Джеффри Лорд - Ричард Блейд, герой
Его лицо уже очистилось от мерзких бурых клочьев; щеки украшала короткая темная бородка — жесткая и колючая, но его собственная.
— Если я — справлюсь с ними, я приду. Если нет… Поцелуй меня, колдунья…
Губы Аквии были жаркими, как солнце — золотистое солнце Земли.
Блейд посмотрел назад — звери мчались в пятидесяти ярдах от них, приближаясь с каждым скачком. Он приготовился спрыгнуть, и вдруг, ударив себя по лбу, торопливо заговорил:
— Запомни, моя белоснежка… Та дремлющая машина, с огоньками и колпаком на черной веревке, может передать сигнал… призыв о помощи… Ты должна одеть колпак и думать — звать изо всех сил, понимаешь? Хочешь, расскажи нашу историю… как мы встретились… и все остальное… Они поймут! Они прилетят за вами! Сделай так, как я сказал, ладно?
Она послушно кивнула. Из распахнутых ворот вылетели четыре упряжки — видно, люди в замке почуяли недоброе. Блейд на мгновение приник к бледно-алым губам и скатился в снег.
— Проща-ай! — его крик еще дрожал в морозном воздухе, когда клыкастая пасть молнией метнулась к горлу. Он ударил копьем в челюсть зверя, проколол язык и отпрыгнул в сторону. Ступни жгло — шерсть с них сошла почти полностью.
Дайр отпрянул, пронзительно зашипев. Он был крупным — самец, и не меньше того, которого Блейд уложил в начале путешествия. Самка припала к снегу ярдах в пяти; её глаза горели, как угли. Теперь звери не торопились — добыча была перед ними, опасная, но вполне приемлемая по размерам; такой хватит, чтобы насытить двоих. С медленной и ленивой грацией они начали обходить жертву с обеих сторон. Блейд упер конец древка в плотный наст и ждал, не двигаясь.
Самка прыгнула первой. Её тело взметнулось в воздух с непостижимой, фантастической быстротой, растопыренные когти царапнули панцирь Блейда, отшвырнув его назад; падая, он услышал скрежет железа по кости и понял, что зверь напоролся на копье. Была ли рана серьезной? Стоила ли она потерянного оружия? Он вскочил, сжимая в руках топор.
Раненый дайр бился на снегу, угрожающе разевая пасть; стальной наконечник на полфута ушел в грудь чудища, попав меж панцирных пластин. Хорошо… одним меньше! Взгляд разведчика скользнул по белой равнине — от красной полоски стены, от упряжки Аквии, мчавшейся к распахнутым воротам, от спешивших к нему на помощь людей — до клыкастой пасти самца, маячившей розовым пятном на фоне снега. Продержаться бы минуту… хотя бы полминуты… С копьем в руке он не сомневался бы в победе, но топор — топор был слишком легким, чтобы с одного удара нанести смертельную рану бронированному ящеру.
Босые ноги стыли в холодной белой крупе, и Блейд начал приплясывать на месте, словно боксер на необъятном ринге, раскинувшемся во все стороны под светом гигантского багрового фонаря. Он усердно уминал ступнями наст, тот становился все плотнее и глаже — и все холодней. Зверь не сводил с жертвы гипнотизирующего взгляда; подобрав задние лапы и раскрыв пасть, дайр вдруг зашипел и прыгнул.
Подняв топор, Блейд ринулся навстречу, метя в горло. Возможно, его удар достиг бы цели; возможно, он бы промахнулся. Трудно сказать, как развернулись бы события, если б ноги его не заскользили по утоптанному насту, и разведчик не рухнул в снег, прямо на спину. Дайр пролетел над ним как сверкающая серебристая ракета, смертоносная и стремительная; лишь кончик шипастого хвоста хлестнул Блейда по ребрам, вдавливая панцирь в кожу. Он охнул, выронил топор и вдруг почувствовал, как в боку у него, у левой подмышки, словно взорвалась граната.
Доспех смягчил удар, ребра выдержали, но таившаяся под кожей капсула крохотного прибора лопнула, распалась, разлетелась вдребезги. Кажется, директива его светлости выполнена дословно, подумал разведчик, корчась от нестерпимой боли. Что там говорил Лейтон? Не просто нажать, а ударить изо всех сил? Сил у этой твари хватало…
В следующий миг он воспарил над ледяной равниной Берглиона, над пламенеющим замком, над нартами с копьеносцами, расходившимися полукругом, чтобы взять зверей в кольцо, над крохотным темным червячком — упряжкой Аквии, вползающей под высокую арку ворот. С неимоверной высоты своего полета Риард, страж, хранитель и спутник Снежной Королевы, разглядел её запрокинутое к небу лицо с печальной улыбкой прощания. Он ринулся к ней, чтобы поцелуем стереть грусть с её губ, но безбрежное белесое поле вдруг расступилось перед ним, распласталось туманной мглой, поглотило звуки и краски, тепло и холод, мысль и чувство. Он падал в тумане года, десятилетия, века — неисчислимое время, притянувшееся от первого Дня Творения до Страшного Суда; но, стоило лишь грянуть его громовым трубам, как Ричард Блейд был отпущен туда, где ему полагалось встретить Судный День — домой, на Землю.
Глава 10
Он очнулся от громкого крика. Ощущения медленно возвращались к нему; свет, падавший на сомкнутые веки, казался слишком ярким, прохлада подземного зала — опаляюще жаркой. Ступнями он чувствовал ребристую поверхность резинового коврика, пальцы, еще мгновение назад сжимавшие рукоять топора, теперь расслабленно касались металлических подлокотников кресла, и лопатки холодил не снег, а гладкая эмалированная спинка. Кое-где кожу слегка пощипывало — там, куда впились овальные пластинки контактов, свисавших на длинных кабелях с колпака коммуникатора.
Ричард Блейд открыл глаза. Перед ним белесым расплывающимся пятном маячило лицо лорда Лейтона, губы его светлости искривились в гримасе ужаса, зрачки остекленели. Эта картина окончательно привела разведчика в чувство; снежные пейзажи Берглиона, нарты с копьеносцами, клыкастые пасти чудовищ, запрокинутое к фиолетовому небу милое личико Аквии, возбуждение и ярость битвы стремительно откатывались назад, уходили в прошлое, заполняли ровными строчками последнюю страницу его воображаемого отчета.
Блейд встал, сделал небольшой шаг вперед и отряхнулся. Шерсть ровным кольцом легла вокруг его ног, несколько бурых клочьев повисло на тянувшихся за ним проводах. Оказывается, волос на нем оставалось еще предостаточно — ничего удивительного в том, что Лейтон испугался. Видел бы он своего подопечного в полном берглионском обмундировании!
— Д-дик… что с вами случилось? — голос старика дрожал.
Довольно усмехнувшись, Блейд вытянул перед собой нагие мускулистые руки — они были чистыми, только слишком бледными. Да, в этот раз ему не пришлось погреться на солнце! Впрочем, сейчас он сожалел лишь о том, что в компьютерном зале не была установлена фотокамера; стоило бы запечатлеть облик бесстрашного героя сразу по возвращении из страны снега и льда! Ну, что ж, глядя на эту шерсть он будет вспоминать о берглионской авантюре, об Аквии и её снадобьях…
