Джеральд Старк - Путь героев
– Меллис, – девушка вдруг осознала, что несколько последних мгновений задерживала дыхание, словно она боялась быть услышанной бродящими поблизости врагами… или чудовищами.
Кто-то – кажется, Эвье – нерешительным шепотом поинтересовался:
– Ариен, все идет правильно?
– Откуда мне знать? – раздраженно прошипел в ответ самозваный волшебник.
– По-моему, стало слишком темно, – заметил Ротан, не потерявший ни крохи всегдашней бодрости. – Не пора зажигать свечи? Или потерпим еще немного? Айлэ, ты жива? Скажи что-нибудь! Конни, отзовись!
Словно пробужденными звуками человеческих голосов, призрачный голубоватый блеск вспыхнул, до рези в глазах высветив каждую мельчайшую деталь и подробность, вплоть до трещин в облицовке окон, взъерошенных перьев на тушках куриц и поблескивающей горки ножей на столе. Меллис в испуге отшатнулась назад, вскидывая руки и увлекая за собой державшего ее за талию Гиллема. На другой стороне круга она успела различить стоявших бок о бок Эвье и Ротана, а потом ее взгляд словно цепями приковали к середине комнаты.
Айлэ диа Монброн металась на сиденье, далеко запрокидывая голову и беззвучно крича. Ее лицо походило на лицедейскую маску, изображающую полуденного демона Смерти – обтянутый кожей скелет, оскаленные клыки и разлохматившиеся черные пряди волос. Голубые отсветы тянулись к ней, отдергивались, кружились вокруг ножек кресла, точно водяные струи, сливались в плещущееся озерцо, посреди которого одинокой неприступной скалой высилось старинное кресло. Когти рабирийки с яростью скребли по толстым подлокотникам, выдирая длинные щепки, ноги молотили по полу, одна туфля слетела и упала возле самой границы нарисованного Ариеном круга, опрокинув погасшую свечу. Полосы холста, удерживавшего руки Айлэ, медленно поддавались, ослабевая и грозя вот-вот соскользнуть. Она билась, как угодившая в сеть и вытащенная на мелководье рыба, в полнейшей тишине, и Меллис, не выдержав, завопила в полный голос:
– Прекратите, пожалуйста! Хватит! Перестаньте!
К мучительно-яркому свету добавился звук – тонкий, надрывный свист, продлившийся всего три или четыре удара сердца. Пронзительная голубизна померкла, и в темной тишине, кажущейся особенно непроглядной после недавней вспышки, раздался звук падающего тела, сменившийся вполне внятным проклятием и яростным требованием, принадлежавшим Конни:
– Мне нужна свеча! Айлэ! Зажгите же свет, кто-нибудь! Айлэ, скажи хоть слово! Айлэ!..
Ответа он не дождался, но неподалеку мелькнула живая оранжевая искорка, обернувшаяся привычной желтой каплей на кончике фитиля. Рабирийка висела, безжизненной куклой наклонившись через ручку кресла, и на полу под ней натекла маленькая лужица крови, казавшейся при свете одинокой свечи совсем черной.
Глава шестая. Приглашение
6 день Первой летней луны.
Учитывая, что вместе с привилегиями регента Аквилонии на него обрушится множество неразрывно связанных с этим высоким титулом обязанностей, Конни не слишком задумывался, сколько их всего будет. Уже на второй день он вспомнил справедливое замечание отца: править государством – вовсе не такое веселое и легкое занятие, как кажется на первый взгляд.
К счастью, уезжая, Конан мудро избавил сына от необходимости собирать Королевский Совет или выслушивать объяснения канцлера по поводу грядущего осеннего сбора налогов. Зато прочие остальные церемонии, требующие непременного присутствия лица королевской крови, никто отменять не собирался.
Увидев длинный перечень грозящих ему торжественных встреч, парадных обедов, представлений юных отпрысков знатных семейств и приемов гвардейских построений, Конни внезапно ощутил сильнейшее желание повернуть время вспять и снова оказаться под замком. Отец и матушка сговорились, решив уподобить любимого старшего отпрыска навьюченному ослу! Что за время такое – сплошные неудачи! А теперь еще и наступающий День Прошений!
Поговаривали, будто в начале своего правления Конан Аквилонский по самоуверенности нрава едва не довел число Дней Прошений до четырех в седмицу, но вовремя осознал – дворцу грозит неминуемое превращение в Судебную Палату, а кляузам, и доносам не видать конца. Теперь таковой День случался три или четыре раза за луну, и количество просителей по возможности ограничивалось, хотя в Своде Уложений королевства красовалось горделивое: «… любой подданный короны Аквилонии должен быть беспрепятственно допущен к трону, дабы открыто высказать свои обиды пред ликом власть предержащих».
– А отложить День до возвращения отца никак не получится? – с плохо скрываемым отчаянием в голосе вопросил Конни у Стиллиса дие Лорана, исчерпав запас подходящих отговорок.
– На целое лето? – недоуменно уточнил пуантенец. – Такое пренебрежение нуждами подвластных вам людей просто недопустимо, Ваше высочество, – и, перейдя с официального тона на обычный человеческий, присовокупил: – Мы нарочно подобрали довольно легкие и простые случаи, не нуждающиеся в углубленном знании законов. Коннахар, ты же понимаешь…
– Это требуется для поддержания блистающего ореола монархии в глазах верноподданных, – безрадостно довершил фразу наследник короны.
– Вот именно. Не труднее обычного дворцового приема. Если возникнет непредвиденный спор или, не попусти Митра, скандал – я его улажу. Тебе всего-навсего придется смирно посидеть на троне, внимательно слушая и делая вид, будто ты чрезвычайно заинтересован. Справишься?
– Иду строить рожи зеркалам, прикидываясь умником, – молодой человек сгреб обильно начиненный бумагами твердый кожаный переплет.
– Когда начинается мое мучение во славу Аквилонии?
– Ровно в полдень, – Стиллис кивком головы указал на размеренно помахивающую маятником клепсидру. – Не забудь переодеться и самое главное – не опоздай. Церемония проходит в Бронзовом зале.
Весьма похоже изобразив жалобный вой собаки с прищемленным хвостом, Конни выскочил за дверь. Старший Советник проводил его взглядом, в котором, если присмотреться, мелькала тень легкого сочувствия. По мнению Стиллиса, принц отлично бы справлялся со своими обязанностями, не занимай его мысли нечто иное. Несмотря на заверения Озимандии, Коннахар и Малый двор упрямо продолжали свои загадочные изыскания в библиотеке, а третьего дня умудрились каким-то образом безвозвратно испортить паркет в Зеленой гостиной.
Вняв скорбным причитаниям дворцового управителя, дие Лоран сходил лично взглянуть на это чудо – выжженный непонятной силой ровный круг пяти локтей в поперечнике, посредине коего отыскались тщательно затертые, но все же угадываемые следы крови – и всерьез заподозрил, что интересы наследника трона уклоняются не в сторону поиска ответов на исторические загадки, а в сторону, опасных шалостей с магией. Надо будет непременно переговорить с любимчиками Коннахара – младшими Юсдалями и Эвье Коррентом, настоятельно посоветовав им всегда помнить о том, что здесь не школа для начинающих колдунов. И с девицей Монброн, вообразившей себя некоронованной принцессой. Подумать только, эта выскочка так уверена в собственной безнаказанности, что недавно открыто переселилась в покои наследника!
