Александр Гребенников - Пояс жизни. Трилогия (СИ)
Живи, люби, расти детей, борись за свое и их счастье.
Зоя вновь залилась слезами, прильнув к груди Изы, словно ребенок, ищущий защиты у матери.
— Я буду жить, — сказала она, — жить так, чтобы ни мои дети, ни дети их детей, никогда не знали горя и слез. Обещаю тебе, и спасибо.
Иза, оставив Зою в салоне рядом с детьми, вышла и по трапу сошла на берег.
— Как она? — спросил взволнованный Мерцил.
— Все хорошо. Зоя успокоилась и заснула. Сон — сейчас для нее самое лучшее лекарство. Однако нам пора заняться делами насущными. Вот, держи, — извлекая из-под платья «звезду оракула», сказала Иза, передавая ее в руку Мерцила. — Я сделала копию. Надеюсь, что она нам не понадобится. Тебе пора, Мерцил. Поспеши, ведь от этого может зависеть и то, ради чего мы с Дитой отправляемся в Иудею. Если благополучно доберешься до Парнаса, передай ему привет от меня, и попроси, в случае начала расследования в отношении Корпуса, пусть оставят в покое наших троих друзей. Ты знаешь, о ком я говорю?
— Да мона Иза! Это Гаспар, Мельхиор и Валтасар.
— Передай, что мне они нужны на Земле, и что они должны остаться вне подозрений. Это все. Иди, переоденься. Луций приготовил для тебя комбинезон с навигатором и крылья.
Мерцил, молча, прошел на борт и спустился в салон. Он склонился над спящими: Зоей, Танией и Филиппом.
— Я обязательно вернусь к Вам, чего бы это мне не стоило, клянусь, — прошептал он, и нежно, едва касаясь, поцеловал Зою.
Спустя каких-то пару-тройку минут, он уже стоял на берегу, в полном снаряжении для полета. По очереди обняв на прощание Изу, Диту и Луция, Мерцил раскрыл крылья, и, взмыв вверх, исчез в ночном небе.
Глава 34
По пыльной дороге, ведущей из Яффы в Иерусалим, согнувшись под тяжелой поклажей, брели две женщины. Одна из них, видя, что ее спутница очень устала, предложила остановиться и передохнуть, но та, поглядев на солнце, уже клонившееся на запад, категорически отказалась, и продолжала идти. Пройдя еще с полумили, женщины, наконец, увидели то, к чему был устремлен их путь. Неподалеку от дороги высился огромный черный валун, из-под которого бил ключ с прохладной водой. Женщины, из последних сил, добрели до валуна, и, скинув на землю свою ношу, напились воды. Затем, обе, с наслаждением опустили натруженные от долгой ходьбы ноги, в небольшой водоем, когда-то заботливо выложенный камнем каким-то добрым человеком. Вскоре из-за поворота на дороге показалась повозка на двух, невероятно большого размера, колесах, запряженная ослом. Поравнявшись с усталыми женщинами, возница остановил осла, и, убедившись, что кроме них здесь больше никого нет, обратился к ним.
— Мир Вам, добрые женщины! Куда путь держите?
— Мир и тебе, добрый человек! — Ответила одна из женщин. — В Иерусалим, мы идем в Иерусалим.
— Путь неблизкий, — сокрушенно заметил возница, — и не безопасный, да и ночь скоро. Не боитесь, что тьма застанет Вас в пути?
— Мы уповаем на Господа нашего, и молимся, чтобы он не покинул нас на этой дороге.
— Не к чему утруждать Всевышнего! Нам по пути! Давайте я подвезу Вас, хотя бы до постоялого двора.
— Спасибо тебе, добрый человек. Господь воздаст тебе за твою доброту.
Возница спрыгнул на землю, взял поклажу путниц, и бережно погрузил ее в повозку. Потом он помог обеим женщинам забраться туда. Убедившись, что женщины более или менее удобно разместились, возница взял в руки вожжи, и уже хотел тронуться в путь, но вдруг, одна из женщин, неожиданно заговорила, а из-под накидки, скрывающей ее лицо, лукаво сверкнули глаза.
— Ах, Мельхиор, Мельхиор! Ну, уж если и ты, с твоими-то способностями, не узнал нас, то нам в этой стране нечего бояться!
Возница обернулся. Рот его широко раскрылся от удивления.
— Так это Вы, мона…
— Тс-с-с, — Остановила его женщина, приложив указательный палец к губам. — Саломея — меня зовут Саломея, а мою спутницу — Гелома. Запомни!
Мельхиор кивнул головой в знак понимания, и продолжил:
— Достопочтимая Саломея, я уже пятый день езжу по этой дороге, в ожидании Вас, но, должен сознаться, что действительно не узнал ни Вас, ни благочестивую Гелому. Надо отдать должное Вашему непревзойденному искусству перевоплощения. Нашим заклятым «друзьям» ни за что не узнать в Вас ту, с которой они так жаждут повстречаться.
— А мне почему-то кажется, что жажда наших «друзей» очень скоро будет утолена потоками ледяной воды, которые обрушатся на их головы, и им уже будет не до встречи со мной.
Мельхиор вопросительно посмотрел на Изу. (Как нетрудно было догадаться, это была именно она, а сидевшая рядом с нею подруга, которую она представила, как Гелому — Дита.)
Иза придвинулась поближе к нему, и почти шепотом сообщила:
— Мы нашли досье Темис. Сейчас оно, я надеюсь, уже у Орека Парнаса, а это значит, что не сегодня — завтра начнется расследование, и Магистрату уже будет не до нас. У них будет одна забота, как спасти свои шкуры от правосудия. Можешь не волноваться, вас троих это никак не коснется.
— Ну и дела! — С облегчением воскликнул Мельхиор, и, щелкнув кнутом, двинул повозку в путь. — Сейчас мы едем до гостиницы, которая находится примерно в десяти милях отсюда. Там переночуем, а завтра я отвезу Вас к себе. Какое-то время поживете у меня, а когда Ваш Тобий уладит все формальности с Захарией и Елисаветой, и наставниками девушки из храма, где она воспитывается, переедете к ним. Кстати, Тобий оказался очень полезным человеком. О его проповедях, в которых говорится о скором пришествии Мессии, судачат во всех уголках Галилеи, Самарии и Иудеи. Но не только в этом его заслуга. Тобий предложил кандидатуру на роль жениха Марии, и уже успел побеседовать и с будущим женихом, и с наставниками девушки, и с ее ближайшими родственниками. Поскольку родители ее — благочестивые Анна и Иоаким умерли, не дожив до совершеннолетия дочери, по стечению обстоятельств, самыми близкими родственниками Марии оказались ее тетка Елисавета — сестра покойной Анны, и ее муж Захария, что заметно облегчает дело. Так как девушка достигла совершеннолетия, она более не может оставаться при храме, и должна вернуться в родительский дом в Назарете. Моя просьба о Вашем «трудоустройстве» оказалась, как нельзя, кстати, ведь юной Марие потребуется помощь по дому, по крайней мере, до тех пор, пока она, став супругой жениха, войдет в его дом. Уже вскоре должно состояться обручение, после которого Мария, официально став невестой, будет дожидаться дня свадьбы.
— Любопытно! — Воскликнула Иза. — И кто же этот счастливец?
— Некий старец Иосиф из Назарета. Он, как и Мария, принадлежит родовому дому Давида. Так что царское происхождение младенца будет неоспоримо.
