Майкл Муркок - Меч и жеребец
Крэг-Дона - гигантские каменные столбы, накрытые сверху не менее гигантскими
плитами.
Близость Крэг-Дона придала Коруму сил. Он пришпорил коня и врубился в
плотные ряды Людей Елей, размахивая своим страшным клинком и разя врага
налево и направо. Гоффанона окружала уже добрая дюжина собак: не раздумывая
ни минуты, Корум направил своего коня прямо на Псов и стал рубить их в
клочья. Кузнец, пошатываясь, добежал до каменных столбов и, тяжело дыша,
прислонился к одному из них спиной, продолжая наблюдать за происходящим.
Через минутку там же оказались и его друзья - они улыбались, глядя друг на
друга, не веря в то, что счастье все же улыбнулось им.
Они услышали крик Принца Гейнора, доносившийся из-за пределов каменного
круга:
- Вот ловушка и захлопнулась! Теперь они сдохнут от голода!
Но не слышалось торжества в жалких голосах Фой Мьёрр; и собаки выли уже не
так уверенно. Гулеги и Воины Елей, собравшиеся у круга, смотрели на друзей с
известным почтением. Корум обратился к своему извечному врагу, ставшему
волею судеб едва ли не его братом:
- Готовься к бою, Гейнор! Сейчас свое слово скажут мабдены!
С удивлением в голосе Гейнор ответил ему:
- Ты считаешь, что они пойдут за тобой, Корум? Теперь ты им враг. Друг
мой, они вряд ли станут даже говорить с тобой, пусть надеяться им больше не
на кого.
- Проделки Калатина мне ведомы. Эмергин поверит мне.
Гейнор в ответ только рассмеялся. Смех его больно резанул Корума по
сердцу.
Четверка героев медленно ехала к центру Крэг-Дона. Они видели раненых и
мертвых, беснующихся и плачущих, ослепших и изнемогших. В самом центре
Крэг-Дона стояло несколько палаток; у костров сидели люди в измятых латах и
изодранных одеяниях. Они ждали смерти.
Хрупкий Эмергин гордо стоял возле каменного алтаря Крэг-Дона. Корум
вспомнил о том, что некогда он возлагал его одетое в овчину тело на эти
камни. Одетая в перчатку рука Эмергина лежала на алтарном камне; Великий
Друид смотрел на приближающуюся к нему четверку. Он молчал; лицо его было
мрачно.
Из-за спины Верховного Правителя появилась и другая фигура - женщина, чьи
огненно-рыжие волосы были разметаны по плечам. Голова ее была увенчана
короной; одета женщина была в длинную кольчугу, что доходила ей до пят,
поверх кольчуги была наброшена меховая накидка. Зеленые глаза смотрели на
Корума с презрением и ненавистью. Это была Медбх.
Корум двинулся к ней, пробормотав:
- Медбх, я привел...
Отшатнувшись от него, она взялась за рукоять своего меча. Голос ее был
холоднее тумана Фой Мьёрр.
- Маннах мертв. Отныне я Королева Медбх. Я - королева Медбх,
правительница народа Туха-на-Кремм Кройх. Под покровительством нашего
Верховного Правителя Эмергина я предводительствую всеми мабденами,
оставшимися в живых после твоего гнусного предательства.
- Я не предавал вас, - ответил Корум. - Вы обмануты Калатином.
- Но ведь мы видели тебя, Корум, - тихо произнес Эмергин.
- Вы видели оборотня - Караха, сотворенного Калатином именно для того,
чтобы ввести вас в заблуждение.
- Он говорит правду, Эмергин, - сказал Ильбрик. - Все мы видели этого
самого Караха на Инис-Скайте.
Эмергин поднес руку к виску. Было видно, что даже это движение далось ему
с трудом. Он вздохнул.
- В таких случаях мабдены устраивают суд.
- Суд? - усмехнулась Медбх. - Это в такое-то время? - Она отвернулась от
Корума. - Его вина уже доказана. Он лжет так нагло, словно считает нас
тупыми животными.
- Мы боремся не только за наши жизни, но и за наши законы, королева
Медбх, - сказал Эмергин. - Законов этих пока никто не отменял. Нарушить их -
значит умереть. Вначале мы должны выслушать этих людей - лишь после этого мы
можем признать их виновными или снять с них обвинения.
Медбх раздраженно пожала плечами. Корум едва не потерял сознание. Никогда
он не любил Медбх так сильно.
- Я уверена в том, что мы докажем его вину, - сказала она. - Наказание же
ему я придумаю сама.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ЖЕЛТЫЙ ЖЕРЕБЕЦ
В толпе собравшихся мужчин и женщин едва ли можно было найти хотя бы
одного человека, который не нуждался бы в помощи. Изможденные, обмороженные,
полуголодные лица взирали на Корума, все они были знакомы ему, но ни в одном
он не видел ни тени сострадания. Считая его предателем, люди винили его во
всех бедах, приключившихся с ними в Кэр-Ллюде. За седьмым кругом Крэг-Дона
кружил туман, слышался гул голосов Фой Мьёрр и вой Псов Кереноса.
Суд над Корумом начался.
- Возможно, я ошибся, отправившись на Инис-Скайт, - сказал Корум, - я не
отрицаю за собой этой вины. Во всем же остальном я не признаю себя виновным.
Моркан Две Улыбки, отделавшийся в битве при Кэр-Ллюде парой легких
ранений, нахмурил брови и принялся теребить свой ус. На его смуглом лице
белел шрам.
- Мы видели тебя, - сказал Моркан, - ты скакал бок о бок с Принцем
Гейнором, волшебником Калатином и предателем Гоффаноном. Вы возглавляли
воинство Братьев Елей, гулегов и Псов Кереноса, выступившее против нас. Я
видел, как ты зарубил Гриниона Бык и одну из дочерей Милгана Белого Калин. Я
слышал, что именно ты повинен в смерти Фадрак-эт-тэ-Крэг-эт-Лита; он и
помыслить не мог, что ты можешь изменить нам...
Хайсак Нагрей-Солнце, помогавший Гоффанону ковать меч Корума, был тяжело
ранен в левую ногу и потому опирался на алтарь. Он злобно проревел:
- Я видел, как ты убивал наших людей. Мы все видели это.
- Поверьте - это был не я, - настаивал на своем Корум. - Мы пришли помочь
вам. Все это время мы были на Инис-Скайте, колдовские чары заставили нас
поверить в то, что прошло всего несколько часов, когда на деле мы провели
там несколько месяцев...
Медбх зло засмеялась.
- Не надо рассказывать сказки? Неужели ты думаешь, что мы поверим этому
вздору?
Корум обратился к Хайсаку Нагрей-Солнце:
- Хайсак, помнишь ли ты меч того, кого вы принимаете за меня? Это он?
Он вынул из ножен свой серебристый клинок, излучавший странное сияние.
