоп. Мы дружно последовали его примеру. Выскочив на поляну, застали орка связывающим какого-то типа, поваленного лицом на землю, и Лекама, прижавшего к его шее острие меча.
– А теперь уходим, только по-тихому, он может быть не один. – Орк взвалил пленника на плечо, как мешок, взял свой меч, валявшийся неподалеку, и направился в обратном направлении.
