Джон Норман - Капитан
— Как стыдно, должно быть, Геруне видеть свою одежду и украшения на рабынях, — заметил Отто.
— Да, — одобрительно кивнул Юлиан.
— Неужели тебе не жаль ее?
— Она свободна, и я свободный человек — в этом смысле я, конечно, испытываю жалость, — ответил Юлиан. — Но если бы она была рабыней, мне ни к чему было бы жалеть ее.
— Да, тогда ее никто не стал бы жалеть, — согласился Отто.
— Тогда она стала бы просто рабыней.
— Да.
— Смотрите, господин, — провозгласила Гута, — я погружаю в священную кровь, кровь истины, белое, ничем не оскверненное покрывало и призываю десять тысяч богов тимбри изъявить свою волю и показать нам знак!
Она до локтей погрузила в сосуд свои руки, обтянутые белой тканью рукавов, опуская покрывало в жидкость, а затем выпрямилась. Она удерживала ткань под поверхностью крови, сейчас бурлящей от движений пальцев верховной жрицы.
— Явите нам знак, о, боги тимбри!
Она вытащила ткань из сосуда и подняла ее — сперва показав стоящим на помосте, а потом всей толпе. Мужчины возбужденно кричали, женщины ахали.
На поверхности ткани, пропитанной кровью, отчетливо проступил знак ортунгов.
— Предзнаменование явилось! — провозгласила Гута.
— Подойди, — позвал Ортог Отто, и тот приблизился к помосту вместе с Юлианом.
Жрица Гута передала ткань со знаком ортунгов другим жрицам, те осторожно свернули полотнище и унесли.
— Ты Отто, называющий себя вождем воль-фангов, — сказал Ортог.
— Я — Отто, вождь вольфангов, — ответил Отто.
— Пусть называет себя вождем, — прошептал писец Ортогу. — Чтобы участвовать в поединке, он должен быть вождем.
— Приветствую тебя, — сказал Ортог, поднимая руку, — вождь вольфангов.
— Я — вождь вольфангов, — подтвердил Отто.
— Приветствуй меня, — ответил Ортог.
— Приветствую тебя, — сказал Отто, поднимая руку, — Ортог, принц Дризриакский.
— И король ортунгов, — поправил Ортог.
— Да, и король ортунгов, — согласился Отто.
На поляне раздались приветственные крики, воины неистово потрясали оружием, стреляли из револьверов и винтовок. Казалось, откуда-то издалека тоже донесся ответный залп.
— Нам не нужно твое признание, чтобы стать теми, кто мы есть — независимым племенем народа алеманнов, — сказал Ортог.
— В любом случае вы его уже получили, — напомнил Отто.
— Да здравствуют ортунги! — закричал посланник.
— Да, слава ортунгам! — подхватили другие.
— Ты получил то, что хотел, — заметил Отто. — Теперь я хочу, чтобы ортунги перестали грабить вольфангов.
— Грабить? — переспросил Ортог.
— Вольфанги платят нам дань, — вставил писец.
— Нет, ортунги требуют, чтобы вольфанги платили дань, — возразил Отто.
— Но мы друзья вольфангам, — усмехнулся Ортог.
— Мы особенно дружим с их женщинами, — подхватил кто-то из толпы, и все рассмеялись.
— Как я понял, это решит поединок? — спросил Отто.
— Согласен, — кивнул Ортог.
— Ты будешь биться со мной?
— Нет, — отказался Ортог.
— Ты имеешь право выбрать воина и оружие, — напомнил Отто.
Когда-то Ортог и Отто уже встречались в поединке. Он происходил на песчаной арене в гигантской секции корабля «Алария». Тогда Отто был гладиатором, обученным в школе цирковых бойцов Палендия, он был опытным и умелым, готовым к битвам в главных цирках Империи.
Ортогу не хотелось вновь терпеть поражение, впрочем, участия в поединке от него никто и не ждал.
Ортог был королем, а не наемным убийцей. Для обнаженного, безоружного человека не было бесчестьем использование хитростей викота. Даже Аброгастес, его отец, вождь дризриаков, страшный и свирепый, не стал бы принимать такой вызов. Это было бы проявлением не храбрости, а безрассудства.
Кроме того, из одного чувства долга король не должен был подвергать себя риску.
— О твоем противнике тебе расскажет моя советница Гута из народа тимбри, — сказал Ортог, и в толпе кто-то хихикнул.
— Что такое «единство» и «множество»? — спросила Гута.
— Не понимаю, — пожал плечами Отто.
— Звезд много?
— Да.
— Но все они звезды, верно?
— Конечно.
— Значит, они едины, — заключила Гута.
— Не понимаю.
— Что гласит принцип единства?
— Не знаю.
— Множество может быть единым, а единство — множественным, — объяснила Гута.
— Я не понимаю, о чем она говорит, — пожал плечами Отто. — Наверное, она очень мудра.
— Или безумна, а может, и хитроумна, — проворчал Юлиан.
— Прикажите привести бойца, господин, — попросила Гута.
— Привести сюда бойца! — крикнул Ортог.
Откуда-то из толпы под руки вывели грузного, рослого, медлительного мужчину, с белесыми волосами и голубыми глазами. Его плечи отличались чудовищной шириной, тело было рыхлым. Боец не нес никакого оружия. Он обводил толпу остекленелым взглядом, и, казалось, не понимал, что происходит.
— Его напоили или одурманили, — сказал Юлиан.
— Выбери другого бойца, — обратился Отто к Ортогу.
— Смотри, вот другой! — и Ортог указал в сторону.
Из толпы вывели еще одного мужчину, как две капли воды похожего на первого.
— Они одинаковые, — в изумлении проговорил Отто.
— Близнецы, — объяснил Юлиан.
— Приведите бойца! — снова приказал Ортог.
Вывели еще одного медлительного гиганта.
— Я буду драться с тремя? — спросил Отто.
Но вызовы все продолжались, пока перед помостом не выстроилось десять совершенно одинаковых мужчин, несомненно, пьяных или одурманенных наркотиками. Некоторых из них пришлось поддерживать.
— Это называется «клонирование», — объяснил Юлиан. — Процесс, при котором можно производить генетически одинаковые существа.
— Вот боец, — провозгласила Гута, указывая на десятерых мужчин перед помостом.
— Это десять бойцов, — возразил Юлиан.
— Нет, один. Они едины!
— Десять, — настаивал Юлиан.
— А ты получил позволение говорить, раб? — осведомилась Гута. — Пусть ему вырвут язык, — обратилась она к Ортогу.
— Нет, — отказался тот.
— Они не похожи на бойцов, — сказал Отто.
— Не похожи, — кивнул Ортог.
— Они пьяны или больны.
— Или одурманены, — добавил Юлиан.
— Они не смогут быстро двигаться, — сказал Отто.
— Им это не понадобится, — усмехнулся Ортог.
— Я буду драться с ними со всеми одновременно? |
— Нет, с одним.
— Не понимаю, — сказал Отто.
— Вы не боитесь, что он победит, господин? — зашептал писец.
— Нет, — улыбнулся Ортог.
