Роберт Говард - Конан, варвар из Киммерии
И, держа палец на губах, выскользнул из комнаты.
4. Запах черного лотоса
Валерия отстегнула пояс с мечом и бросила его на постель. Она заметила двери, закрытые на засов и спросила проводницу, куда они ведут.
— Эти, — сказала женщина, указывая налево и направо, — ведут в соседние комнаты. А вон та, — она показала на дверь, обитую медью, — в зал, из которого лестница идет в катакомбы. Но ты не бойся, здесь тебе ничего не грозит.
— Кто говорит о страхе? — возмутилась Валерия. — Просто я хочу знать, в каком порту бросаю якорь. Нет, я вовсе не желаю, чтобы ты спала у меня в ногах. Я не привыкла к служанкам — во всяком случае, женского пола. Ты свободна.
Оставшись одна, Валерия задвинула все засовы, сбросила сапоги и удобно растянулась на ложе. Она знала, что по другую сторону коридора Конан сделал то же самое, но женское тщеславие рисовало перед ней другую картину — рассерженный киммериец, бормоча проклятия, бродит из угла в угол. Ехидная усмешка тронула ее губы, и она стала засыпать.
Вокруг царствовала ночь. Зеленые кристаллы в залах Ксухотля горели, как глаза древних котов. Ветер завывал между мрачных башен, словно душа грешника. По темным углам зашевелились таинственные бесшумные фигуры.
Внезапно Валерия очнулась от сна. В мглистом зеленом полусвете над ней маячила неясная фигура. Валерия с удивлением поняла, что сон продолжается наяву. А снилось ей, что она лежит на ложе и над ней дрожит и пульсирует огромный черный цветок, такой огромный, что закрывает весь светильник. Его необыкновенный запах проникал во все клетки тела и вызывал томительное и блаженное оцепенение. Она купалась в душистых волнах бездумного счастья, когда что-то коснулось ее лица. Нервы ее были уже настолько одурманены наркотиком, что прикосновение это показалось ей грубым ударом, вернувшим ее к действительности. И тогда она увидела не гигантский цветок, а темнокожую женщину.
Прежде чем та успела убежать, Валерия поймала ее за руку. Пришелица дралась, как дикая кошка, но, чувствуя силу соперницы, внезапно сдалась. Это была угрюмая Ясала, служанка Таскали.
— Ты что, сто чертей, собиралась со мной сделать? Что у тебя в руке?
Женщина не ответила, но попыталась отшвырнуть какой-то предмет. Валерия вывернула ей руку, и на пол упал причудливый черный цветок на стебле цвета яшмы, большой, как человеческая голова, но маленький по сравнению с тем, который Валерия видела во сне.
— Черный лотос! — процедила она сквозь зубы. — Цветок, который вызывает глубокий сон. Ты хотела лишить меня сознания, и это удалось бы, не задень ты моей щеки лепестком. Почему ты это сделал? Что все это значит?
Женщина продолжала молчать.
— Говори, или я тебе руку вырву из сустава!
Ясала извивалась от боли, но отрицательно крутила головой.
— Тварь! — Валерия швырнула ее на пол. Страх и воспоминание о разъяренном взгляде Таскелы пробудили в ней животный инстинкт самозащиты. Люди в этом городе были сущими выродками. Но Валерия чувствовала за всем этим тайну более страшную, чем обычное извращение. Волна ужаса и отвращения охватили ее при мысли об этом странном городе. Обитатели его не были нормальными людьми, да и принадлежали ли они к роду человеческому? У всякого во взгляде было безумие — кроме Таскелы. В ее жестоких и загадочных глазах таилось кое-что пострашнее.
Она подняла голову и прислушалась. Залы Ксухотля наполняла тишина воистину мертвого города. Глаза женщины, лежащей на полу, зловеще сверкали. Панический ужас изгнал из суровой души Валерии последние остатки жалости.
— Почему ты хотела отравить меня? — прошипела она, схватив служанку за волосы. — Это Таскела тебя подослала?
Ответа не было. Валерия выругалась и отвесила ей две пощечины. Ясала даже не пикнула.
— Почему ты не кричишь? — спросила разгневанная Валерия. — Боишься, что услышат? Кто услышит? Таскела? Ольмек? Конан?
Ясала не отвечала. Она сжалась в комок и глядела на свою мучительницу убийственным взглядом василиска. Валерия обернулась и сорвала горсть шнуров с ближайшей занавеси.
— Гадина! — процедила она. — Вот я сейчас сорву с тебя все тряпки, привяжу к постели и буду пороть до тех пор, пока не сознаешься, кто тебя послал и зачем!
Ясала даже не пробовала сопротивляться. Потом в комнате слышался только свист туго скрученных шелковых шнуров, врезающихся в нагое тело. Ясала не могла двинуться, тело ее извивалось и вздрагивало в такт ударам. Она только закусила губу, и оттуда потекла струйка крови. И снова — ни звука.
Все новые и новые красные полосы появлялись на смуглой коже Ясалы. Валерия хлестала изо всей мочи, а рука ее была закалена в сражениях. И Ясала не выдержала.
Она тихо застонала и Валерия остановила поднятую руку, сбросив со лба прядь золотых волос.
— Ну что, начнешь, наконец, говорить? — спросила она. — Или я должна потратить на тебя целую ночь?
— Пощади! — прошептала женщина. — Я все скажу!
Валерия разрезала держащие ее веревки и помогла встать, но служанка бессильно опустилась на ложе. Все тело ее дрожало.
— Дай вина! — попросила она умоляющим голосом и показала на золотой кубок. — Дай мне напиться. Я совсем обессилела от боли. Сейчас я все тебе расскажу.
Валерия взяла кубок. Ясала неуверенно встала, чтобы взять его, поднесла к губам и внезапно выплеснула его содержимое прямо в лицо аквилонке. Валерия потеряла равновесие и отшатнулась, тряся головой и протирая кулаками глаза от едкой жидкости. Как в тумане увидела она, что Ясала пробежала через комнату, подняла засов, открыла дверь, обитую медью, и скрылась в глубине коридора. Когда Валерия добежала до двери, то увидела только пустой зал, на другом конце которого зиял черный проход. Оттуда тянуло плесенью и Валерия вздрогнула — то были двери, ведущие в катакомбы.
Ясала нашла спасение среди мертвецов.
Валерия подошла к дверям и увидела каменную лестницу, исчезающую в полном мраке. Ход этот, вероятно, вел прямо в подземелье и не был связан с другими этажами. Дрожь охватила ее при мысли о тысячах мертвых тел в истлевших саваннах, что лежали там, внизу. Она вовсе не собиралась спускаться вслепую по каменным ступеням, а Ясала наверняка ориентировалась там свободно.
Она уже собиралась вернуться к себе, сбитая с толку и разгневанная, когда из темноты донесся отчаянный крик. Голос был женский.
— О, помогите! На помощь! Во имя Сета! Аххх! — голос затих вдали, и Валерии почудилось, что она слышит смех.
Кровь застыла в жилах Валерии. Что случилось с Ясалой там, в непроглядной тьме? Несомненно, это был ее голос. Что за беда поджидала ее там? Внизу спрятался ксоталанец? Но Ольмек уверял, что катакомбы Текультли отделены от остальных крепкой каменной стеной. Да кроме того и смех не принадлежал человеческому существу.
