Дуглас Брайан - Шадизарский дервиш
— Не старайся, — захохотал он, странно дергаясь всем телом, — я не чувствую боли.
Конан вспомнил, как на площади в Шадизаре Заграт вбивал в свое тело острые гвозди и даже не морщился. Правда, тогда и крови не было, так что, возможно, гвозди представляли собой всего-навсего иллюзию… Но теперешняя рана была настоящей. И Заграт даже не покривился.
Он перебросил меч в другую руку и сам напал на Конана. Конан отбил несколько ударов, затем присел, и меч Заграта просвистел у него над головой. Сидя на корточках, Конан быстро переместил вес своего тела на левую пятку и выбросил вперед руку с оружием. На сей раз он поразил противника в бок. Кровь потекла на пол, и Заграт начал оставлять красные следы на каменных плитах, но… опять он ничего не почувствовал.
Конан выпрямился и отбил атаку дервиша. Тот слабел, но все еще оставался опасным противником.
— Мы все умрем здесь, — хрипел дервиш. — Ты, и я, и все воины и слуги… Мы обречены умереть здесь! Ты этого хочешь?
— Нет, — тихо ответил Конан и посмотрел ему в глаза.
Зрачки Заграта прыгали, а затем, поймав пристальный взгляд Конана, застыли и медленно расширились. И там, на самом дне его глаз, Конан прочитал боль, страх и отчаяние.
— Я не хочу, чтобы мы остались здесь навеки, — прошептал Заграт, едва шевеля губами, но Конан отлично разбирал каждое слово. — Твой друг нас поддерживает… А ты — ты… презренный наложник! Ты никогда этого не допустишь?
— Ты ошибся, — сказал Конан. — Я хочу уйти отсюда. Как и ты.
Заграт отшатнулся. Конан видел, что противник не поверил ему. Возможно, Заграт просто боялся поверить.
— Убей его! — закричала королева, видя, что Заграт, обессилев, упал на колени. — Почему ты медлишь? Убей!
Заграт поднял голову и странно посмотрел на Конана. Киммериец опустил меч.
— Ты должен убить его! — верещала Гуайрэ. Ее голос звучал все выше и выше, он как будто ввинчивался в мозг. — Убей! Убей! Он хотел моей смерти! Он хотел уничтожить меня! Меня и мое королевство!
— Я не стану его убивать, — медленно проговорил Конан громким, звучным голосом. — Я знаю, для чего тебе это нужно. Ты не доверяла ему и подстроила наш поединок. Ты нарочно сделала так, чтобы мы схватились в битве. Ты ведь знала, что я одолею, не так ли? Ты заранее знала это, потому что я сильнее, я лучше, а главное — я, в отличие от Заграта, остался самим собой.
Ответом ему было оглушительное шипение, постепенно переходившее в невыносимый для человеческого слуха свист.
Волны золотого света опять побежали, расходясь от ног королевы, но теперь они были не плавными, как в первый раз, а дергаными и рваными. Они как будто содрогались и спешили домчаться до какой-то одним им ведомой цели — но, не добравшись до нее, исчезали.
Тело Гуайрэ тряслось, как в лихорадке, она мотала головой и вскидывала, ломая в воздухе, руки, словно пыталась взлететь. Кольчуга сделалась более узкой и облепила ее тело, а затем прямо на глазах у пораженного киммерийца превратилась в хитиновый покров. Руки и ноги королевы удлинились, обрели дополнительные суставы и согнулись, а лицо, прежде такое женственное и привлекательное, обернулось мордой жуткой твари, похожей на гигантскую саранчу.
Суча ногами, она двинулась вперед. Ее задние лапы терлись друг о друга, издавая пронзительный скрежет.
Гуайрэ разинула пасть, явив острые зубы, растущие в три ряда. «Так вот каков ее истинный облик! — подумал Конан, невольно вздрагивая. — И это существо спускается под землю к человеку, которого погубило, и принуждает того заниматься с нею любовью! Не слишком ли дорого платит Эан за ошибку, которую совершил в молодости?»
Один щелчок могучих челюстей — и голова Затрата покатилась по полу.
— Ты ответишь мне за все! — кричало, верещало, свиристело чудовище, обращаясь к Конану.
Киммерийцу казалось, что с ним разговаривает сразу несколько существ, причем говорили они хором:
— Ты заплатишь! Ты заплатишь, киммериец! Ты вынудил меня предстать перед моими людьми в истинном облике! Теперь мне придется начинать сначала… Все сначала!
Она подняла передние лапы с острыми когтями и накинулась на киммерийца.
Конан отступил и вдруг споткнулся об обезглавленное тело Заграта. Он едва не потерял равновесие. Лапа Гуайрэ просвистела возле самого виска киммерийца. Лишь в последнее мгновение Конану удалось избежать смертельного удара.
Неожиданно один из воинов бросился Конану наперерез:
— Я не позволю тебе причинить ей вред!
Не останавливаясь ни на мгновение, Гуайрэ разорвала своего заступника на части. Окровавленные ошметки его тела разлетелись по залу.
— Все заново! Все заново! — шипела она, неудержимо надвигаясь на киммерийца.
Конан отскочил в сторону и перекатился по полу, уходя от яростного удара задних ног гигантского насекомого. Раздался громкий скрежещущий звук. В мгновение ока Гуайрэ развернулась лицом к своему стремительному врагу. Ее фасеточные глаза пристально следили за ним.
Конан нанес выпад снизу вверх, целя прямо в выпуклый глаз насекомого. Гуайрэ поднялась во весь рост. Ее голова едва не касалась потолка. Передние ноги наносили беспорядочные удары во все стороны, норовя сокрушить все на своем пути. От непрестанного свистящего крика закладывало уши, и неожиданно у нескольких белокурых слуг королевы кровь хлынула из глаз и ушей. Корчась, они повалились на пол. В агонии они хватались друг за друга, сплетаясь в предсмертном объятии, и их ногти рвали кожу соседей, выдирали им волосы, пытались выдавить глаза. Кровавый ком человеческих тел катился по полу.
— Все заново! Заново! — кричала Гуайрэ. На мгновение она, казалось, позабыла о своем главном враге, и Конан не преминул воспользоваться этим. Он вскочил на ноги и подбежал к чудовищу, держа меч обеими руками.
Гуайрэ заметила его в последний миг. Она наклонилась, широко раскрывая пасть с явным намерением перекусить дерзкого человека пополам, и Конан, стремительный, как атакующая змея, вонзил острие меча прямо в выпуклый глаз.
Ему показалось, что он протыкает тяжелый ком слипшейся глины, таким тугим и упругим оказался этот яростный глаз. Невыносимый для слуха скрежет разнесся по всему залу. Гуайрэ дернулась, вырвав меч из рук своего врага, и изогнулась назад, так, что ее голова с торчащим из глаза клинком дотронулась затылком до пола. Когтистые лапы замелькали в воздухе с невероятной быстротой. Скрип задних ног — ног кузнечика — наполнил, казалось, всю вселенную.
Потолок и стены комнаты задрожали и начали рушиться.
Конан бросился бежать к выходу. На бегу он перепрыгивал тела погибших, не задерживаясь ни на мгновение, чтобы посмотреть — нет ли, случайно, еще живых. Крики Гуайрэ о том, что ей придется все начинать сначала, не оставляли никаких сомнений: она вознамерилась уничтожить все свои создания для того, чтобы отыскать и породить новых, никогда не видевших ее истинного облика.
