Олаф Локнит - Берег Проклятых
— …Завтра мы начнем штурмовать ворота.— Торинга сидел на плоской четырехугольной подушке, набитой конским волосом, и держал в правой руке священный меч Спящего Бога, а в левой зеркало. Яшма лежала у ног, как символ мирского богатства, попираемого стопами мыслящего лишь о вечном властелина.— Отряды Саката Мориту пойдут первыми.
Саката, глава союзного клана, человек с коротко стриженными волосами, тронутыми на висках сединой, удивленно поднял голову.
— Владыка,— осторожно начал он,— почему нельзя объединить самые опытные войска кланов и ударить вместе?
— Мы уступаем эту честь достойнейшему,— с ядовитой улыбкой молвил Торинга.— И потом, так хочу я, наследник Нефритового Императора.
— Восхитительно,— подала голос Томэо, стоявшая вместе с Конаном, Мораддином и Горисакавой у самого входа в шатер.— Тех, кто пойдет первым, ждет вечное блаженство в царстве Спящего Бога. Но дальнейшая жизнь в круге этого мира им вряд ли грозит…
«Кром,— подумал Конан.— Моя красотка что, зачинает ссору? В плане этого не было, и мы не договаривались столкнуть лбами ее дядюшку и союзников. Впрочем, если Томэо считает, что так нужно, значит, я буду ей помогать».
— Позвольте высказаться,— неожиданно заговорил киммериец.— Я в Пагане человек чужой, но неплохо смыслю в военном искусстве…
Мораддин покосился на варвара с откровенным презрением.
— …Я участвовал во многих битвах повелителей заката,— продолжал Конан.— Одним из тех сражений был штурм форта Венариум.— Северянин умолчал, что тогда ему едва исполнилось всего пятнадцать лет и его вклад в победу киммерийского войска был весьма и весьма невелик. Конану тогда удалось сразить всего троих аквилонцев, и то лишь благодаря невероятной удаче.— Так вот, самыми первыми на штурм пошли люди из рода Черного Медведя…
— И что с ними стало? — напряженно спросил Саката Мориту.
— Они победили,— улыбнулся варвар.— Но род был полностью перебит.— И добавил как бы невзначай: — В живых остался лишь один человек. Совсем молодой. Ему просто повезло. С него Черные Медведи опять повели свою родословную…
Томэо едва сдержала смешок и незаметно толкнула варвара локтем, догадавшись, что он понял правила игры. Мораддин видел, что между союзниками назревает крупная ссора, и стоял, насупившись, но молчал.
— Я прошу императора предоставить нам два отряда из семьи Тайса по полторы сотни человек,— решительно сказал Саката.— Мы вместе возьмем ворота и вышвырнем из Сы-Цзин сумасшедшего Готобу и злобного Сутари.
— Мое решение окончательно.— Говоря эти слова, Торинга пожирал взглядом варвара, с лица которого не сходила саркастическая усмешка.— Или ты хочешь воспротивиться воле владыки Пагана?
Сопровождавшие старейшину Мориту воины из ближайшей его родни возмущенно зашептались. План Торинги был понятен даже полному дураку: Мориту своими телами вымостят путь Тайса в крепость, и все богатства столицы достанутся Торинге и его семейству.
— Все могут идти,— не терпящим возражений тоном сказал император.— Здесь останутся только три командира сотен, которые на рассвете начнут штурм.
Никто из клана Мориту не двинулся с места. Саката вдруг положил руку на рукоять меча и выдвинул клинок из ножен на два пальца.
— Я настаиваю на своей просьбе,— твердо сказал он, и Томэо снова пихнула варвара локтем.— Или мне придется спорить с тобой, Торинга, за право обладать мечом, яшмой и зеркалом. Наша семья тоже происходит от Нефритового Императора и имеет столько же оснований претендовать на его вечный престол!
Тут уже взялись за оружие телохранители Торинги вместе с ближайшими советниками. Варвар, Томэо и Мораддин неподвижно стояли у входа. Интересно было наблюдать за распрей среди союзников. Киммериец подумал, что завтра вообще никакого штурма не будет, потому что сейчас два семейных ополчения попросту передерутся между собой на радость колдуну Сутари.
— Я вызываю тебя на поединок! — выкрикнул Торинга прямо в лицо Саката.— Здесь же, на площадке перед шатром! Ты оскорбил власть императора, обвинив меня в бесчестности!
— Пока жрецы Спящего Бога не пришли к согласию, что на троне будешь именно ты, называться повелителем ты можешь только в кругу своей семьи! — жестко сказал Саката.— И скажи, ты ли добыл драгоценности трона?
Томэо отчетливо фыркнула, но на этот звук никто не обратил внимания.
Торинга отложил в сторону меч кэн и зеркало цзин—цза, взял свой клинок, лежавший поодаль, и встал с подушки.
— Все решит поединок,— рявкнул он.— Пошли!
Все высыпали из шатра под темное звездное небо. Томэо дернула киммерийца за рукав и указала глазами на опустевшую палатку. Никем, кроме Мораддина, не замеченный, варвар осторожно обошел толпу, окружившую место поединка, и исчез в темноте.
Ранним утром по лагерю семей, восставших против Готобы и колдуна Сутари, пронесся слух, что ночью произошла смена предводителя, Торинга убит, Саката Мориту тоже, а заправляет всем принявшая знаки власти Томэо Тайса, бывшая невеста императора Кисо.
Вожди отрядов сразу после рассвета прибыли к палатке Торинги и, попросив аудиенции через окружившую шатер стражу, прошли за полог. Слухи подтвердились, хоть и не полностью. Томэо в красном родовом облачении действительно сидела на императорской подушке, держа в руках священные предметы, по правую руку от нее стояли два чужеземца: один высокий и темноволосый, второй низенький и коренастый. На плече последнего восседала белая летучая мышь и шипела, едва кто-нибудь из пришедших делал резкое движение. Рослый северянин почему-то все время ухмылялся.
Ночью произошло вот что. Торинга и возмущенный его подлостью Саката дрались на поединке. Каждый хотел победить, потому что главным призом выигравшему был императорский трон. Пока соперники махали мечами, а Томэо с Мораддином заговаривали зубы охране, Конан вспомнил молодые шадизарские годы, со спокойствием истинного сына Бела разрезал матерчатую стену опустевшего шатра Торинги и без всяких затруднений изъял вещи, дававшие право на трон. Далее все обернулось как нельзя лучше для Томэо.
Сойдясь в яростной схватке, Торинга и Саката сильно изранили друг друга. Старейшина клана Мориту умер прямо на месте поединка, а император, потеряв много крови, упал без сознания и к утру был при смерти. Томэо, не дожидаясь, пока кто-то другой захватит власть, предъявила драгоценные вещи войску и объявила себя императрицей, наследующей Кисо и самому Спящему Богу.
Братья Томэо безоговорочно поддержали сестру и зарубили двоих советников Торинги, заявивших, что не признают новую владычицу, пока жив ее дядя, и нескольких вождей семьи Мориту, потребовавших меч, яшму и зеркало себе. Потом все разошлись спать.
